Озорство внутри умоляло, нет, ТРЕБОВАЛО сделать что-нибудь за гранью.
Я подумала, что ворваться в бывшую спальню бывшей главы Ведомства — в то самое «драконье око» — это лучшая идея года.
И пусть тихий голос нормальной, разумной Тинави что-то обескураженно бормотал на задворках разума, другой голос — с очевидными интонациями бога-шута — жаждал развлечений.
Я тихонько вступила в шахту винтовой лестницы — небо, какой же пыльный на ней палас! И узко так — не разойдешься. Пролезет только худой. Это чтоб Ходящие форму держали, что ли, вопреки объемным плащам?
Я поднялась до уровня первого этажа, но проигнорировала обсидиановую арку, ведущую туда; я брала выше… Выход на второй этаж был еще чернее: оникс, ты ли это? А третий этаж…
Но до третьего этажа я не добралась.
На стену лестничной шахты плюхнулась тень, отброшенная человеком, и сразу за ней — вторая. Два Ходящих шли мне навстречу.
Меня бы обнаружили в тот же момент, если б не счастливая случайность — один из агентов остановил второго вопросом:
— Может, все-таки повременить с докладом? Пик Волн… Это тоже наш дом. Что, если мы не правы?
— Издеваешься? — прошипел второй. — Как еще можно трактовать пятое подряд письмо о том, что выпускники «не готовы»? В культуре шэрхен не принято говорить «нет», сам знаешь. Этот отказ сотрудничать, отказ прислать нам теневиков — как перчатка, брошенная в лицо. И Виры тоже их, зуб даю. Островные ублюдки решили наконец-то выйти в большую игру и потягаться с Шолохом.
— Это звучит странно.
— Тем не менее, я не вижу ни одной другой причины, почему бы не отправить нам выпускников…
…Что там еще продолжал говорить Ходящий, я не узнала.
Потому что парочка железнолицых все-таки вступила на лестницу — и из ловушки, в которой я оказалась, — я нашла только один надежный выход: в никуда.
Я Прыгнула, как в старые добрые (но недолгие) времена своей магической мощи. Хорошо, когда тело помнит — даже если мозг немного тормозит или вовсе не в себе — мышечная память подсказывает, как быть. Эту истину я успешно применяю на тринапе: голову на тренировках можно спокойно отключать. Медитировать, наслаждаться внутренней чьягой, пока бита лупит по мячу, а ноги скачут через преграды…
Так и тут. Я прыгнула, не задумываясь, едва мысок золотой туфли Ходящего показался в арочном проёме.
Заряда от крови Рэндома, к счастью, хватило на то, чтобы я перенеслась прочь из Теневого департамента — живая, здоровая и, главное, невредимая, как обнаружилось два удара сердца спустя.
По традиции, перемещение стукнуло меня об пол.
— Ауч! — сказала я, за год отвыкнув от ссадин на ладонях и коленях.
Плохой знак: судя по тому, какая недовольная интонация у меня получилась, «веселье» Рэндома выветрилось вместе со вкусом на языке и с магией в кармашке.
Я поднялась с колен, отряхнула ладони и огляделась.
Что?!
Серьезно?..
* * *
Я оказалась в спальне — судя по кровати с балдахином. Могучие деревянные столбы, перевитые искаженными ликами летучих мышей, вырастали вверх, где утопали в юбке из темно-красного бархата.
За кроватью комната… обрывалась.
Так как стен не было. Только стекло — огромный прозрачный колпак, будто в обсерватории. Плюс в том, что видно красивейшее небо — розоватые перья облаков на фоне пронзительной весенней синевы. Минус — ты как на ладони, во всем безоружии гипотетической пижамки.
Хотя я погорячилась. Рассматривать тебя некому: спаленка высотная.
Я на ватных после Прыжка ногах подтянулась к стеклу и, оценив вид, чуть не рухнула обратно на ковер.
Ибо за окном был Западный Хейлонд.
Нет: ЗАПАДНЫЙ ХЕЙЛОНД.
Какого, рябине твоей високосный год, я здесь оказалась?! На другом конце материка?!
Я прилипла к стеклу, вглядываясь в диковинные контуры пустынного форпоста. Западный Хейлонд — это крохотный вампирий город-государство, что лежит на краю Лайонассы, зажатый между пустыней Тысячи Бед и морем. С севера Хейлонд подпирают гористые холмы, в дальнейшем перерастающие в Тилирию, с юга — Иджикаян.
Я сильно зажмурилась, ущипнула себя за руку и снова открыла глаза. Пейзаж не поменялся.
Справа от меня торчали, как грибочки, домики с островерхими крышами, похожими на шляпы волшебников. Они вползали на холм и скатывались с холма, поросшего колючим дроком и ракитником. На каждом перекрестке высились скульптуры летучих мышей на столбах — а может, это не скульптуры; может, это сами вампиры, "обернувшись" по-быстрому, отдыхают, загорают на солнышке…
Вдалеке, за холмом, виднелась монументальная Дамба Полумесяца. Жадно всматриваясь, я расплющила нос о стекло. И ничего, если он так и останется в приплюснутом гоблинском стиле: я всегда мечтала увидеть эту тревожную постройку…
Огромная дуга дамбы, пятьдесят миль длиной и двести ярдов высотой, уже сотню лет не дает песку засыпать Хейлонд. Ведь проклятая пустыня Тысячи Бед растет год от года — и вширь, и вверх. Убери дамбу — и стеклянная пыль погибшей Мудры похоронит под собой вампирий город. И — что важнее с точки зрения мировой экономики — драгоценный берег лунных камней…
Я с сожалением оторвала взгляд от огромной стены и посмотрела влево. Там вдаль убегала роскошная улица, вымощенная адуляром. Она оканчивалась знаменитой аркой с дюжиной костлявых, зубастых лошадей по фронтону. За аркой, недвижимо-величественное, тихо вздыхало Западное Море. Его серебристая гладь шелком опоясывала холмы, томно посверкивала подводными сокровищами, щурилась на меня: «Ну, привет, чужестранка!». Или, как говорят на хейлонлинге: «Доброй крови!»
— Доброй крови, воистину! — хмыкнула я.
Кажется, это становится традицией: несанкционированно сбегать на побережье.
И подумаешь, что нужна телепортация в пятьсот миль — смешная ж преграда на пути к отпуску!…
— Прах побери, — с чувством добавила я, осознав произошедшее.
Шаря по карманам летяги в поисках дополнительной «дозы», выданной Полынью, я лихорадочно соображала: что же привело меня именно сюда?
Логично, если бы унни, раз она ТАК сильна от крови, бросила меня в Пик Волн — об этом я думала перед Прыжком. Но Хейлонд?!
Я о нём вообще не вспоминаю по жизни! Максимальная привязка — вампирья шуточка Ловчего…
Я опрокинула в себя содержимое пробирки.
— Унни? Расскажешь, в чем дело? — попросила я.
— Хи-хи! — ответили теневые блики голосом Дахху (он у них на роли “интерфейса”), и выжидательно умолкли.
Мол, догадайся сама.
Молчание было невероятно лукавым…
— Рэндом? — я сделала еще попытку. — Это твои шутки? Ты что, вернулся из Пустошей Хаоса? У вас там всё нормально?
