— Ня маму.
И Аришка, видимо, сунув телефон Катьке, убежала кому-то восторженно рассказывать про «тиаум» и «Лялиську». Сестра фыркнула в трубку:
— Господи, ящерица эта… Тискает игрушку не переставая.
— Лариска хорошая, — раздался на заднем плане голос Николая. — И-и-иго-го-го!
— Угу, и дядя Коля, видимо, тоже хороший, — пробормотала я. Сестра помолчала, потом сказала тихо:
— Ну, бывают и симпатичнее, но ничего, да.
— Что, уже? — теперь и я фыркнула.
Голоса детей слегка притихли, и я поняла, что Катька отошла в сторону, наверное, в пустой коридор, потому что её голос прозвучал гулким эхом:
— А что, ты против?
— Ну, мы же вроде договаривались не заводить с жильцами любовь. Да и он женат, Кать.
— Он разводится. Кстати, должны прийти документы, ты смотрела в почтовом ящике?
— Посмотрю. Кать, я ничего не говорю, но ты уверена?
— Ай, отстань. А вдруг… Понимаешь, с ребёнком я особо никому не нужна… А Коля приехал аж в Германию, ну это же говорит о чём-то? Как ты думаешь?
— Наверное, говорит, — усмехнулась я, отпивая глоток чая. — Ладно, молчу, молчу.
— А как там твой олигарх?
— Олигарх… олигаршит, — ответила. Мне совершенно не хотелось говорить об Игоре. Не сейчас. Пусть сначала уладит свои проблемы, а потом… Позвонит, и тогда буду думать о нашем возможном совместно будущем.
— Вы что, расстались?
— Пока не знаю. Ладно, Кать, я пойду в магазин схожу. Порошок стиральный кончился.
— Ну-ну, — неопределённо ответила сестра. Да, она знает меня, как облупленную, понимает, что мне не хочется говорить.
— Я тебя люблю, Катюх.
— И я тебя, — отозвалась она с улыбкой в голосе. — Всё будет хорошо.
— Это моя фраза.
Мне захотелось разреветься, уткнуться носом в её плечо, чтобы Катюха обняла меня, как раньше, чтобы гладила по волосам и говорила свои обычные глупости. Но она далеко, а я тут одна…
Игорь не позвонил.
Ни завтра, ни послезавтра. Я боролась с желанием набрать его номер, но весьма успешно подавляла глупый порыв. Работала, шила сумку, убирала на кухне. Да, устранила все следы пребывания Игоря в квартире. Особенно в Катькиной комнате. Незачем ей знать, что на её кровати мы занимались жарким разнузданным сексом. Да и мне стоит забыть об этом. Непросто, но я справлюсь.
Душу грело то, что я раздала полученные от Заи баксы на работе, закрыв свои долги там. Первым получил деньги мой босс. Всё-таки он пошёл на большие уступки и отпуск мне дал. Зато теперь я никому на работе не должна.
До приезда сестры с племяшкой я даже разгребла комнату матери. Самая грязь оттуда была уже вынесена, даже полы помыты, и я подозревала, что это дело рук Николая. Правда, спрашивать не стала. Захочет — расскажет. А потом, после нескольких дней колебаний, позвонила в клинику, справиться — как там мать.
Мне ответил приветливый голос девушки:
— Клиника «Зелёный бор», чем могу вам помочь?
— Доброе утро, у вас лечится моя мать, Егорова Анна Владимировна, я хотела узнать, можно ли с ней поговорить?
Наверное, втайне я надеялась, что мне откажут, и я с лёгкой душой отключусь — гештальт закроется. Но девушка мило ответила:
— Одну минуточку, кто-нибудь позовёт её, я переключаю вас на сестринский пост в пансионате.
В пансионате, надо же… «Зелёный бор»… Некоторым хорошо живётся. Я ждала несколько минут, пока в трубке зашуршит, завозится. А потом раздался хрипловатый голос матери:
— Алё?
— Привет, — с обречённостью висельника сказала я.
Она помолчала и осторожно ответила:
— Привет. Люба?
— Да.
— Я тебя не узнала, богатой будешь.
Да уж, конечно, как же узнать, когда в вечной пьянке…
— Я звоню узнать, как дела.
— Ну… Наверное, нормально.
— Наверное?
— Я не знаю. Тут неплохо.
Неплохо ей… Платная клиника, пансионат! Небось, ежедневный счёт на лечение минимум с четырьмя нулями! А ей неплохо.
— Как кормят?
— Четыре раза в день. И заставляют всё съесть, даже завтрак… Ты же знаешь, что я никогда не завтракаю.
Ну, ясен пень… Какой там завтрак, если при пробуждении опохмел пивом, а потом по новой водочка…
— Надо хорошо питаться, — я говорила, как робот, только чтобы что-нибудь сказать. — А врачи что говорят?
— Мне ничего не говорят, — мать замялась, потом вздохнула: — Пока только терапия какая-то. Чёта всё говорим, говорим, говорим…
— Терапия это хорошо.
— Да, я знаю.
Она замолчала, и я тоже не знала, что сказать. Потом подумала, что, может, стоит её навестить. Даже если не хочется, надо поговорить с лечащим врачом, с терапевтом, или кто там её наблюдает. Просто из уважения к Николаю, который задействовал свои связи. Надо поинтересоваться матерью. Даже если она никогда не интересовалась мною.
— Тебя можно навещать? — неловко спросила я, и мать с запинкой ответила:
— Можно, но я не знаю… Я думала, ты не захочешь приходить.
Теперь и я запнулась. Скажу правду и нарушу процесс лечения? Нет, пусть я и ненавижу мать, лучше ей пройти курс в нормальном состоянии. Кто их там знает, этих терапевтов… Вот поговорю с врачом и узнаю. А пока…
— Я приду.
— Только не приноси ничего, передачи запрещены.
— Хорошо. Экономия будет.
Мы обе засмеялись от этой шутки, но смех вышел натянутый и неестественный. Надо закругляться. Лучше больше ничего не говорить. Потом. Завтра, послезавтра.
— Ладно, мне пора. Когда у вас часы посещений?
— После обеда каждый день.
— Тогда приду. Всё, пока.
— Пока.
Я сбросила звонок и закрыла глаза, бессильно откинув голову на спинку дивана. Разговор неожиданно вымотал меня. Я говорила с незнакомым человеком, с женщиной, которую не знала и не помнила. Раньше было легче — когда я могла с полным правом рявкнуть на неё или вытолкать взашей без слов.
Всё, нафиг. Пока не буду думать об этом. И об Игоре не буду. Или буду? Как там у него дела? Удалось ли отмазаться от обвинений? Я снова взяла в руку телефон и открыла браузер. Набрала «млечный путь». Походу, это самый простой путь, чтобы узнать что-то.
Гугл вежливо подсунул мне несколько статей в местной электронной прессе. Я открыла первую и прочитала: «Генеральный директор компании «Млечный путь», главного поставщика молочной продукции в Санкт-Петербурге и области, Игорь Разумовский снова занял своё кресло после расследования отравления йогуртами этой фирмы десять дней назад. Он был полностью оправдан от подозрений в халатности и в интервью нашему журналисту А.Соколовской заявил, что намерен усилить контроль за качеством и безопасностью готового продукта».
