— Следует, — покладисто согласилась, а потом улыбнулась послаще: — Но ведь наследник занят! А мне необходимо как можно скорее изучить правила вашей жизни, дорогой эвьер Венчи.
Он повёл глазами, закатив их. Прямо как Дауни-младший с известного мема. Но взмахнул руками, вероятно, примиряясь со злодейкой-судьбой, которая не даёт отдыха:
— Хорошо, эсси Макария. Давайте пройдём в сад, закажем прохладительные напитки и начнём с азов.
Похоже, обучение началось ещё в пути, потому что Вен снова говорил без остановки:
— Вы эсси, даже если не по крови, а по имени, поэтому ведите себя, подобно эсси. Вы знать, аристократия, четвёртая ступень, вы намного выше прислуги. При встрече с вами служанки должны исполнить реверанс, а слуги поклониться. Кроме эвьера Радоривана, он также четвёртая ступень знати.
— И вы? — невежливо перебила я. Вен поморщился:
— И я. Эсси Макария, не стоит говорить до того, как мужчина окончил речь. В нашем мире мужчины играют гораздо большую роль чем женщины.
— Чудесно! — воскликнула я, отчего служанка в простом платье испуганно шарахнулась в сторону. — Патриархат плюс кастовая система! Но ведь это неправильно!
— Разве можем мы судить о том, что правильно или нет? — повысил тон Вен. Мне показалось, что он хочет заглушить мой голос. А вдруг я посею сомнения в юных умах низшей касты? Со смешком взяла Вена под руку, чувствуя себя прогрессивной леди, чуть ли не суфражисткой:
— А кто должен судить?
— Виуз, разумеется, эсси Макария, — он посмотрел на меня, как на городскую сумасшедшую — с пониманием и лёгкой жалостью.
— Я не знаю, кто это.
— Это наш великий предок, отец всех драконов.
— Мать драконов знаю, отца… нет, — я с трудом удержалась от смешка, потому что какой-то частью мозга вспомнила пословицу «Не лезь со своим уставом в чужой монастырь». Пусть будет отец драконов.
— Виуз, Великий и Ужасный Змей, создал всё живое на нашей земле, создал Солнце и звёзды, создал драконов по образу и подобию своему, вдохнул в них ум и повелел слушаться заповедей, которые высек для них на огромной скале в центре мира.
Вен говорил, как старый афроамериканский проповедник — вещал. Он не был против моей руки на своём локте, значит, с этим жестом я угадала. Видимо, драконы остались где-то в эпохе Возрождения. Искусства, прекрасные замки, империя… Магия в стенах и дверях, магия в мыслях. Они просто пошли другим путём. Впрочем, весь этот мир пошёл другим путём. Если бы тут миллионы лет назад упали метеорит или комета, этой прекрасной империи могло бы и не быть…
Мы вышли в сад через боковое крыльцо. Водопад запахов обрушился на меня. Тяжёлый аромат больших цветов, весенняя зелень, влажная трава… Словно вошла в ботанический сад, где нет оранжерей, а все растения свободны жить там, где сами хотят. Цветы такие знакомые и, в то же время, неизвестные в моём мире. Пальмы рядом с обычными лиственными деревьями, рядом с маленькими, отлично подстриженными кустиками, похожие на наши живые изгороди. Вен жестом пригласил меня пройти в небольшую беседку из вьющихся растений, которые, казалось, ничего не оплетали, а сами по себе образовывали подпорки и крышу. Там стояли уже знакомые мне плетёные кресла — те самые, мягкие без подушек, а посередине огромный лист тропической пальмы держал поднос с кубками красного металла.
— Прошу вас, — Вен показал на одно из кресел и подождал, пока я опущусь на него, только потом сел сам. — Вам нравится сад?
— Он очень красивый, — ответила я, отпивая немного… лимонада? Да, это оказался лимонад с ярко выраженным привкусом малины. Как интересно посмотреть на фрукт, из которого делают этот напиток!
— Ещё один урок, эсси Макария. Когда вы делаете комплимент, делайте это как можно более цветисто. Не стесняйтесь на витиеватые образы. Вы можете сказать, что сад необыкновенно прекрасен, как рассвет над жерлом вулкана, или настолько красив, что у вас не хватает слов, чтобы описать его без свитка самых сложных наречий и прилагательных.
— Хорошо, я запомню, — кивнула, укрепляясь в своём решении выучить драконий язык и вызубрить свиток самых сложных наречий и прилагательных наизусть.
— «Хорошо, я запомню, эвьер Венчивейю», — поправил меня Вен.
— Эвьер Венчи…вейю… Господи, почему у вас такие длинные имена?
— Наши имена — наша ступень. У вас и у меня, эсси Макария, четырёхсложные имена, это знак нашей принадлежности к четвёртой ступени. На это также указывает наличие четырёх вспомогательных пальцев на крыльях.
Вен принял парадное воплощение и вытянул одно крыло, чтобы продемонстрировать наглядно. Я коснулась кожистой перепонки с опаской, провела по пальцу до самой пясти и задрожала. Словно пахнуло ветерком на моё лицо, словно душа наполнилась детской радостью, захотелось рассмеяться просто так…
«Смотрите, тётушка, она смеётся! Смеётся!»
Господи, откуда этот звонкий мальчишеский голос в моей голове?
Глава 8. Бабочки
— У вас пять… пальцев, — тихо сказала я, не в силах сдержать дрожь. Вен с улыбкой покачал головой:
— Это не палец, это запястье.
— Понимаю…
Я поёжилась. Откуда этот голос? Галлюцинация от жары? Нет, почему сейчас? Весь этот мир может быть одной большой галлюцинацией, но он слишком сложен и слишком целен для моего воображения. Может быть, воспоминание? Но откуда? Никаких картинок из детства я никогда не видела… Меня нашли в шесть месяцев, а помню себя лет с пяти. Тогда почему ребёнок кричит «тётушка»? Чья тётушка? Может, это я ребёнок?
— Эсси Макария, я понимаю, что вы не знаете всех тонкостей нашего этикета… — пробормотал Вен, аккуратно складывая крылья и убирая их за спину. — Именно на это я спишу ваш необдуманный жест. Никогда не трогайте крылья дракона, за которого вы не собираетесь в скором времени выходить замуж.
— Ой, — сказала я. — Неужели вы теперь, как честный человек, обязаны на мне жениться?
Вен рассмеялся, и от чопорного наставника на миг не осталось и следа. Нет, этот парень определённо мне нравится! Он взял кубок, пряча смех в лимонаде, а потом ответил:
— Не думаю, что это хорошая идея. Я просто хотел вас предупредить, эсси Макария. Другие эвьеры могут не быть такими же понимающими.
— Вы очень любезны, эвьер Венчи…вейю.
Я мысленно порадовалась за себя: надо же, выговорила его имя, почти не заикнувшись! И не буду его женой, уф. Даже не знаю, что именно меня радует больше! Но на душе определённо стало легче.
И тут произошло второе чудо за последние полчаса.
Огромная ярко-голубая бабочка прилетела в беседку, села на мой указательный палец и застыла, чуть подрагивая крылышками. Я замерла, чтобы не спугнуть эту хрупкую гостью, а Вен тихонечко цокнул языком несколько раз:
— О! О-о-о! В мире людей тоже умеют призывать животных?
