Отключившись, он снова забыл обо мне. Воткнулся в свой телефон. А он хам всё-таки. Никакая временная амнезия не оправдывает такого поведения. Платье-то на мне в хлам, а он и в ус не дует. Небось, думает, что у меня с собой, как у Наташи, всегда сменка в сумочке…
Я снова кашлянула. Теперь уже громче и выразительнее. Антуан поднял глаза от экрана и слегка раздражённо глянул на меня:
— Ну, что ещё?
— Платье, — я показала ему оборванные края подола. Скорчив невнятную гримасу, отчего его рот искривился, но не стал менее привлекательным, Антуан махнул рукой куда-то в сторону:
— Там пеньюар** в ванной, завернись пока в него.
Мне понравилось это «пока». Аж до слёз. Ладно. Посмотрим, что будет дальше. Я подобрала с пола трусики, прикрылась платьем и поползла в ванную, которая в этом шале была даже без дверей, просто за задёрнутой занавеской. Голос Антуана догнал меня:
— Э нет, дай сюда!
Он подошёл, отобрал моё бельё и смял в руке:
— Это ты носить не будешь.
— Pardon***? — не поняла я. Он мне вообще трусы запрещает носить или вот именно эти беленькие хлопчатобумажные не нравятся?
— Это не для таких девочек, как ты, — мне даже показалось, что он ухмыльнулся, но я быстро прогнала мысль из головы. Какая я такая девочка, что мне нельзя носить трусы?
Вздёрнув нос чисто из желания досадить, я пошла в ванную. Халат висел на крючке на голой стене. Ванная мне приглянулась. Душ со стеклянной перегородкой, рядом джакузи, ничего лишнего, никаких этих русских шкафчиков, полочек, дверок. Два крючка, мыльница и шампуни, стоящие прямо на полу. Я сняла халат и понюхала его. Пахнет стиральным порошком. Мы тоже покупали его с дядей. «Даш». Как будто вернулась к себе домой…
Завернувшись в халат, наверное, в два раза, я вернулась в комнату. Антуан как раз ответил на телефонный звонок. Я села на кровать, на самый край, чтобы не мять одеяла, и невольно прислушалась.
— Не знаю… А это обязательно?.. Да не то чтобы мне не хотелось… Просто спрашиваю… Ага… Угу… Да… Нет… Зачем?.. Ну, ты же знаешь… Bordel****, ну не знаю… Подожди!
Он повернулся ко мне, ткнул в экран пальцем и спросил:
— Эй, как тебя там, подруга Наташи! Скажи — да или нет!
— В смысле?
— Просто да или нет.
— Я так не могу, — покачала головой. — Надо знать вопрос!
— Не надо. Просто скажи: «да» или «нет».
Я пожала плечами. И правда, мне-то что… Ответила:
— Ну, тогда «да».
Антуан скривился, опять тыкнул в экран — наверное, включил микрофон — и ответил нехотя:
— Ладно, хорошо… Когда?.. Ты издеваешься!.. Хорошо…
Положив телефон на стол, он неожиданно вспомнил обо мне. Прищурил свои красивые глаза и спросил:
— Слушай, подруга Наташи, сколько ты берёшь в день?
*filles de joie (фр.) — аналог русскому «ночные бабочки», дословно «девушки веселья»
**pegnoire (фр.) — попросту халат, мужской или женский, драпированный или банный, без разницы
***Pardon (фр.) — означает «прости», «извини», но ещё и в вопросительной форме — желание получить подтверждение, «не понял?», «как?», «повтори»
****Bordel (фр.) — дословно «публичный дом», но, в основном, как и здесь, употребляется в качестве мягкого ругательства или как синоним беспорядка.
Глава 8
— Меня зовут Алекс, — медленно и почти по слогам ответила я. Бесит!
Антуан отмахнулся:
— А, всё равно не запомню. Так сколько?
— Зависит, — пробурчала я. — Сколько раз за сутки я буду получать порку?
Он усмехнулся, и впервые в его глазах промелькнуло нечто похожее на понимание:
— А что, не нравится? Ну и ладно, мне тоже как-то не очень. Ладонь болит теперь.
Я хмыкнула, поглубже закутываясь в тёплый халат. Антуан подошёл ближе, встал напротив, скрестив руки на груди, и наклонил голову, как собака:
— Ты на вопрос ответить можешь?
— Что будет входить в мои обязанности?
Я осторожничала, наверное, зря. Надо соглашаться. Иначе разрушу образ. Наташа бы согласилась, не раздумывая.
— Озвучь цену, детка.
Кто из нас двоих упрямее? Кто кого переупрямит? Ладно, пусть будет он, ему и так не повезло с потенцией, да и с головой, похоже, он тоже не слишком дружит.
— Тысячу! — бросила я и вскинула нос повыше. А что? Пусть знает, не с дешёвкой связался. К тому же, на своей, родной специализации я зарабатываю больше, несравненно больше.
— С ума сошла, — спокойно ответил он. — Пятьсот, на выше не потянешь.
— Ты спросил, я ответила, — фыркнула я. — Ладно, ты мне нравишься, для тебя будет восемьсот пятьдесят.
Левая бровь Антуана поднялась на лоб. Оливковые глаза смотрели оценивающе. Он подошёл вплотную, распахнул на мне халат и одним движением опрокинул на кровать. Я взвизгнула от неожиданности, но тут же заткнулась — маркиз ничего не делал, просто смотрел на моё тело. Потом набросил полы халата обратно на живот и покачал головой:
— Ты не стоишь того.
— Много ты знаешь. Во мне полно скрытых талантов! — сквозь зубы прошипела я.
— Шестьсот, и по рукам.
— Посчитай. Если не можешь в уме — возьми калькулятор. Пятьсот в час, а сколько в сутках часов? Я же предлагаю восемьсот. За целый день.
— И за ночь, — уточнил Антуан. Может, мне показалось, но его глаза смеялись. Сам же он оставался серьёзен.
— И за ночь, — согласилась я.
— Семьсот пятьдесят. Последняя цена. Нет — можешь идти.
Прищурившись, я смотрела на него, выдерживая паузу. Вот ты и узнала свою цену, Алёшка. Ладно. Ещё чуть-чуть… Пора!
— Хорошо, — протянула я, словно нехотя. — Но только потому, что ты мне понравился.
Антуан только кивнул:
— Польщён.
— Половину вперёд, — быстро сказала я. — Никаких чеков. Только кэш.
— Я же не знаю, на сколько времени ты мне понадобишься, — удивлённо обернулся он уже от столика, где стоял недопитый бокал.
— Я же не знаю ничего о своих обязанностях, — парировала я, забравшись с ногами на кровать.
— Резонно, — слегка подумав, ответил маркиз. — Ты не лишена здравого смысла, детка. Скажем так… Три дня по семьсот пятьдесят, получается две двести пятьдесят. Получишь тысячу, а там доплачу, если что.
Я кивнула, и тут в стекло двери постучали.
Первым моим рефлексом было спрятаться в ванной, ибо нервы начали сдавать. Но Антуан спокойно пошёл открывать, и я только забилась глубже в подушки. В шале вошла полненькая молодая женщина с подносом, на котором стояли тарелки и бутылка:
