Мил только фыркнула, но Вейре было не до мнения капризной рыси. Что такое несколько десятков гаульденов по сравнению с жизнью? Неужто заезжий вен зажмёт награду? Ведь холёный с виду, ухоженный, не из бедных. Вейра видела мужчин насквозь. Этот — явно птица высокого полёту, не простой мастер или торговец. Возможно, даже ко двору приближен, а это… Это даёт право на надежду.
Снова закутав мужчину в шаль, Вейра подумала с минуту и принесла из кухни охотничий кожух. Он принадлежал почившему отцу Беи, который всю жизнь провёл в лесах, в любую погоду бил ласку и кабана, и лося. Подбивка кожуха была из волчьих шкур, теплее этой одёжки ничего не свете нет. Медведь снизу, волк сверху, ещё и рысь горячая рядом — помереть мужчина теперь просто не имеет права!
Плотно подоткнув края кожуха под потихоньку теплеющее тело, Вейра подбросила два небольших полена в очаг. Огонь будет гореть всю ночь. Последнее, что она могла сделать для спасения пальцев и лица мужчины — растереть их горячительным.
Хлебное вино в ладони грело само собой. Вейра, освободившаяся от верхнего платья, в одной нижней рубашке забралась под кожух с головой. Нашла руку мужчины, всё ещё ледяную, и принялась медленно, широкими кругами втирать жидкость в кисть и пальцы. Какая нежная у него кожа… Ни одной мозоли. Словно никогда его руки не держали ничего тяжелее гусиного пера! Но и от пера остаются следы. Знавала Вейра одного писаря с нежными руками, но и у него были натёртыши на пальцах, порезы от перочинного ножа. А у незнакомца ничего, ничегошеньки… Уж не богатый ли он наследник, граф или герцог из знатного рода, которому ничего не надо делать, только веселиться и жить в своё удовольствие? При этой мысли Вейра удвоила старания. Изнеженные графья обычно слабы здоровьем бывают. Как же он оказался на улице в такую погоду совсем один и раздетый?
Закончив с растираниями, Вейра пощупала кожу незнакомца под шалью. Теплеет. Слава Творцу! По-хорошему, надо бы отправляться спать в свою комнату, но как оставить мужчину одного, без присмотра? Мил не в счёт, что возьмёшь с глупой рыси… Тарахтит вон, аж дрожь по телу идёт. А да ладно. Не до приличий сейчас. «Да и какие могут быть приличия, — усмехнулась Вейра сама себе. — Я богиня непристойных ситуаций!» И с этой мыслью она устроилась поудобнее рядом с мужчиной, обнимая его за талию одной рукой. Так она точно проснётся, если ему станет хуже.
Покойной ночи, маленькая Вейра. Завтра будет другой день и другие хлопоты.
Глава 2. Вен Ликс, или Как спрятать иголку в стоге сена
Холод… Обжигающий руки холод, леденящие поцелуи порывистого ветра, проникающие под тонкий плащ, боль… Больно идти, больно стоять, больно так, что хочется завыть, биться головой о камень стен, чтобы, наконец, уйти в Чистилище и не чувствовать жалящих укусов холода… Глаза ничего не видят, в ушах слышен лишь шум вьюги, да ещё скрип повозок, короткое жалобное ржание лошадей, звуки вечернего города… Мегаполия живёт своей жизнью, она даже не знает, что на одной из её улиц, на этой заметённой снегом окраине, умирает от холода человек…
Давно уже нет спазмов в животе. Голод отступил перед страхом остаться на обочине, под стеной дома, навсегда, окаменевшим от мороза изваянием… А в голове стучит лишь одна мысль — идти, не останавливаться, даже если очень хочется сесть и уснуть… Идти просто, чтобы двигаться, хотя уже не осталось никаких сил. И надеяться… Вдруг произойдёт чудо? Вдруг станет тепло? Вдруг найдётся в сугробе огрызок хлеба? Или нога наступит на монетку? Тогда кружащая невдалеке смерть отпрянет, уйдёт ни с чем, без добычи…
Но идут минуты, часы, а чуда всё нет и нет… Безысходность. Самое страшное чувство на свете. Пока не придёт безысходность, можно бороться. Потом — только сесть и умереть, по своей воле…
Она подскочила, как ужаленная, задыхаясь и держась за грудь. Сердце колотилось, словно хотело выскочить наружу, словно ему было тесно и страшно… Опять кошмар. Опять один и тот же кошмар! Когда же он закончится…
Вейра очнулась и поняла, что лежит в салоне на медвежьей шкуре, под кожухом Беиного отца рядом с незнакомым мужчиной. Дежа-вю… Ох, да это же трофей Мил! Вейра наощупь сжала его руку. Тёплая, вполне себе нормальная рука. Скользнула к горлу, накрыла его ладонью, ощутила ровное биение жилки под подбородком. Живой, сердце стучит, гонит кровь, дышит — аж целую баню надышал под кожухом! Ну и отлично. Как проснётся, надо расспросить его хорошенько и послать весточку семье, пусть забирают неженку.
Осторожно отодвинувшись от мужчины, Вейра принялась выбираться из-под кожуха. И услышала хриплый голос, говоривший явно какие-то слова, смысла которых она не поняла. Замерла. Это что, он уже не спит? Откинув полу кожуха, в свете занимающегося утра она увидела широко раскрытые глаза, в которых плескалось безграничное изумление. Красивые глаза, прямо скажем. Прозрачно-голубые, с тонкими серыми прожилками, разбегающимися от зрачка к краю радужки, окружённые опахалом густых чёрных ресниц. Вейра засмотрелась на лицо незнакомца, которое абсолютно не отвечало канонам красоты, но было, тем не менее, приятным и располагающим. Особенно хорош был нос — длинный, прямой, аккуратный, с широковатыми крыльями. И ямочка на подбородке рассказывала о сильном характере, о волевой натуре мужчины. Сколько ему может быть лет? Юный ещё, наверняка чуть старше Вейры…
Он схватил её за руку с поразительной для ещё недавно умиравшего прытью и снова что-то спросил. Вейра нахмурила брови:
— Я не понимаю вас, достопочтенный вен! На каком языке вы говорите?
Он досадливо дёрнул плечом, приподнимаясь на локте, и с интересом оглядел её. Вейра проследила за взглядом голубых глаз и вспомнила, что сидит перед незнакомцем в одной нижней рубашке без корсета и с бесстыдным вырезом. Щёки залило жаром. Несмотря ни на какие обстоятельства, для чужих она живёт, как приличная вильена. Вейра прикрыла декольте ладонью, махнув на мужчину другой рукой:
— Отвернитесь, вен, если у вас есть хоть капля чести!
Он явно не понял ни слова, но жест был слишком красноречив. Со странной усмешкой, так не походившей на раскаяние или смущение, незнакомец откинулся на медвежью шкуру, заслонившись рукой. Не теряя ни секунды, Вейра вскочила, подобрала с пола домашнее платье, в котором была вчера, и ловко влезла в него. Когда мужчина задал ещё один вопрос, по-видимому, можно ли ему уже смотреть, она уже застёгивала последние крючки воротника, поэтому ответила утвердительно. Он явно не понял, потому что осторожно выглянул из-за раздвинутых пальцев. Вейра засмеялась и присела рядом:
— Как ваше имя, вен? Меня зовут Вейра.
Он снова посмотрел на неё с прищуром, словно стараясь понять, но только покачал головой. А она опечалилась. Ну почему в разных королевствах разные языки? Как было бы просто, если бы все говорили одинаково! Попробуй теперь пойми незнакомца, а ведь она собиралась помочь ему вернуться в семью…
Приложив ладонь к груди, она улыбнулась и сказала:
— Вейра.
Он повторил за ней:
