Полынь следил за его траекторией, приложив руки к стеклу. Потом Ловчий слез на землю, шугнул унылую лошадку от вьюна. Мы с Кадией смотрели на него выжидающе, боясь вякнуть.
Полынь скрестил руки на груди и кивнул:
— Дахху всё правильно сделал. Уложил их и лег сам; повысил влажность; запечатал окна, чтоб зараза не вышла, но создал воронку Жинда, чтоб воздух в помещении очистился быстрее. Мне нечего добавить. Завтра можно будет войти в пещеру. Жертвы «Ф.Д.» очнутся через месяц.
— Через… месяц?! — сдавленно ахнула я, а Кадия просто замерла с отвисшей челюстью.
Куратор невесело кивнул и сел на крыльцо, втиснувшись между нами. Огромная капля тотчас шлёпнулась на его аристократичный нос. Полынь рассеянно посмотрел на подтекающее небо, на мокрых нас — и по щелчку оградил всех троих антидождевым куполом.
Димпл ревниво заржала вовне. Куратор и кобылку укрыл заклятьем. Из-за клумбы душистого табака тотчас с надеждой выглянул садовый тролль, по чьей зеленой коже капли стекали, будто роса. Но ему не хватило наглости намекнуть об услуге, а Полыни — хватило прагматичности не разбазаривать силу на тех, кто лишь молча надеется на чудеса. Тролль лупоглазо таращился на нас секунд пять, а потом бесшумно исчез в темноте.
Я всё никак не могла поверить в огромную цифру:
— Месяц!…
— А если мы позовём лекарей? — Кадия нахмурилась. — Они могут вылечить ребят от этой… напасти?
— Нет, — Полынь покачал головой. — «Ф.Д.» — то есть фейкин дурман — не яд и не болезнь. В Лазарете даже не знают о его существовании. Это проклятье, синтезированное на растительной основе. Если нарушить кокон, которым сейчас обросли наши жертвы (плотная синяя паутина, завтра увидите), то оно обернётся смертельным токсином для Дахху, Анте и… Кто, собственно, третий?
Под внимательным взглядом Ловчего я замялась, решая, с какого момента лучше начать объяснение.
— Переформулирую, — вздохнул Полынь, не вдохновившись отсутствующим результатом моей мыслительной деятельности. — За каким прахом вы притащили в пещеру Ходящего?
— Эм… Вообще там Гординиус Сай. Почему ты решил, что он теневик? — напряженно спросила я.
Кап-кап-кап. Новые звуки капель по волшебному куполу; новые гипотезы и догадки в голове.
Вместо ответа Полынь вдруг осторожно взял меня за руку и положил мою ладонь себе на щеку. Подмигнул.
— У тебя кожа мягкая. Как у фрейлины, — брякнула я от неожиданности.
— Правда? — заинтересовался Полынь, прижимая ладонь сильнее. — Это хорошо?
— Приятно, — искренне сказала я.
— Эй, ау, я тут еще! — возмутилась Кадия.
Я попробовала отдёрнуть руку, но Ловчий удержал.
— Щупай! — потребовал он и по-рыбьи втянул губы.
Я пощупала. При нажатии на внутренней стороне щеки чувствовалось какое-то уплотнение. Капсула.
— Хочешь сказать, и у тебя есть возможность устроить нам пенную вечеринку с судорогами?… — опасливо протянула я. — Что, капсула с «Ф.Д.» — это очередная хитрость господ Ходящих?
— Да. Эксклюзивная, — кивнул Полынь. И под моими пальцами поплыла его кривая усмешка.
— Дайте мне тоже потрогать! — воодушевилась Кадия, охочая до нового опыта.
Внемлющий послушно повернулся к ней.
— «Ф.Д.» — это относительно новая разработка Теневого департамента. Ей всего лет тридцать, — сказал Полынь после того, как Кадия старательно изучила капсулу, также похвалила его кожу и даже попросила подсказать лавку, где Внемлющий покупает мыло.
— Раньше всё было по старинке: цианид в зубе. Но моя тётушка Тишь в годы учебы на Теневом факультете разработала «Ф.Д». Она была лучшей студенткой курса и всё внеучебное время торчала в лабораториях. Многое изобрела. Антимагические кандалы — тоже её патент, например. Кое-какие сонные порошки широкого действия. Глушилки телепортации. Некоторые типы сигнализаций.
— Крутая баба, мы поняли, — проворчала Кадия, тогда как я напряженно вслушивалась. — А «Ф.Д.»?
Ловчий кивнул:
— Что касается «Ф.Д.»… Идея того, что агенту не обязательно умирать, попав в плен, — можно просто надолго уснуть, заодно обезвредив врагов, — крайне понравилась департаменту. «Ф.Д» взяли на вооружение. А зашивать в щеку стали потому, что на зубах студенты иногда случайно раскалывали капсулы — когда грызли орехи, преимущественно. Но идея в чем: никто, кроме Ходящих, не знает про фейкин дурман. Иначе смысла в этом секретном оружии было бы немного.
— Ну здрасти! — возразила Кадия. — Вот, Дахху знает, как минимум.
— Моя вина, — Полынь кивнул. — Я в своё время проиграл Дахху партию в шахматы, а ценой игры была, конечно, информация. Но да, ты права: знания утекают легко. Однако где ваш Гординиус Сай раздобыл саму капсулу? Тишь оставила рецепт «Ф.Д». лаборатории в Пике Волн, а сама дала смертельную клятву неразглашения. Такую не преступишь.
Я тихонько подавилась.
Ловчий продолжал задумчиво:
— А ваш бесцветный товарищ, если я правильно помню, вообще живёт в пустыне. Разве нет?
Мы с Кадией кивнули.
— Как он очутился в Шолохе? И зачем? — Полынь сощурился.
— Боюсь, ему помогла одна опасная дама… — пробормотала я. — Вероятно, та же самая, что снабдила его «Ф.Д.»… И ворохом таких неприятностей, что он предпочёл уснуть — лишь бы перед ней не отчитываться.
Куратор с интересом склонил голову набок.
Я прикрыла глаза, вспоминая, как выглядела туманная женщина из болотного очага — оживший кошмар Гординиуса. Она же — богиня. Она же…
— Ты случайно не знаешь никаких одноглазых леди, а, Полынь? — я вздохнула. — С татуировкой-крестом на щеке и короткими черными волосами?
Лицо Ловчего не дрогнуло. Он даже не моргнул. Но взгляд… Взгляд будто ощерился пиками.
— Где ты её видела? — тихо спросил он.
— Одним словом и не ответишь, — я вздохнула.
ГЛАВА 21. Дом у Моря
Море смеется, раззявивши пену.
Ракушки, чайки, песок — вот вся сцена,
Мальчики ходят вдоль моря — колени,
Локти, глаза… И внутри — море тени.
Прежде, чем мы ушли от пещеры, Внемлющий опутал её отпугивающими чарами, чтоб никто не вздумал случайно побеспокоить трех спящих внутри.
Мы сами их побеспокоим: завтра, в компании принца Лиссая и дверной ручки. Я предложила хитрость: согласно оной, мы попробуем воспользоваться чудным свойством Междумирья — его десятикратным ускорением — чтобы месяц под "Ф.Д." там превратился в несколько суток здесь.
Мысль о том, что Дахху, Анте и Гординиус будут тремя коконами парить в межмирном белом тумане, звучала сюрреалистично для ребят, но вполне реально — для меня, пережившей подобное на собственной шкуре[1].
