— Я совершенно согласна, — шепнула ей, снимая шнурок пергамента с мощной лапы. — Спасибо за сервис.
Обращённая в филина ведьма отошла на край карниза, потопталась, скребя когтищами по нержавейке, и робко спросила:
— Вы подадите жалобу в курьерскую службу? Ну, по поводу окна…
Отмахнувшись, я бросила:
— Пустяки, завтра новое вставят. Спасибо ещё раз.
Обрадованная ведьма ухукнула довольно и, распустив крылья, плавно снялась с карниза. Бесшумно растворилась в ночи. А я со вздохом сломала печать Верховной ведьмы. Официальное письмо… Что-то ссыкотно! Может, и я провинилась? Обратят в сову, буду летать и письма разносить… Или в мышь, отправят на полевые работы по добыче корешков окопника…
Ромео снова прищурился:
— Что это? Голубиная почта?
— Совиная, — машинально поправила его я, собираясь с духом. Верховная уже почувствовала, что письмо вскрыто, надо довести дело до конца. Если я его не прочитаю, никогда не узнаю, что меня ждёт.
Готические острые буквы запрыгали перед глазами, и первые пару минут я никак не могла уловить смысл послания. Потом, наконец, знакомые слова сложились во фразы, и я прочитала с нарастающим возбуждением: «Госпожа Велизарова Юлия приглашена на ежегодный Шабаш в рамках всероссийского слёта ведьм. Он пройдёт с двадцать второго по двадцать четвёртое июня сего года в Чёртовом городище близ Калуги. Явка обязательна. Форма одежды — парадная. Фамильяр обязателен. Сей пергамент иметь с собой в качестве приглашения».
Я где стояла, там и села. Мать моя ведьма! Мой первый шабаш и сразу всероссийский! Возможность встретиться с самыми лучшими и могущественными ведьмами! Посвящение… Нельзя ни в коем случае потерять силу до двадцать второго! Мама рассказывала, что в эти три дня и две ночи проходят состязания в заклинаниях и зельях, грандиозные попойки, шаманские обряды… Тётя Фотинья предавалась приятным воспоминаниям своей шальной молодости, описывала потрясающие наряды Верховной ведьмы, которая не старела вот уже сто пятьдесят лет. Папа неодобрительно качал головой, но слушал вместе со всеми, ибо ведьмакам на Шабаш вход был закрыт. Только женщины, только сильнейшие кланы, только отборная магия!
Прижав пергамент к груди, я сидела и глупо улыбалась, уже видя себя на слёте. Мне совершенно необходимо новое платье! И туфли! И сумочка… Мне придётся снова прожечь дыру в банковской карточке Ромео, потому что то, что мы купили с Аллой, совершенно не годится для Шабаша…
— Ты чего облизываешься, как кот на сметану? — недовольно пробурчал муж и выключил свет. — Иди спать уже. Кому-то завтра на работу, между прочим.
— Иду, иду, — я согнала улыбку с лица. Как-то всё неожиданно… Совет ведьм не может не знать, что я должна была уже потерять силу. Что матриархом и могущественной ведьмой мне уже никогда не стать. Однако послали приглашение. Наверняка потребуют предъявить результаты шпионской деятельности, а я ничего не накопала. Осталось ровно две недели, чтобы узнать нечто секретное, а я тыкаюсь вслепую. И вообще, у меня личные переживания на первом месте.
Надо составить план действий. Надо попытаться выяснить, что именно желают знать ведьмы, в особенности Верховная. И моя мать. А платье я покупать не буду. Его сошьют на заказ. Я всё-таки Велизарова, я умею пустить пыль в глаза.
Ромео сбежал от меня на рассвете, отметившись на кухне. Об этом мне поведала, светя безмятежным взглядом, круглая, как колобок, и большая, как гора, кухарка Анна Никитишна. Вероятно, она считала, что жена всегда должна быть в курсе того, чем занимается её муж, будь то работа, хобби или простой факт распития кофе утром перед службой. Милая оказалась женщина. Мы с ней испили чаю, обсудили меню обеда на сегодня, вроде бы даже подружились. Памятуя совет Аллы, я постаралась не настроить кухарку против себя. Да это было бы сложно — Анна Никитишна показалась мне немного не от мира сего, точнее, совершенно внутри собственного мира, ограниченного стенами кухни. Поэтому сия дама практически не отреагировала на вопль, раздавшийся с террасы. А вот я вздрогнула, особенно, когда разобрала, о чём вопят.
— Во имя Бастиды! У меня в доме теперь зоопарк?! Всех животных вон! Немедленно!
О, сам проснуться изволил. Старый сатир наконец заметил, что творится в его доме. Меня даже зазнобило на пару секунд, когда я представила, что он поймёт, чьи рук дело тусуется во дворе. А я что, я ничего, я ведьма без силы, меня Ромочка лишил вместе с девственностью! Шабаш, надо принять лишнюю порцию настойки!
Даже не извинившись, я пулей вылетела из кухни и бросилась вверх по лестнице, служебной, ясен пень, чтобы совершенно случайно не встретить Хортова-старшего неподготовленной. Настойки в тёмном флаконе осталось на донышке. Эх, Юлечка, совсем ты распустилась! Забыла о важном, вся в переживаниях… Надо взять себя в руки и оборудовать хотя бы небольшую лабораторию. По лесу походить, поискать травы… Так, сначала Витольд. Я проглотила остатки настойки, поморщившись от приторно-сладкого вкуса, и выдохнула, как заправский алкоголик. Занюхнуть волосами? Ох, сопьюсь я с этой конспирацией! Но не моя вина, что настойка эта делается исключительно на пятидесятилетнем коньяке из дубовой бочки…
— Где ведьма?
От вопля Хортова я снова вздрогнула. А потом разозлилась. Да что ж такое? Какое неуважение! Впрочем, каков папаша — таковы и сынули, а близнецы пока мне тоже особенно уважения не выказывали. Но с Валерой я разберусь потом, Ромочку вроде бы удалось временно усмирить. С Витольдом я должна держать себя по-другому. Примерно, как Алла с Магдаленой — бедной родственницей, скромной и милой. До поры до времени.
В комнате внезапно стало душно. Как будто перед грозой… Так неуютно, так… Просто мороз по коже и жарко вдоль позвоночника. Я медленно обернулась к зеркалу — опять дух шалит? Оно было пустым. Комната в нём отражалась, кровать, шкаф, дверь. А меня не было. Закрыв глаза, я тихо сказала:
— Шам-ташам-илишам.
Даже ничего не подумала при этом, просто сказала. Мол, разберись уже с этим непонятным явлением само, милое заклинание, что-то меня начало напрягать зеркало и всё, что с ним связано. А тут ещё рыжая молния метнулась из разбитого окна прямо мне на грудь.
— Вишенка! Вернулся? — я схватила белка рукой, прижала к себе. Сразу стало спокойно и легко. Рыжий беглец мгновенно обернулся кулоном и сам застегнулся у меня на шее. Стервец, а он быстро учится!
— Так плохо в лесу… Почему ты меня не отпустишь?
— Это не в моей власти, прости.
— Зверь рычит…
— Я слышала.
Усмехнулась, сообразив, что речь идёт о Витольде. Порычит и перестанет. И с зеркалом всё прояснится. И Ромео перестанет кобелить…
Бросив взгляд на гладкую поверхность, которая испытывала моё терпение, я убедилась, что всё пришло в норму. Отражение вновь стало нормальным — с моим умиротворённым лицом на фоне обоев цвета беж и с рыжей кисточкой на шее. Окей, надо сходить поздороваться с хозяином дома, а то он меня ищет, найти не может!
