Книга Пленённая княжна, страница 14. Автор книги Властелина Богатова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пленённая княжна»

Cтраница 14

— А Кресмир где?

— Так не добудился, — хмыкнул Добромысл, прищуривая хитрые глаза. — Брага да мед у меня крепкий, оно и понятно, почему так сморило.

Я мрачно смерил его взглядом. Староста перевел взгляд на дверь, за которой осталась Сурьяна. Я перехватил его быстрый взгляд.

— Нам другую избу искать или здесь оставишь?

Конечно, к другим не совсем хотелось подселяться — лишние разговоры, уши и глаза. Я хмыкнул самому себе — с каких пор я стал таким осмотрительным и осторожным? С каких пор в моей ватаге появилось что-то такое ценное, что я остерегаюсь лишних слухов? Меня будто укололи иглами со всех сторон, когда все естество обратились к той, что была сейчас за моей спиной.

— Так неужто обидел чем-то, что спрашиваешь так? — приосанился Добромысл, будто мои слова его и впрямь задели.

— Нет, не обидел, мне на руку будет, если оставишь.

— Гостите, сколько потребуется, — положил широкую ладонь на свою грудь Добромысл. — Жена сбитня приготовила, оно сейчас самое то, — добавил он уже умиротворенно.

А мне хотелось, чтобы он скорее ушел. Староста будто услышал мои мысли, не стал задерживаться больше, отступил, а я, наконец, вернулся в клеть, едва соображая, что к чему, потому что голова стала чугунной и трезвонила страшно. Ко всему я был в скверном духе. Потому что вчера так и не получил того, что давил в себе весь вечер и полночи.


Глава 5

Я так и осталась сидеть под одеялом, слыша разговор мужчин за дверью. Все это было похоже на какой-то сон, из которого хотелось выбраться поскорее на поверхность и, наконец, осмыслить все, что со мной произошло за эти дни. Но чем чаще я делала эти попытки, тем сильнее утягивало меня на самое дно, вязкое, темное и мутное. Я сама себя не понимала — перестала понимать с того мига, как княжескую ватагу растерзали, беспощадно убив всех до единого. Но даже это не приводило меня в чувство, не было и объяснения тому, что произошло той темной ночью, когда я поддалась горячим настойчивым рукам молодого мужчины — незнакомца, который подарил мне гребень, позволила себя касаться, самозабвенно и бездумно. До сих пор не понимала, что на меня нашло. Быть может, потрясение, скорая смерть гридней, верного отцу Лютобора и Ветицы…

Тугой ком поднялся к горлу, на глаза проступила влага — о Ветице думать вовсе не хотелось, цепенело все внутри в неверии того, что ее больше нет. Но это было так

— они мертвы, все до одного, и воины, что следовали в Роудук, придали огню их тела — запах гари и дыма еще долго стоял в горле. А потом в пути настигло ошеломление от того, что еду, как оказалось, со старшим сыном князя Роудука. Это окончательно ввело меня в смятение, на голову будто черный плат накинули, гася во мне все. А потом это подтвердилось по тому, как встречал местный староста княжича, раскланявшись почтительно, принимая тепло со всей обходительностью.

Обняла себя за плечи и закрыла глаза, делая глубокие вдохи. А перед глазами он с серо-сизыми глазами, с тонкими чертами лица. И как сразу не поняла, ведь все в нем говорило о его высоком роде и сильной крови: его облик, умение держать себя, украшения на запястьях и шее. Сколько я ни гнала его из головы, да только все хуже делалось. Выходит, если бы не он, если бы не подоспел вовремя, страшно и представить, что было бы. Тати растерзали бы и выкинули на обочину где-нибудь в пути. И как ни была благодарна Вротиславу, но страшно пускать в самою голову глубже, страшно и ни к чему. Кусала губы и пыталась взять себя в руки, ощущая, как дрожь прокатывается по плечам, кожа помнила его прикосновения, жар его губ и дыхание, и даже вчера, после всех терзаний и волнений, не смогла его оттолкнуть, вновь позволив касаться себя. Верно, он думает, что девка гулящая, беспутная.

Впрочем, не все ли равно теперь, когда все случилось? Разумнее, конечно, бежать, но одной мне не добраться до места. И все же это был единственный выход, и думы об этом все больнее толкали меня ускользнуть, бежать от него без оглядки, забыть, как страшный сон или наваждение. Но, с другой стороны, какой толк мне переживать? Пусть думает, что девка простая, мне ли с того не лучше? А как разойдемся, так и не вспомним друг друга. Я-то уж постараюсь забыть. А ему и вовсе труда не составит. Так что и не стоило переживать, коли не встретимся больше никогда — пути наши разные, хоть столкнулись на время, и в том я видела благоволение матушки-пряхи, что судьбы людские плетет. Макошь поблагодарить нужно бы, что жизнь сберегла, беду отвела, а все остальное — пустое. От таких раздумий стало немного легче, даже свободней задышалось.

Голоса за дверью стихли, и восстановившееся спокойствие рассыпалось пылью, когда вернулся Вротислав. Я невольно сильнее вжалась спиной в стену от его тяжелого, полного недовольства взгляда не сизо-туманных глаз, а свинцово-серых, как дождевое небо за окном.

— Что-то случилось? — само собой слетело с губ.

Он прошел к кади и, зачерпнув ковш воды, надолго припал, оставляя меня без ответа.

Некоторое время я сидела неподвижно и наблюдала за ним, обводила взглядом линию подбородка и изгиб сильной шеи, раздавшиеся плечи ровно настолько, насколько положено сильному телу мужчины его возраста — он дышал мощью и молодостью. Взгляд скользнул и на широкую грудь и бедра, которыми совсем недавно прижимал меня к полу. Воспоминание о том отпечаталось каленым клеймом в теле. Волосы его русые встрепаны немного от сна, и рубаха помята. Наверное, спать на набитом соломой тюфяке не совсем удобно для взрослого мужчины. Невольно вспомнила свой бесстыдный сон, выходит, не случаен он был. Щеки запекло от удушливого стеснения — пить захотелось вновь. Я отвела взгляд, поправив развязавшийся на мне ворот рубахи. Вротислав, напившись вдоволь, вернулся на тюфяк, быстро распластавшись на нем и вытянувшись во весь свой немалый рост, закинув запястье под затылок. Все его движения, слова, взгляды источали особую, иную силу, давили, сминали все внутри меня. Новые чувства, что рождались во мне, вынуждали впустить их глубже или отступить и держаться на расстоянии, только последнее невозможно. Выходит, что теперь связана с ним. И, кажется, это Вротиславу вовсе не нравилось. Для него я нежданная ноша, груз, с которым приходится возиться.


5_2

— Придется остаться еще на одну ночь, — заговорил он. — Дороги развезло.

Повернула голову, посмотрев в мутное окно. За стенами и правда шелестел дождь, как представила, какая промозглость снаружи, еще плотнее захотелось закутаться в одеяло. Только задерживаться было нельзя. Я опустилась на постель, смежив веки, внутренним взором опускаясь вниз живота. Ясно же что после таких нежданных ночей, как случилось со мной, женщины, что не желают приплода, пьют всякие отвары горькие. Волнение ошпарило кипятком и разлилось по груди. Спрашивать трав особых у хозяйки этого дома было неблагоразумно — это значит выдать себя. Если узнают, кто я на самом деле, позора мне не обраться. Вспомнила, какая ныне по счету седмица идет, да дни, в которые спит женская сила, как земля спит под снегом, дожидаясь своего времени, набираясь большей силой. Выдохнула облегченно — как раз и приходилось то время, будто Макошь сама берегла, укрывала своей ладонью, чтобы как можно меньше бед на мою долю пришлось. Но все равно тревога не отпускала.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация