— Идёт, — согласилась Даша. Немного подумав, она сформулировала вопрос: — Вы знаете Матвея Ивановича много лет, он был другом вашей семьи, ваш муж был его наставником. Скажите правду, он гей?
— Я не знаю, Даша. Откуда мне знать?
— Вы обещали ответить честно!
— Ладно. Я думаю, что ориентация человека — его личное дело. Я никогда не спрашивала Матвея об этом. Но если тебе интересно моё мнение, то я думаю, что дыма без огня не бывает, — она помолчала, потом сказала жёстко: — Я надеюсь, что эта информация никуда дальше не пойдёт. Постельные предпочтения — не повод осуждать человека или относиться к нему хуже, чем к другим. Если тебе неприятно работать с Матвеем, то это твои проблемы. Придётся с этим смириться.
Значит, она уверена, что он гей! При всей своей привязанности к Оленеву Нина Петровна не стала отрицать факты, и это было подтверждением слов Эда и Оксаны. Три человека, хорошо знавшие Оленева, говорили одно и то же.
И всё равно Даше казалось это невероятным. Она перебирала в памяти каждую их встречу, каждое совместно пережитое событие, и не находила ничего странного, подозрительного или гейского в его поведении. Разве что… он с ней не флиртовал. Ни разу. Он словно подчинялся её воле, но сам не инициировал общение. Вёл себя пассивно.
— Ну что, ты удовлетворена?
— Да, спасибо. А какой вопрос вы хотели задать?
— Ты выйдешь замуж за моего сына? — отрывисто спросила Усольцева.
Даша ощутила, как её брови полезли вверх. Она постаралась взять себя в руки:
— Но мы так мало знакомы.
— Девушка всегда знает, есть у парня шансы или нет.
Даша серьёзно задумалась. Ей нравился Эд. В нём было всё, что она ценила в мужчинах: заботливость, хозяйственность, перспективная профессия. И внешность неплохая. Не писаный красавец, но он умел быть очаровательным. И обеспечен лучше многих. Хорошая партия для деревенской девчонки, мечтающей о семье и детях.
— Шансы есть, Нина Петровна. Но, по-правде говоря, между нами нет искры. Мы договорились быть друзьями.
Нина Петровна улыбнулась:
— Спасибо за честность. Браки, заключённые по дружбе, часто бывают счастливей, чем браки по любви, — она посмотрела на часы: — Иди, тебя ждёт работа.
* * *
В коридоре Даша поскользнулась и чуть не вывихнула лодыжку. Лейла беспрестанно наяривала шваброй офисы, и у Даши складывалось впечатление, что Лейл у них не одна, а целый полк. Прихрамывая, Даша спустилась к кабинету Оленева.
Матвей Иванович сидел в кресле и переобувался: снимал кроссовки и надевал ботинки — не те, с обшарпанными носами, в которых он был в столовой, а другие, новые.
— Доброе утро, Матвей Иванович, — сказала Даша.
— И тебе доброе утро, — он улыбнулся, затягивая шнурки.
— Вы что, бегали перед работой?
— В спортзал ходил.
Спортзал «Север-Авиа» располагался недалеко от аэропорта, в одном здании с учебно-тренировочным центром.
— Так рано?
— В семь утра там никого нет, — пояснил Оленев.
— Любите заниматься в одиночестве?
Он неопределённо пожал плечами, и Даша догадалась, почему он ходил в спортзал так рано: чтобы ни с кем не пересекаться. Если коллеги не хотели с ним летать, то и качаться, играть в баскетбол или париться в сауне они тоже предпочитали без него. Он был изгоем в среде «нормальных» мужчин.
Дашино сердце заколотилось, как перед прыжком в ледяную воду. Она знала, что не имеет права задавать подобные вопросы, но всё же спросила дрогнувшим голосом:
— Вы гей?
Его ответ поставит окончательную точку в её сомнениях и положит конец душевному раздраю.
11. Если нужно объяснять
Улыбка растаяла на его губах.
— Я надеялся, что ты не спросишь.
— Но я спрашиваю.
Внезапно для самой себя Даша ощутила, как на глаза наворачиваются слёзы. Оленев скривился, словно от зубной боли, и покачал головой:
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
— Почему?
— Если нужно объяснять, то не нужно объяснять.
Он встал, закинул кроссовки в шкаф и, глядя в зеркало, провёл рукой по влажным волосам. Даша уставилась на его отражение, пытаясь поймать взгляд.
— Я настаиваю, — сказала она, обмирая от собственной дерзости.
Он посмотрел на неё через зеркало, глаза в глаза:
— Да, я гей. Ты довольна?
Из её горла вырвался всхлип. Даша зажала рот ладонью и выскочила из кабинета.
* * *
Вечером в бухгалтерию зашёл Эд с неизменным букетом цветов. В этот раз он принёс полосатые лилии на длинных стеблях. Коллеги Даши притихли, разглядывая сынка начальницы, а Даша уныло подумала, что скоро в её комнате не останется пустых горизонтальных поверхностей. Повсюду стояли цветы. Эд показательно чмокнул её в щеку и спросил:
— Какие у тебя планы на вечер? Пошли в кино сходим, я купил билеты.
Он делал всё возможное, чтобы все вокруг считали их парой. Даша хотела было отказаться, но не нашла ни единого повода. Да и какой смысл киснуть дома в одиночестве?
— Пойдём, — сказала она и поставила цветы в общественную рабочую вазу.
Эд выбрал мелодраму, хотя в тот день показывали и новый голливудский боевик, и фантастический триллер. Явно рассчитывал на её вкус. Но фильм Даше не понравился. Проблемы героев казались ей мелкими и высосанными из пальца. То ли дело её личная любовная драма: Оленев оказался гомосексуалом.
Она смотрела на экран, а видела его лицо, когда он стоял в столовой у разбитой тарелки, и его обнажённое тело на заднем сиденье автомобиля, и его глаза, когда он смотрел на пролетающий самолёт из окна своей квартиры. Да, Нина Петровна права: ориентация — личное дело человека, но как же было обидно! И вроде бы Даша ни на что особенно не надеялась, ничего не планировала и ни на что не рассчитывала, но теперь, когда была исключена даже гипотетическая вероятность романа с Оленевым, она приуныла. Он ей нравился, очень сильно нравился…
Когда в конце фильма герои поцеловались, Эд наклонился к Даше и тронул её губы своими. Мягкая рыжая бородка пощекотала её щёку.
— Эд, мы же договорились, что у нас дружеские отношения, — сказала Даша, отворачиваясь от поцелуя.
— Я стараюсь, — ответил он, — но раньше я никогда не дружил с девушками. Не знаю, как это правильно делается.
— Отмазался? — усмехнулась Даша.
— Нет, я серьёзно. Я не знаю, как себя вести, чтобы ты…
— Чтобы я что?
— Чтобы ты влюбилась в меня и согласилась выйти замуж.
