Первая женщина, отложив свою трубку, впечатала руки в бока и с вызовом ответила:
— Лучше, если бы шмакодявка загнулась у порога и завтра мы бы имели имперскую полицию в заведении?
— Оттащили бы подальше, — буркнула маленькая. Она шагнула к Вейре, оглядывая её с ног до головы, потом потребовала:
— Рот открой!
Вейра едва разжала стучащие зубы, но женщина резким движением больно запрокинула её голову и распахнула рот на полную. Потом брезгливо вытерла пальцы о корсет:
— У неё даже зубы ещё детские. За каким концом она нам сдалась, толку от неё…
— Пусть стирает да полы моет, она согласна за еду и кровать, — ответила серьёзно та, которую назвали Лирой. — Ведь так, дитя?
Вейра кивнула, потирая чуть ли не вывихнутую челюсть.
— Матушка Бийль, вам жалко, что ли? — подала голос другая девушка — пухленькая, черноволосая, с выпирающими из корсета грудями и толстыми ляжками, на которых чулки сворачивались сверху в трубочку. — Сколько этот ребёнок съест? А постирушки у нас много, да хоть и горшки ночные выносить — я ей ещё и приплачивать буду за это, лишь бы самой не таскаться!
Девушки разом засмеялись, и Вейре стало жарко. Неужели ей разрешат остаться? Ночные горшки — это же такая мелочь по сравнению с коровьим навозом и свиной баландой… Зато в тепле и сытости! Взгляд её с надеждой обвёл сидящих в маленькой кухне и остановился на лице матушки Бийль. Та достала из-за пояса подвязок трубку из светлого камня, задумчиво постучала ею о край стола и прищурилась:
— Набивать умеешь?
Вейра кивнула. Дядюшка курил трубку. Набивать её совсем несложно, главное, узнать, как именно любит курильщик.
— Сколько тебе лет?
— Девять, достопоштенная вилья, — едва шевеля губами, ответила Вейра. Губы начали отогреваться, причиняя ей острую боль. Женщина на момент застыла, а потом захохотала, размахивая трубкой, отчего холодный вонючий пепел посыпался повсюду:
— Вилья! Ой, не могу! Ой, насмешила! Достопочтенная! Лира, где ты взяла это диво деревенское?!
— На пороге, — вежливо буркнула Лира, наливая в чашку бурую жидкость из закопчённого чайника.
— Ладно, — отсмеявшись, ответила матушка Бийль. — Пусть остаётся. Кормить её будете сами, пока не начнёт приносить прибыль. Давайте, не зевайте, скоро колокольчик затрезвонит…
— Эй!
Вейра подхватилась с края кровати и в первый момент с ужасом подумала, что уснула в заведении «Птички-невелички» за барной стойкой. А ведь за такое можно было схлопотать от матушки Бийль тяжёлым туфлем с деревянной подошвой…
Но нет. Прислонившись к спинке кровати, Вейра задремала в ногах вена Ликса. Бульон томился в горшочке под деревянной крышкой, а в руках опасно накренилась плошка с густым барсучьим жиром, которую Бея из-под подола передала хозяйке на кухне. Вен Ликс уже проснулся и теперь подталкивал Вейру коленом, тихим шёпотом пытаясь разбудить. Задремала! А ведь хотела натереть ему руки и лицо жиром, чтобы успокоить красную обмороженную кожу!
Покачивая головой в знак досады, Вейра присела поближе к мужчине и показала ему на плошку:
— Давайте, я намажу ваши руки, вам станет легче, достопочтенный вен!
Так как он снова не понял, Вейра осторожно взяла его пальцы в свою ладонь, зачерпнула немного густого, пахнущего мокрой шерстью жира и принялась легонько втирать в кожу кисти. Достопочтенный вен взвыл, как рысь, которой не дали сожрать законную порцию зайчатины. Вейра зашикала, испуганно приложив палец к губам:
— Вы что! Сейчас весь квартал сбежится сюда!
Он закатил глаза к потолку и отвернулся, предоставив ей заниматься рукой. Вейра усмехнулась, глядя на его стиснутые зубы. Мужчины! Совсем маленькая боль сводит их с ума. Тогда как женщина может терпеть и молчать до самой смерти…
— Не больно?
Лира растирала ей щёки обеими руками, которые щедро полила едко пахнущей жидкостью из пузатой бутылки. Вейра сглотнула комок вязкой слюны и выдавила из горла тихое:
— Нет…
— Врёшь ты всё, — усмехнулась Лира. — Но правильно врёшь. Никто не должен знать, что тебе больно. Иначе какая ты женщина!
Боль пульсировала, казалось, во всём теле. Спасения от неё не было — тело, отогреваясь, разгоняя кровь, протестовало против такого с ним обращения. Вейре снова захотелось умереть, чтобы избавиться от боли, но она задавила это проявление малодушия громким вздохом. Лира покрутила головой, отчего непослушные кудряшки выскользнули из причёски и рассыпались по плечам.
— Сильная, да? Терпи, козявка. Имя у тебя есть?
— Вейра, — выдохнула она сквозь зубы.
— Вейра как?
— Никак, достопоштенная вилья, — тихо ответила она. Теперь у неё не было семейного имени. Как и семьи…
— Ну что ж, просто Вейра, — Лира отстранилась, вытирая руки о полотенце. — Если ты у нас задержишься, придётся придумать тебе новое имя.
Она прищурилась, глядя на Вейру, и улыбнулась, как будто знала много вещей наперёд:
— Мне отчего-то кажется, что ты задержишься. Но, во имя Чёрной Ведуньи, не называй меня и других девочек достопочтенными вильями, договорились?
— Хорошошь, вилья… То есть… А как вас называтися?
— Просто по имени. Я Лира. А старшая — матушка Бийль. Остальных выучишь. А пока поди сядь возле печки, потом дам тебе поесть…
Вейра аккуратно обмотала кисти вена Ликса чистыми бинтами, нарезанными из старых простыней тётушки Фридиль, и взяла со столика горшочек.
— Вы голодны, достопочтенный вен? Покушайте немного бульона, чтобы восстановить силы.
Он вытянул руки с несчастным видом. Голодные голубые глаза жалобно блеснули. Вейра усмехнулась: бедный вен Ликс, с замотанными пальцами ложку не удержать! Она придвинулась ближе, накинула на его грудь свежее полотенечко и зачерпнула бульона ложкой:
— Ну же, открывайте рот! Будем кушать.
К такому обороту дел вен Ликс был явно не готов. Он нахмурился и даже слегка отодвинулся от Вейры. Но она настойчиво поднесла ложку к его рту и даже сама приоткрыла губы, словно показывая, что надо делать. Вен Ликс неохотно подчинился, проглотил вкусный бульон. Причмокнул, как младенец, и облизнулся, пытаясь достать языком ускользнувшую каплю. Вейра промокнула его губы краем полотенечка и ласково сказала, пытаясь чётко выговаривать слова:
— Вот и хорошо. Ещё одну!
Она почти скормила ему целый горшочек, чувствуя себя матерью этого большого беспомощного ребёнка, когда в дверь тихонько поскреблись. Вейра быстро глянула на вена Ликса и приложила палец к губам. Потом почти бесшумно подошла к двери и спросила шёпотом:
