— Немедленно скажу Бее, и она посыплет крыльцо песком, — со вздохом облегчения обрадовалась Вейра, но старушка не спешила подарить ей надежду на сохранение секрета:
— О, не трудитесь, моя маленькая Вейра! Я уже убрала замаранный снег и засыпала следы песочком. Но… Сдаётся мне, что в этот раз добыча рыси была покрупнее, чем простая мышь!
Вейра схватилась за грудь. Корсет давил и мешал дышать. Неужели на крыльце остались отпечатки рук или ног вена Ликса?! Творец, что же делать?
Тётушка Фридиль приблизилась, обдав Вейру плывущим вокруг неё ароматом сладких яблок с корицей, и заговорщицким шёпотом заключила:
— Я думаю, что Мил поймала и разорвала… Извольте вообразить, моя милая! Крысу!
Неправильно истолковав молчание ошеломлённой Вейры, старушка покивала многозначительно и продолжила:
— Да-да! Одно из тех жутких существ, что терроризируют бедные кварталы! «Вестник Тоннехеда» писал об этих монстрах! Они огромны и бесстрашны, не гнушаются ни припасами, ни младенцами, можете ли вы представить себе такой кошмар?
— Это ужасно… — пробормотала Вейра. Взяв со столика маленький веер из длинных перьев экзотической птицы, она принялась обмахиваться им, чтобы согнать краску с лица. Крысы… Ей нет никакого дела до крыс, уж с кем с кем, а с крысами всегда можно договориться! Но пусть уж лучше старушка паникует из-за крыс, чем из-за незнакомца, который в сей момент спит в комнатке на втором этаже.
— Так вот. Мил не должна приносить сюда падаль из всяческих трущоб. Неизвестно, что ела эта крыса и какой заразой болела. Моя покойная нянюшка говорила, что все болезни от крыс. Крыса — главный враг человека…
«Динг» и ещё один «динг» дверного колокольчика прервал говорливую экономку на полуслове. Она встрепенулась, насколько это было возможно при её сгорбленной спине, и зашаркала в коридор, бросив Вейре:
— Ох, милая моя, прихорошитесь же! Покусайте губки, пощиплите щёчки, на вас лица нет — какая вы бледненькая!
Ну вот, пожалуйста! Сначала напугает до полусмерти, а потом — прихорошитесь, милая! Вейра с треском захлопнула веер, прикрыла глаза, вздохнула несколько раз, успокаиваясь внутренне, и взглянула на дверь, надев на лицо свою самую приятную улыбку.
Вен Риули вошёл быстрым шагом, свойственным всем коммерсантам. Его полное лицо, словно вздувшееся от неумеренных возлияний, бледное и всегда слегка растерянное, сейчас выражало умеренную радость. Достопочтенный владелец всех окрестных лесопилок придерживался консерваторских взглядов на общение: умеренность во всём, со всеми и независимо от обстоятельств. Он словно экономил эмоции, не позволяя себе транжирство в чувствах. Вейра чуть склонила голову к плечу, протягивая ему руку:
— Вен Риули, вы сегодня прекрасно выглядите! Мороз идёт на пользу вашему и без того отменному здоровью!
Склонившись в точно отмеренном движении, вен Риули отметил её кисть галантным поцелуем и ответил ровным, ничего не выражающим голосом:
— А вы, моя маленькая Вейра, с каждым днём становитесь всё прелестнее и прелестнее. Примите от меня небольшой презент, не сочтите за дерзость.
И он протянул ей деревянную шкатулку вытянутой формы, украшенную изысканной резьбой. Вейра приняла дар, отложив веер, откинула затейливый крючочек и отворила крышку:
— Ах, вен Риули, вы просто неподражаемы! Как вы точно помните мои вкусы!
В шкатулке покоилась на перине из стружек, пахнущих хвоей, пыльная бутылка тёмного стекла с залитым воском горлышком. На пожелтевшей этикетке вязью были выведены заграничные буквы.
— Морошковое вино из Вестернских погребов, милая Вейра. Ему двадцать четыре года. Хранится на лёгком холоде. Употребляется под сладости и мягкий сыр, — прочитал краткую лекцию явно довольный собой вен Риули. — Смею надеяться, что мы разопьём его вместе, скажем, на будущей неделе?
— Вне всяких сомнений, достопочтенный вен! — Вейра присела в вежливом реверансе. — Я велю служанке устроить эту бутылочку возле ледника. Но присаживайтесь, чувствуйте себя как дома!
— К моему великому сожалению, Вейра, я сегодня несколько спешу. Не будет ли слишком фривольно и бесцеремонно с моей стороны попросить вас немедленно приступить к самой сути нашей встречи?
— Ну что вы! — Вейра мягко улыбнулась, коснувшись пальцами его дряблой руки. — Мы давно знакомы, вен Риули, какие церемонии могут быть между нами! Но уж бокал медового вина вы выпьете, не так ли?
— Не могу отказаться.
Вейра наполнила два бокала чуть больше, чем наполовину, помня о вкусах гостя. Умеренность во всём. Вино приятно согрело изнутри, и Вейра пожалела, что не может выпить сразу два или три бокала. Ну ничего, выпьет потом. Чинно подняв бокал, вен Риули пригубил немного вина и причмокнул губами:
— У него странноватый вкус, Вейра. Вы в него добавляли что-то?
— Да нет, ничего особенного, всё как всегда, — удивилась она, отпивая из своего бокала. — Быть может, служанка бросила слишком много корицы!
— Не знаю, не знаю…
Он отставил бокал на столик и склонил голову:
— Могу я предложить вам руку, Вейра?
Она быстро проглотила вино и улыбнулась, продевая кисть в кольцо его согнутого локтя:
— Только до лестницы, достопочтенный вен, как и всегда!
Они вышли в коридор, и Вейра бросила быстрый взгляд на изящный комодик из лакированного дерева, стоявший у входной двери. Рядом со стоявшей на нём вазой, в которой красовался букет засушенных цветов, примостилось маленькое, ничем не примечательное расписное блюдечко. Кожаный мешочек лежал на нём, выпирая пухлыми боками. Полный мешочек. Прекрасно, все формальности соблюдены.
По лестнице они поднимались по отдельности. Сперва Вейра, приподнимая подол платья одной рукой, затем вен Риули — медленно преодолевая крутые ступеньки. Он сам на этом настоял, ибо не желал, чтобы его придерживали сзади, хотя таков был негласный порядок вещей в любом заведении. Но вен Риули на всё имел своё собственное мнение, не считаясь ни с какими установленными правилами. В комнате, притворив за собой дверь, он мгновенно преобразился. С лица исчезли чопорность и умеренность. Лишь здесь он позволял себе быть самим собой…
Прижатая к его объёмному животику в страстном объятии, Вейра засмеялась и нежно поцеловала вена Риули в нос:
— Ну погодите же, мой вен! Вы же поможете мне расстегнуть платье, не правда ли?
— Это моя святая обязанность — помогать дамам! — выдохнул он с горящими глазами. Вейра повернулась к вену спиной, принимая самую соблазнительную позу. Быстрый взгляд, брошенный в зеркало, подтвердил, что вен Риули, как обычно, сражён наповал. Хорошо, что на этом платье не так много крючков, а то руки у него всегда дрожат при церемонии раздевания.
Он, наконец, освободил её от вессландского великолепия и тяжело положил руки на плечи. Вейра вздрогнула от холодного прикосновения, но тут же потёрлась щекой о его кисть:
