У нее руки по локоть увязли в крови предателей — а ведь ты только что имела честь воочию убедиться, как легко получить этот статус. И как он условен, случаен, субъективен: впрочем, как и любые этикетки, которые люди с удовольствием лепят друг другу на лбы. Упрощение… Необходимость все упрощать, низводить из объема в плоскость, из импровизации в программу, из полнозвучия в слабый, привычный слуху аккорд, — вот бич нашего века, один из главных его бичей.
…Хватит трепаться! Давай!
Но как можно убить человека? Как прекратить жизнь, если знаешь, что в каждой судьбе — даже худшего, страшнейшего психопата — был свет? Разве я имею право гасить эту искру, даже ради сохранения других искр? До какой степени у «добра» развязаны руки, после чего оно перестаёт им быть?
Так странно.
Я работаю Ловчей и, казалось, не должна бояться «ликвидировать врага». Но по службе мне еще никого не приходилось убивать, кроме как нечисть всех видов.
Я смотрела на бритый затылок Тишь. На то место, где череп сменяется позвонками. На бледный пушок на пергаментной коже. Я думала, что, будь я поумнее, уже сейчас бы вогнала ей в спину нож. Все тот же — что у меня в ладони, да в крови Полыни. Прямо сейчас, до рукоятки, чтоб наверняка.
Я сжала кинжал и медленно занесла его. Кадия, стоявшая поодаль, среди других мертвецов, кивнула мне, подбадривая.
— Если ТАМ будет как здесь, — вдруг зачарованно прошептала Тишь, глядя на кольца планеты, сверкнувшей вдали, — То поздравляю, девочка: хранитель дал нам лучшую работу в мире. Не знаю, как ты, но я в таких пейзажах успокою душу.
Я замешкалась: что? Что она имеет ввиду? Где «там»? И что, Ринда Миклис тоже участвует в плане джокера?..
И тут же — удар!
Толчок!
Пентаграмма, на которой мы стояли в колодце жизни, вдруг исчезла, на прощание стряхнув нас, как пёс — капли дождя со спины.
Нож выпал из моей руки и, кувыркаясь, улетел куда-то, растворяясь в космосе (Смешно, если он выпадет в каком-нибудь там мире… Скажут: иноземный артефакт, загадка).
Еще удар!
Неведомая сила дёрнула меня; сорок седьмая мумия прыжком набросилась — хватая за плечи, обнимая (выполняешь волю принца, Кад?).
Я потеряла сознание.
Нежная барышня, нежная барышня, ну почто,
Ты проснулась во мне так не вовремя…
* * *
Я очнулась оттого, что Тишь холеной тонкой рукой залепила мне пощечину. М-да… Когда первое, что ты видишь, открыв глаза после обморока — это лицо твоего врага — бодрящий эффект гарантирован.
Очень бодрящий.
Хотя я предпочитаю кофе для таких целей.
— Подъем, Ринда! — рявкнула Тишь. Ее глаз горел торжеством немезиды, и в то же время бликовал нескрываемым раздражением. Она прошипела: — Сажа, мы должны были приземлиться внутри дворца! Видимо, где-то в пепловой пентаграмме все же закралась ошибка…
Узкое лицо женщины уплыло от меня вверх и вдаль, белое и слегка светящееся, как луна, как надежда на лучшую жизнь.
Я тотчас села. Смахнула с глаз налипшую синюю чёлку Ринды и покосилась на мумию сорок семь: твоя работа по дестабилизации телепорта?
«Мертвец», лежавший рядом, подмигнул и показал большой палец, испачканный в мелках. К счастью, Ходящей наша «географическая» близость с Кадией не показалась странной: остальных мумий тоже раскидало будь здоров.
Телепорт, не мудрствуя лукаво, высыпал нас на землю, как кубики для игры в кости. Как упали, так и упали. Фортуна, ничего личного.
Я огляделась.
На месте Тишь я бы не возмущалась: мы все-таки оказались на острове-кургане. А именно, на дальнем рубеже гравийного плаца, предшествующего парадному въезду во дворец. Площадь выводила к плавным линиям мраморной лестницы, чьи ступени наслаивались одна на другую, как грибы-волнушки. Главный корпус дворца вырастал в темноте, как волшебный цветок. Еще неделю назад мы праздновали здесь юбилей Лиссая.
Сейчас остров был придавлен тишиной и непогодой.
За нашими спинами гнетуще молчал садовый лабиринт, пустой в этот поздний час. Лишь в небольших нишах стояли, переливаясь всеми цветами слоновой кости, высокие фигуры шахматных лордов, опершихся на мечи. Стройные кипарисы вокруг напоминали их личную стражу. Тёмные плечи деревьев вздымались могучими рядами, но густая зелень тревожно рябила — может, дрожала перед явлением Тишь?
— Все за мной! — свистяще приказала Архимастер. Она крутанулась на пятках и, хрустя гравием, как костьми усопших, пошла ко дворцу.
Я снова обернулась к Кадии: хотела признаться, что потеряла нож и буду рада другим идеям по предотвращению цареубийства, но… Но ничего не сказала. Лишь замерла, вытаращив глаза на «сорок седьмую».
Потому что увидела, что она стала уже какой-то слишком красивой.
Неприлично красивой для мертвеца-археолога. Лик мумии отслаивался от Кадии призрачно, тонко, деликатно: будто воздушный слой нежнейшего шолоховского торта "Налугуон". Иссохшаяся коричневая кожа теперь была не более чем акварельным рисунком, выполненным на стекле.
Всё просвечивает. Абсолютно всё. Никакой интимности.
О, прах!
Кажется, заклинание Лиссая не выдержало транспортировки.
— Унни, зайка, закрепи формулу! — безмолвно взмолилась я, вскакивая на ноги и «случайно» загораживая Кадию от оглянувшейся Тишь («Почему ты тормозишь, Милкис?!»)
— Кхем. Но у тебя осталось мало суррогата. Много крови Рэндома уйдет на поддержание ваших иллюзий. Ты ведь тоже постепенно таешь, — ответили блики голосом Дахху. А потом добавили: — Что, вам, девочкам, настолько важна внешность?
— Да! — я уже догоняла Тишь, пока она не почуяла неладное.
— Ну как скажешь. Хотя по мне так без масок вы куда красивее.
Кажется, блики пребывали в игривом настроении после телепорта, который в их случае играет роль возвращения на родину.
— Вообще, — протянули они задумчиво. — Пока суррогат еще в тебе, мы можем с его помощью немного хакнуть систему. Один раз. Исключение из правил. Только никому не говори в дальнейшем.
— Кхм, чтоб я знала, что такое «хакнуть».
— Ну, мы сейчас можем тянуть энергию напрямую из тебя, а суррогатом просто опылять её сверху, чтоб скрыть тот грустный факт, что, по идее, ты заблокирована от колдовства самим Отцом Небесным. Знаешь, как продают позолоченные украшения на Потаённом рынке… С виду всё чинно, внутри надувательство. Так и здесь.
— Хочу. Давайте! Почему раньше не предложили?!
— Обычно условия неподходящие, — вздохнули блики. — А тут: и кровь Рэндома еще осталась, и мы свежи после встречи с космосом, и находимся во дворце — здесь хороший магический фон… Ну и Тишь та еще стерва, — неожиданно добавили они.
