Я клевала носом под мерное шипение яиц на сковородке, то и дело касаясь горячей чашки, чтобы не спалить квартиру, уснув. Наконец, встряхнулась и выключила газ. Переложив яичницу на тарелку, хотя и хотелось слопать её прямо со сковородки, села, взяла вилку, наколола кусок белка и открыла рот…
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Да что ж такое! Поесть не дадут бедному человеку, уставшему после работы! А может, не двигаться, и гости сами уйдут? Я замерла, прислушиваясь. Вроде тихо. Снова подняла вилку…
Звонок повторился. Громкий, требовательный, долгий. Блин. Блин, блин, блинский блин!
Я встала и пошла открывать. Всё равно не отвяжутся.
За дверью, в тёмном и душном коридоре, который мыли раз в две недели, стояла, брезгливо морщась, мадам маменька Игоря.
— Здрасьте, — на правах хозяйки вежливо, хотя и растерянно сказала я.
— Значит, тут живёт официантка Люба из Тихвина, — даже не вопросительно, а утвердительно ответила маменька и вошла в квартиру, каким-то ментальным воздействием отодвинув меня с пути. Огляделась. Даже на потолок глянула. Хмыкнула так, что я и сама подняла взгляд — мало ли, может, там труп привязан, а я и не заметила. Маменька обернулась, поправив массивную брошь на отвороте модной блузы, покрепче сжала ручки сумочки и покачала головой:
— Я вижу тебя насквозь, милочка. К гадалке не ходи. Одна из этих прожжённых авантюристок, которые постоянно охотятся за деньгами богатых мальчиков!
Если бы я и хотела ответить, у меня просто не оказалось слов. Сначала батя, теперь маменька… У них что, коллективное помутнение рассудка?
— И ещё я уверена, что мой мальчик не мог быть столь неосторожным, даже если в какой-то момент был неразборчив в связях. Твой ребёнок не может быть от него, поэтому я прошу больше не тревожить Игоря!
Хоть бы договорились, прежде чем приходить ко мне… Я по-прежнему молчала, не зная, что сказать на всё вот это вот. В мозгу забрезжила светлая мысль, что в семействе Игорька сейчас не самое спокойное время. Мнения экспертов разделились, но непонятно, как к этому относится сам подозреваемый в неразборчивости связей. Ладно, что от меня хочет старая карга-аристократка?
— Ты не получишь ни рубля из его денег, ни одного квадратного метра жилья, поняла? Но я понимаю твоё положение.
Она снова оглядела коридор, который нуждался в косметическом ремонте, и раскрыла сумочку. На свет была извлечена чековая книжка. Маменька снисходительно молвила:
— Я дам тебе денег и возьму с тебя расписку, что ты не станешь предъявлять претензий к Игорю. Ни сейчас, ни после рождения ребёнка. Две тысячи долларов хватит?
Мне хотелось заржать, но я сдержалась. Никто не знает, каких усилий это стоило. Но маменька расценила молчание по-своему:
— Три? Это хорошая сумма!
Мысленный фейспалм.
— Пять тысяч долларов — моё последнее предложение! Больше не получишь, и не надейся!
Магическая сумма внезапно вывела меня из ступора. Зло мотнув головой, я распахнула входную дверь и сказала гостье:
— Знаете что, идите-ка вы на… Короче, уходите. И будьте так любезны больше никогда не появляться у меня дома!
— Ты пожалеешь, милочка! — маменька задрала тройной подбородок, но я настойчиво махнула рукой в сторону парадного:
— Попрошу вас идти вон!
С другим человеком я бы не церемонилась и рявкнула на уличном русском матерном, но из уважения к Игорю и его отцу сдержалась.
Маменька крепко сжала сумочку в руках, будто боялась, что я её ограблю, и чётким печатным шагом вышла из квартиры.
Закрыв дверь, я постояла несколько секунд, тупо глядя на замок. Потом задвинула защёлку и сказала громко сама себе:
— Нет, совсем уже охренела тётка!
И пошла мыть руки и доедать остывшую яичницу.
К счастью, мадам маменька Игоря не перебила мне сон. Походу, мне его сейчас уже ничто и никто не перебьёт. Я отрубилась, как только легла. Даже не помнила, что мне снилось.
Зато прекрасно запомнила, кто меня разбудил.
Телефонный звонок. Из Германии. Я поднесла телефон к уху и услышала радостный вопль сестры:
— Ура-а-а! Мы летим домой!
— Да ты что? — вежливо удивилась я со сна, а потом, уже окончательно проснувшись, резко села в постели: — Ты серьёзно? Когда?
— Сегодня! Господи, как я хочу уже оказаться дома, ты не представляешь! Конечно, здесь супер, и вообще, но, блин, как же дома хорошо!
— Я с тобой согласна. Слушай, а во сколько вы будете в аэропорту?
— Ща, момент… В час дня! Не вздумай приезжать, мы доберёмся на машине!
— Да конечно, не приеду, жди и надейся!
Даже без чая и кофе я почувствовала себя в приподнятом настроении, откинув одеяло, встала и глянула на часы. Девять утра. Ничего себе я поспала! Зато отдохнула… Аришка возвращается, будет не до сна — пока очнётся от перелёта, пока привыкнет к домашней размеренной жизни… Но я уже готова, я жду, я жутко хочу потискать мою мелкую!
— Ты лучше там приберись, чтобы мы не застали следы твоих оргий, и покушать приготовь!
Откуда-то сзади я услышала голос Николая:
— Пельменей, пельменей пусть купит!
Засмеявшись, я ответила:
— Да купила я пельменей, всю морозилку забила! И покушать приготовлю, говно вопрос! Ох, мне уже не терпится!
— А мне-то как не терпится! — затянула снова сестра. — Дома, дома-а-а, скоро мы будем дома! Ой, всё, отключаюсь, пришёл кардиолог с последним осмотром! Любка, не смей тащиться в аэропорт! Целую, пока-пока!
Ага, целую, чмоки в обе щёки, а мне пора начинать суетиться. Для начала я включила чайник и помыла посуду со вчерашнего ужина. Потом, заварив чифирёк, поставила вариться картошку и яйца — Аришка заслужила свой любимый Оливье! Пока всё кипело, прибралась в ванной комнате, ещё раз проинспектировала комнату, протёрла пыль у жильца и оделась. И ещё успела покрошить половину ингредиентов до выхода.
В аэропорт я приехала почти к часу. Продралась сквозь толпу встречающих, встала в уголке, то и дело посматривая на табло. Но Катька не сказала, каким рейсом они прилетят. Поэтому я понадеялась, что они не опоздают и выйдут через эти ворота.
В четверть второго диспетчер приятным женским голосом объявил о прибытии частного самолёта из Мюнхена. Я встрепенулась, высматривая за таможней своих родных девчонок. И улыбнулась, увидев прелестную троицу. Николай держал на руке задремавшую Аришку, а в другой держал две сумки. Катька волочила чемодан на колёсиках. И заметив, как эти двое смотрят друг на друга, как Николай невзначай касается плеча сестры, а она поднимает на него доверчивые глаза, поняла — я потеряла жильца. Теперь денег от него за комнату не дождёшься…
Помахала им рукой раз-другой, и они меня заметили. Катюня показала паспорт издалека. Ну да, таможня. Надо ждать.
