Высушив ёжик волос полотенцем и облачившись в пижамку, я вышла из ванной. Антуан уже был в коридоре с чёрным шарфиком в руках. Поиграв бровями, маркиз протянул мне шарфик:
— Завязывай глаза.
— Опять ролевые игры, — уныло пробурчала я. — Мы же вроде договорились…
— Ничего такого, что не понравилось бы тебе, — улыбнулся Антуан. — Давай я сам завяжу, чтобы ты не подглядывала.
Со вздохом я подчинилась. Чёрная ткань плотно легла на глаза, полностью скрыв белый свет. Антуан взял меня за руку и потянул за собой:
— Осторожно, тут ступеньки… Ещё ступеньки. Конец ступенек… Сюда. Наклони голову, вот так… Ступеньки.
Мы поднимались куда-то по винтовой лестнице, и я ясно чувствовала запах затхлости, паутины и голубиного помёта. Космос, куда он ведёт меня? Неужели, на чердак? Думает, там у него встанет от запаха и пачкающей одежду пыли? Всё-таки встреча с бывшей-не бывшей женой завернула маркизу мозги не в ту сторону.
Антуан перебил мои панические мысли:
— Осторожно, переступай! Держись за меня. Ещё три шага и вуаля!
Его рука стащила повязку с глаз, и я не сумела сдержать восторженного вздоха:
— Ва-а-а-у!
— Ну как?
— Это… — у меня не хватало слов на французском, поэтому я выдала длинную непечатную фразу на родном языке.
— Надеюсь, ты не на меня ругаешься, — усмехнулся Антуан, садясь на устроенную на крыше лежанку из нескольких одеял и подушек.
— Я восторгаюсь видом, — я с достоинством присела рядом с ним. — Это совсем не то, что смотреть из окна!
— Я знаю, — скромно ответил маркиз. — Мартини?
В его руке появилась бутылка, откуда-то достались два бокала и блюдечко оливок. Я не смогла удержаться от смеха:
— Подготовился, да? А мы не свалимся отсюда, набухавшись?
— Оградка помешает. Да и не будем мы напиваться, как в прошлый раз.
Я приняла из его руки бокал с брошенной в мартини оливкой и снова обвела взглядом Париж. Солнце заходило за оранжевые облака, превращая купол Инвалидов в горящий факел, а Эйфелеву башню — в золотую статуэтку. Верхушки деревьев, подсвеченные тёмным жёлтым, напоминали осенний парк. Словно в Париже вдруг наступил сентябрь…
Антуан придвинулся ко мне ближе, обнял за плечи, наши бокалы соприкоснулись с лёгким хрустальным звоном.
— Я хочу сказать тебе спасибо.
— За что? — улыбнулась я, отпивая глоток сладкого мартини.
— За то, что ты была со мной. За то, что ты появилась в моей жизни. И даже если ты исчезнешь через несколько дней…
— Ты никогда меня не забудешь, и прочее, и прочее! — продолжила я со смешком. Антуан фыркнул в свой бокал:
— Забуду, конечно, но не сразу!
— Тоже мне, романтик, — притворно обиделась я. — Мы что, будем здесь спать?
— Мы будем здесь встречать рассвет. Закат уже встретили.
— Ты уже так делал? С Николь?
Антуан скривился, словно проглотил кусок лимона:
— Не напоминай. К тому же, она боится высоты. Ты не боишься?
— Все боятся, — я пожала плечами. — Но не все показывают.
— Я не дам тебе упасть, Алекс…
Его губы коснулись моего виска, ладонь переместилась на затылок, Антуан развернул меня к себе и поцеловал. Это оказалось настолько неожиданным, что я замерла, не сразу поняв, что произошло. Он никогда не делал попыток до этого…
Его губы были сладкими, мягкими, настойчивыми. Они покусывали, лаская, до дрожи во всём теле, до безобразных бабочек в груди… Отставив бокал, я нерешительно подняла руку и положила ему на плечо. Как мне хотелось прижаться, обнять, забыть обо всём в кольце тёплых сильных рук! И пусть завтра нахлынет похмелье, пусть вернутся холодный расчёт и планы побега, а сегодня… Этой ночью я буду счастлива. Хоть один раз в жизни.
И я прижалась, и обняла, и отдалась на волю его рук и губ. Рук, которые раздели меня, губ, которые изучили всё моё тело, не пропустив ни кусочка. Искусных пальцев, которые вкупе с языком подняли меня на то самое знаменитое седьмое небо, заставили парить над Парижем в оранжевых облаках под заходящим солнцем… И когда я не сдержалась и застонала от неожиданного наслаждения, услышала тихий страстный шёпот:
— Альошка… Mon coeur, ma petite beauté…
Я? Его сердце? Его прелесть? Мой маркиз, только не влюбляйся, не совершай этой глупости, прошу… Иначе я разобью тебе сердце навсегда.
Он оторвался от моего лона, которое ещё трепетало на волнах прибоя, и прилёг рядом, обнял, прижал щекой к груди. Его сердце билось ровно и быстро, так быстро, что мне стало совестно. Он доставил мне удовольствие, а я не могу отплатить ему той же монетой… Хотя… Почему бы и нет?
Едва успела додумать эту мысль, как мои руки уже скользнули по его поясу, подняв лёгкую футболку к шее, обнажив безволосую кожу, горячую, как угли. Прошлись по груди, задев соски, вернулись к животу. Когда-то Антуан сказал, что всё решает он, но сегодня я была намерена напрочь об этом забыть. Пальцы легко справились с пуговкой на джинсах, расстегнули ширинку…
— Что ты делаешь, Альошка? — простонал Антуан, пытаясь удержать мои руки.
— Расслабься и получай удовольствие, — усмехнулась я, наклоняясь к его животу…
Мужчины не умеют симулировать. Даже если у них не встаёт. Антуан урчал, стонал, дышал тяжело и часто, а я претворяла самые извращённые свои фантазии в жизнь. Гладила, пощипывала, целовала, облизывала, как мороженое… Мягкое, податливое мороженое. В котором всё же теплилась жизнь, если можно так сказать.
— Альошка-а-а…
Протяжный стон стал возгласом моей победы. Антуан с закрытыми глазами вцепился пальцами в одеяло, замер, излившись, и снова обмяк. Словно давнее напряжение покинуло его. Дурацкая улыбка на губах, которую я поцеловала с неожиданно нахлынувшей нежностью…
Пока он приводил себя в порядок с помощью влажных салфеток, я сидела рядом, потягивая мартини и смотрела на красное зарево над крышами Парижа. Солнце скрылось за ними, в последнем усилии освещая город из-за горизонта. Тёплые руки обняли меня, набросили на плечи одеяло, прижали к разгорячённому телу. И мы сидели уже вдвоём, каждый со своим бокалом, соединённые навек. Или на один вечер…
— Ты ведь побудешь со мной ещё немного, Алекс, — тихо, будто смущаясь необычности просьбы, пробормотал Антуан мне в волосы.
— На крыше? Я думала, мы здесь будем спать… — ответила я, чувствуя непреодолимую сонливость.
— И на крыше тоже, — с тихим смешком сказал он.
— Побуду.
Немного. Всего несколько дней. А потом мне придётся исчезнуть навсегда. И жить с этим.
Глава 19
Мы оказались в Ницце около семи вечера. Антуан спешил на ужин. Но нас встретили почти чёрные грозовые тучи, клубившиеся у горизонта, идущие с моря. Крупные капли вскоре забарабанили по лобовому стеклу, по крыше, и умные дворники тут же засуетились, разгоняя воду.
