— О, не стоит утруждать синьора Собаку! — откликнулся Лу тоже с каким-то подозрительным облегчением и указал вправо, где темнела небольшая рощица. — Мой нос подсказывает, что вода во-о-он там. Сыростью тянет.
— Отличный у тебя нос, — рассеянно улыбнулся Аластор и тряхнул поводьями, поворачивая Искру. — Айлин?
— А… да! — спохватилась подруга. — Простите, задумалась. Вода — это прекрасно! И костёр — тоже… Кажется, похолодало.
Аластор ничего подобного не заметил, напротив, вечер выдался на диво тёплым и приятным, но Айлин всё-таки девушка, неудивительно, что она озябла. А может, ей просто не по себе? Вдруг она боится неудачи или того, что будет потом, когда они вернутся в Дорвенну? И магия… Ах он осёл! Совсем забыл, что для Айлин значит быть магессой, а Разлом лишит её силы. Благие Семеро, ну почему вы так несправедливы?! Самая лучшая девушка на свете, самый умный, верный и отважный друг, который у него когда-либо был!
Горячая злость поднялась внутри, перед глазами всплыло надменное холёное лицо Бастельеро, которое Аластор помнил так, словно они встретились вчера. Избранный Претёмной, чтоб его! Чего стоит вся его магическая сила, если спасать Дорвенант, а может, и весь мир, должна Айлин?! Будь они прокляты, эти политические игры! Если бы только можно было объяснить королеве, канцлеру и лорду-протектору, что ему, Аластору Вальдерону, не нужна корона, и всё, чего он хочет, это прожить собственную жизнь, не взваливая на себя бремя чужого титула! Может быть, тогда нашёлся бы другой маг для этого ритуала? Не Айлин, у которой вся жизнь впереди!
Он понял, что слишком сильно стиснул поводья, когда чуткая Искра замедлила шаг, прислушиваясь к его рукам. Заставил себя разжать кулаки и вдохнуть глубже, чтобы смыть красный туман ярости перед глазами. Бастельеро он этого никогда не простит! И если все эти благородные господа и дамы не поймут, какой подвиг совершила Айлин, если начнутся вопли о её погубленной репутации…
Что он тогда сделает, Аластор не знал. Нет, понятно, что закроет рот любому крикуну мужского пола. Но… не драться же с дамами! А матушка в своё время отлично объяснила ему, что в высшем свете мнение женщин может быть не менее убийственным, чем вражда мужчин. И эти… клуши домашние будут судить Айлин?! Они, никогда не выезжавшие из дома, кроме как в удобном экипаже и под охраной? Не видевшие мира дальше кондитерских лавок и мастерских модисток?
А всё, что Аластор может сделать для репутации Айлин — это жениться на ней, прикрыв браком чудовищный скандал, что девица благородного происхождения провела не одну неделю в обществе двух чужих мужчин. И ему всё равно, магесса она или нет, и каков её род, и… да вообще всё равно! Потому что это Айлин. Но… они ведь просто друзья. Вдруг у неё кто-то есть? Да уж, хорош друг, даже ни разу не поинтересовался. А как вообще можно интересоваться подобными вещами? Не спросишь ведь впрямую! Айлин хоть и его друг, но девушка, следует уважать её стыдливость и право на тайны.
Всеблагая Мать, как же это всё сложно! Ну что ж, если не знаешь, с чего начинать, не следует лезть в драку первым, как всегда говорил месьор. Сейчас главное — закрыть Разлом и доставить Айлин обратно в столицу как можно быстрее. А там… там будет видно. Если королеве и лорду-канцлеру действительно что-то нужно от Аластора, он точно знает, какое условие выдвинет взамен. Пусть они сделают для Айлин всё, что смогут!
Рощица выросла перед ними тёмным пятном, и Аластор окончательно убедился, что решение остановиться на ночлег было правильным. Где-то неподалёку журчала вода, теперь и Аластор чувствовал лёгкий запах тины. В который раз он подивился чутью итлийца, что мог бы посоперничать с охотничьей собакой — это же надо распознать ручей на таком расстоянии!
— Ну что, как обычно? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Я за дровами? А потом поставим палатку. Лу, ты будешь готовить?
— М-м-м, признаться, не вижу особой необходимости, — отозвался тот. — Великодушный синьор, у которого мы гостили, собрал нам в дорогу столько еды, что хватит и на сегодня, и на обратный…
И почему-то осёкся.
— Действительно, очень великодушно с его стороны, — прозвенел голос Айлин. — Если я расскажу в Академии, что встретила аккару, и он меня не убил, а снабдил пирожками… боюсь, прослыву невозможной лгуньей.
Она помолчала и добавила:
— Да и вообще об этой встрече стоит помалкивать. Будет плохой благодарностью, если о мастере Витольсе узнают в Ордене.
— Согласен, — буркнул Аластор. — Хоть он и нечисть, но попорядочнее многих людей.
«И уж точно приятнее Бастельеро, например, — язвительно подсказал внутренний голос. — Или того менялы, что пытался тебя ограбить. Или лорда, у которого собственные крестьяне боятся попросить помощи. Или тех, кто так легко осудил тебя на смерть, словно фигуру для игры в арлезийские башни. Миг — и она слетит с доски, освобождая нужную клетку и больше не мешая другим фигурам. Ну и кто здесь истинная нечисть?»
Чтобы отвлечься от гадостных мыслей, Аластор спешился и принялся рассёдлывать Искру. Луна и Белла с Донной терпеливо ожидали своей очереди, итлиец тоже спрыгнул на землю, Айлин же медлила, оставаясь в седле и подставив лицо лёгкому вечернему ветерку, хотя только что жаловалась на холод. Аластор протянул руку, Айлин опёрлась на неё — и её пальцы показались ему ледяными.
— Да ты и вправду замёрзла! — охнул Аластор. — Лу, собери пока хворост, а я сейчас! Лошади подождут немного!
— Ничего страшного! — запротестовала Айлин. — Пустяки, я прекрасно себя чувствую! Сейчас поем, искупаюсь…
— В холодном ручье? — мрачно поинтересовался Аластор. — Айлин… Ты уверена, что это благоразумно?
— Я совершенно уверена, что хочу искупаться! — отрезала подруга. — Ничего, поставлю купол, будет теплее. А Лу сварит шамьет. Правда, Лу?
— Счастлив услужить прекрасной грандсиньорине! — весело отозвался итлиец. — Непременно сварю! С корицей, да?
— И… мёда, пожалуй, — уточнила Айлин. — Хочется сладкого!
Аластор снова нахмурился: она же не любит шамьет с мёдом. Впрочем, что он прицепился к таким пустякам? Захотеть сладкого — это уж точно не странность! Он быстро расседлал лошадей и привязал их на краю поляны, чтобы остыли. Напоит потом, с этим следует подождать. Заодно и почистить надо будет.
Лучано тем временем выпустил Перлюрена, и зверёк принялся шнырять по поляне, обнюхивая кусты и землю. Он забавно шевелил носом, то поднимаясь на задние лапы, то снова бегая на четырёх, и Айлин хихикнула, глядя, как енот деловито хватает веточку и тянет её в груду уже собранного Лучано хвороста.
— Смотри, Лу, он у тебя учится, — сказала она так беззаботно, что у Аластора почти полегчало на душе.
Ну не может ничего очень уж плохого случиться с девушкой, которая так весело смеётся над проделками енота.
— Удивительно смышлёный зверь, — согласился итлиец прямо-таки с отеческой гордостью. — Ещё немного, и я попробую научить его варить шамьет. Эй, не так быстро! — спохватился он, отнимая у воодушевлённого Перлюрена свою сумку. — Зубы можно поточить на чём-нибудь другом! Синьор Собака, окажите любезность…
