— Для начала — хотя бы со мной, милорд, — проговорил он обычным прохладным тоном, но Грегор увидел, как на виске лорда под тонкой, почти полупрозрачной кожей бьется синяя жилка. — Я выслушал ваши аргументы касательно крови Дорвеннов еще на Малом совете. Неужели вас не удивило, что я ни слова не сказал о королевском бастарде?
«Еще как удивило! — мрачно подумал Грегор. — Вы все-таки ведете свою игру, Аранвен. Не ошибся ли я теперь, обратившись к вам?»
Канцлер едва уловимо нахмурился и покачал головой.
— К вашим услугам лучшие маги Оранжевой гильдии, а вы не дали им даже попытаться что-то сделать! К тому же, насколько я понял слова лорда Эддерли, есть небольшой шанс, что маг, устроивший Разлом, все еще жив? Если не ошибаюсь, он как раз некромант? Во имя Благих, милорд, почему вы даже не попытались его найти, прежде чем приговорить к смерти принца? Ведь существуют поисковые артефакты. Или в Дорвенанте больше нет Синей гильдии?
— Простите, Ангус, — процедил Грегор, сдерживая кипящее бешенство и напоминая себе, что он собирался просить у канцлера помощи, а вовсе не наживать себе еще одного противника. — Но вы рассуждаете как профан. Найти Денвера, даже если он еще жив, мы не сможем, об этом и думать нечего! Для изготовления поискового артефакта необходима телесная частица человека: кровь или, скажем, волосы, но Денвер… — Он осекся, не желая напоминать, какой пост этот мерзавец занимал в Ордене. — Был крайне осторожен. А искать его без артефактов… Ангус, это практически невозможно! Что касается стихийников, Райнгартен заявил, что на изучение заклятия ему потребуется не меньше месяца, а то и двух!
— Но вы не дали ему и дюжины дней, — бесстрастно уронил канцлер. — Грегор, я глубоко уважаю вас и только поэтому напоминаю: однажды вам придется сложить полномочия лорда-протектора и отчитаться за все, совершенное на этом посту. Когда станет известно, что вы пожертвовали последним принцем крови, даже не попытавшись найти другое решение… Благие боги, да главы родов будут просто обязаны потребовать суда!
«А возможно и казни, — с ледяным спокойствием подумал Грегор. — Как было с лордом-протектором Сазерлендом в свое время. Видит Претемнейшая, я никогда не боялся отвечать за собственные проступки, но как же мерзко думать, что расплачиваться головой придется за спасение страны! И тех самых лордов, которые пальцем не шевельнули, чтобы сделать хоть что-то. И во время войны, и сейчас!»
— Значит, вы мне не поможете? — уточнил он, стараясь, чтобы голос звучал так же ровно и бесстрастно, как у Аранвена, но канцлер чуть приподнял брови.
— Разве я это сказал? Я согласен, что юношу следовало вернуть в столицу. Но уж конечно, не таким образом. Мои люди за пределами Дорвенны получат соответствующее распоряжение. Времени мало, но у моей службы есть… некоторые возможности быстро передать приказ.
Он замялся, и Грегор понял, что канцлер не собирается раскрывать суть этих возможностей. А было бы весьма любопытно как он собирается опередить беглецов, если порталами пользоваться нельзя. Но Ангус продолжил:
— Юный лорд Вальдерон… и леди Ревенгар, конечно… вернутся в столицу, а вы, Грегор… — Канцлер на мгновение умолк и с силой провел рукой по бледному лбу. — Постарайтесь найти другое решение. Поверьте, я не хуже вас понимаю, что времени крайне мало! И все же ради памяти его величества Малкольма и ради вашей собственной жизни, прошу вас — попытайтесь.
«Ради памяти Малкольма, — подумал Грегор, чувствуя, как болезненно сжалось его сердце. — Я должен спасти его страну. Даже если в итоге придется шагнуть в Разлом самому».
— Дюжина дней, — холодно сказал он вслух. — Ангус, дюжина дней — это большее, что мы можем себе позволить. И кто знает — не станет ли тогда поздно. Ткань мироздания в Дорвенне истончается. Сегодня мы прикроем столицу собой, но разломы будут возникать снова. И если стихийники не найдут иного решения…
— Тогда мы официально объявим о пресечении рода Дорвеннов, — закончил канцлер, словно постарев еще больше в одно мгновение. — И возведем на трон нового короля. Короля рода Бастельеро. А затем… Затем, Грегор, вы сделаете то, что считаете нужным. Если нет иного выхода.
— Кровь Дорве Великого течет в Аранвенах, — непослушными губами проговорил Грегор. — Королем должен стать Аранвен! Если не вы, то юный Дарра…
— …который будет вынужден судить вас и отправить на плаху, если того потребует Совет, — устало повторил Ангус. — А вы слишком нужны Дорвенанту. Неподсуден лишь король, поэтому вы станете королем и женитесь на ее величестве. Вам ведь понадобятся наследники.
Жениться? На Беатрис? На миг Грегору показалось, что он видит наведенный кошмар, ведь не может Аранвен предлагать ему такое всерьез?! Проклятье! Канцлер должен понять, что некоторым словам лучше было бы остаться непроизнесенными! Но, может быть, он возьмет это чудовищное предположение обратно?
— При всем уважении, милорд, — уронил он тихо. — Моей женой может стать только одна девушка, и это не Беатрис Итлийская… Мои слова кажутся вам смешными?!
— Ну что вы, милорд Бастельеро, — тускло улыбнулся Аранвен, глядя на Грегора потяжелевшим взглядом. — Я всего лишь вспомнил, как двадцать три года назад в другом кабинете эти же слова произнес его величество Малкольм. А вы помните?
Грегора будто ударили под дых. У него даже в глазах потемнело. Помнит ли он?! Да он сам успокаивал Малкольма! Недавно взошедший на престол друг рвал и метал, кричал, что не собирается приносить свое счастье в жертву никаким государственным интересам, будь они неладны. Что женится по собственному выбору или не женится вообще! В конце концов, зачем нужны канцлер и целый Совет бездельников из Трех Дюжин, если они не могут найти деньги иначе, не продавая своего короля, словно породистого жеребца на случку?
Он кричал, а Грегор с Ангусом Аранвеном пережидали бурю, благо у Малкольма они никогда не длились долго. А потом канцлер, волосы которого тогда еще блестели чистым светлым золотом без примеси серебра, склонил голову и так же негромко, как сейчас, произнес:
— Если вашему величеству угодно, я готов сегодня же оставить свой пост. Возможно, кто-то другой предложит лучшее решение. Например, поднять налоги, разоряя крестьян и убивая будущее Дорвенанта в колыбели. Или взять кредит у Фраганы под проценты, которых постыдится самый жадный итлийский банкир. Безусловно, тогда вы сможете жениться, на ком захотите. Но вашим детям от этой женщины останется разоренная и отданная в залог страна.
— Да будь оно все проклято, — прошептал Малкольм, стихая и упираясь в стол широкими ладонями, которым была бы впору секира его предка, но ничего, тяжелее охотничьего ножа, король сроду не держал. — Грегор, а ты что скажешь?
И Грегор сказал то, что помнил до сих пор. Что сочилось в его сердце кровью долгие годы, словно он вырезал эти слова на собственной плоти ритуальным некромантским лезвием.
— Кольм, — сказал он, в упор глядя в измученные глаза друга. — Я присягал тебе как своему королю. И я не хочу презирать своего короля за слабость. Вспомни, кто ты. Ты Дорвенн, слава и честь Дорвенанта. Какие могут быть собственные желания, если речь идет о судьбе страны?!
