Дахху улыбнулся, довольный, что все так удачно подгоняется одно к другому. Но я никак не могла выкинуть из головы мысль о «санации».
— Слушай, а пошли Полыни записку, пожалуйста, — взмолилась я. — Я ж теперь не успокоюсь.
Смеющийся пожал плечами и под мою диктовку настрочил ташени:
«Полынь, пожалуйста, загляните сейчас ко мне в гости, если свободны. Тинави хотела бы обсудить с вами санацию».
Ответ пришлось подождать всего минут пять:
«Увы, я занят, господин Дахху. Передайте Тинави, что нехорошо читать чужую переписку».
«Тинави говорит, что нехорошо безропотно идти на заклание. Давайте лучше попробуем все вместе найти выход. К тому же, я обладаю информацией об инциденте с Мастером Улиусом».
«Прекрасно, господин Дахху, я буду рад услышать завтра объяснение Тинави по поводу сегодняшнего возмутительного скандала в Ведомстве. Но сейчас не могу».
Следующая наша ташени — бодренько-оранжевая — была написана уже другим почерком. Быстрым, острым и хронически заваливающимся налево. Моим.
«Так, Полынь, ну хорош ломаться! А ну дуй сюда, иначе я сама тебе санацию устрою!»
Ответа не было. Дахху уже заметно устал служить передатчиком, а с кухни доносилось сладкое посапывание разморенного теплом коблинау.
Мы послали еще одну записку:
«Ладно-ладно, зря я так грубо. Просто приезжай, разберемся».
Снова тишина. Уже окончательная.
— Ты бы с ним повежливее, — укорил меня Дахху. — Все-таки твой куратор, и вообще… Мужское достоинство, понимаешь?
— Понимаю, — мрачно согласилась я и утопала в келью — переодеваться. Хотя, кажется, еще полчасика таким темпом — и одежда досохнет прямо на мне. — Ты прав, Дахху. Вечно со мной так — схожусь с кем-то близко и сразу теряю чувство такта. Будто меня в любом случае примут и поймут, такую распрекрасную. Что, увы, несколько не соответствует истинному положению дел.
Смеющийся грустно улыбнулся краешком рта:
— Не волнуйся, Тинави. До Кадии тебе все равно далеко. Пока ты не начала, как она, ставить людям синяки в ходе якобы дружеских пинков — не все потеряно, — и, под аккомпанемент храпельных рулад коблинау, он ушел на кухню.
На пороге замешкался на секунду и в итоге решительно наколдовал антипрослушивающую сферу Бубри вокруг себя и гоблина.
Ясное дело, после краткого диалога о такте я стала не в пример вежливее — нужно же как-то оправдывать, что я корректнее Кад! Я скромно сидела в своей келье, чуть ли не руки на сдвинутых коленях сложив, ровно до тех пор, пока не услышала Даххово:
— До встречи, Чичко. Спасибо тебе большое.
Я вышла в гостиную, знаменитое царство надувного матраса.
Там Дахху задумчиво смотрел на закрывшуюся за гоблином дверь. Эдакий утомленный несовершенством бытия философ: лоб нахмурен, прижатые шапкой кудри завиваются вопросительными знаками, шарф расслабленно перекинут через плечо. И на свитере толстой вязки — девиз, достойный всей моей жизни: «Всякое случается!».
— Прошу, — Дахху жестом пригласил меня на кухню.
— Пора тебе составлять расписание приема жалобщиков, — улыбнулась я.
— Да уж, — он удивленно покачал головой и привычно направился к дальнему углу комнаты, где в пузатых сервантах хранились тысяча и один травяной сбор. — Расскажи мне о рукопожатии, пожалуйста.
Я так и сделала.
Дахху слушал меня очень внимательно. В отличие от Полыни, он не попрекнул меня ни единым словом, не разозлился, не стал выпрашивать на тему потенциальных галлюцинаций. А дослушав, встал и со вздохом пошел к выходу из пещеры, на ходу слегка качая головой, будто самому себе не веря.
— Эй! — возмутилась я. — А когда будет твоя часть истории?
— Когда я вернусь, потому что так получится куда эффективнее, — Дахху на мгновение притормозил, благоразумно прихватил зонтик и, уже открыв дверь, обернулся, — Обязательно дождись меня, ладно? Я приведу еще одного свидетеля этого… заражения.
— О. Ну ладно. А твой уход не затянется? — напряглась я.
Прах его знает, Дахху все-таки жил с Карлом какое-то время, не дай небо поднабрался от того временной гигантомании!
— Мне нужно часа, — что-то прикинул Смеющийся, хватаясь за карман, совсем как гоблин Чичко. — Максимум три. Пещера в твоем распоряжении, не скучай, пожалуйста.
Когда с тобой разговаривают таким тоном — очень сложно возражать и фырчать.
Так что я послушалась и не скучала, ох как не скучала, выпотрошив за это время все медицинские справочники, которые нашла у Дахху, благо таковых оказалось много.
То, что мне удалось выяснить о «санации», отнюдь не вдохновляло.
Кажется, Полынь и впрямь собирались лишить Умений. Я попала в точку. Не понимаю, как такое возможно технически, с учетом того, что благорасположение унни, по идее, не вытравишь, но… Как-то эта мерзкая операция работала. Пепел.
И почему я раньше не сообразила, что Сайнор так просто не позволит бывшему Ходящему жить и процветать в его столице? Вот наивная! Как же теперь?
Я с содроганием вспомнила саму себя после потери магии и пошла развивать грустную тему. Полынь без запредельной магии. Какой он? Просто бледный детектив по делам мигрантов, вечно себе на уме — но не факт, что теперь обоснованно? Разбитый судьбой изгой в собственном доме, где хаос ежедневности сменяется холодной красотой сестры — которую, минуточку, родители не продали Королю, как сторожевую псину? Так и не дослужившийся до Генеральства неудачник, бывший заключенный со сведенной татухой и любимой теткой, до сих пор сидящей в тюрьме?
Не успела я довести себя до ручки страданиями на тему грядущего потрошения Внемлющего — в дверь постучались.
Я пошла открывать.
ГЛАВА 17. Пустота проникает в Шолох
На пороге пещеры стояла Кадия во всей своей мокрой красе. Грохнув перевязь с мечом на пол, стражница со скрежетом потянулась в форменных доспехах и радостно возопила:
— О, и ты тут?!
— Только я тут, — педантично уточнила я. — Дахху ушел.
Кад кивнула, приняв информацию во внимание, и нагло почапала на кухню. Прямо в сапогах. С одной стороны, ее можно понять — их пока расшнуруешь, состаришься. С другой — все равно свинство. Заколдованный веник непременно охнул бы, если б Дахху наделил его голосом. А так — просто кинулся размазывать жидкую грязь по полу, усугубляя и без того нечистую ситуацию.
Кадия по-свойски распахнула шкафчик со сладостями, вытянула оттуда пакет с печеньем и, с размаху плюхнувшись на стул, закинула ноги на стол (тут я не выдержала и сочувственно зашипела). Она доверительно поделилась со мной:
— А ко мне сейчас Полынь заходил.
