— Вот, пожалуйста…
— Твой отец… Он раньше так уходил?
— Кузя, я не виделась с ним много лет! — с возмущением ответила я. — Откуда я знаю?
— Спокойно, мать, не кипешуй, — он притянул меня к себе и поцеловал горькими от кофе губами. — Сегодня бери отгул и ищи отца. О, подключи Мируся, у тебя же есть его телефон!
— Что Мирусь сделает? — я покачала головой, прислонившись к его плечу.
— Во всяком случае, у него больше возможностей, чем у тебя. Значит так. Съезди на квартиру, где они живут, поищи, куда отец мог пойти. А я тебя отмажу на работе, договорились?
Кузя выпил кофе и ушёл на метро, а я присела напротив братишек.
Они были так похожи, что казались фотографиями одного ребёнка в разном возрасте. Димку срочно нужно стричь, а вот Денису вихрушки очень идут — они делают его похожим на маленького ангелочка, только крылышек не хватает. Смотрят оба искоса. Конечно, мать ушла, отец ушёл… Вообще непонятно, что с ними делать. Не могу же я…
Соцслужбы должны были помочь отцу, но явно ничего не сделали. А вдруг он сбежал от детей? Однажды уже сделал это, а теперь второй раз… Нет, не буду так думать. Буду считать, что папа, как и Женька, оказался в больнице. Что он жив.
— Доели? — спросила я у мальчиков. Те синхронно кивнули. Как близнецы. — Тогда поехали к вам домой.
— Зачем? — Димка прищурился.
— Затем. Надо взять фотографию папы и отнести в милицию. Человек просто так не пропадает.
— Думаешь, его похитили?
В голосе мальчика прозвучал ужас, и я махнула в него рукой:
— Не говори глупостей! Зачем кому-то похищать папу?! Может быть, ему стало плохо на улице, и его отвезли в больницу.
Лажа, Юлька. Ты говоришь детям лажу. Нифига ему не стало плохо. Хотя нельзя исключать такую возможность. Но окончательно я всё смогу прояснить только на квартире.
— Всё, не будем терять время. Заберём кое-какие ваши вещи и документы. Дима, ты знаешь, где что лежит дома?
— Вещи да, а документы… Паспорт, что ли? У нас нет паспорта! А папин всегда с ним.
— Ладно, на месте разберёмся. Поехали.
Примерно через час мы уже входили в квартиру. Димка открыл дверь ключом и кивнул в сторону большой комнаты:
— Там папины вещи, наверное, и документы где-то там.
— Уфти, — ответила я ему, входя в комнату. — Ко второму пришествию мы точно что-нибудь найдём.
Пацан пожал плечами:
— Посмотри в ящиках секции.
— Отличная идея, — похвалила я его и направилась к старинной советской секции, если не ошибаюсь, производства коммунистической Югославии, которая снисходительно взирала на бардак в комнате стеклянными витринами сомнительной чистоты. Один ящик был забит счетами и гарантийными талонами. Второй — носками, свёрнутыми в неаккуратные комки. В третьем я нашла папки. На верхней красовалась надпись: «Важное».
Важными оказались именно свидетельства о рождении мальчиков, свидетельство о разводе с мамой и о браке с Натальей. Папиных документов там не нашлось. Ну ладно паспорт. Его надо носить с собой, а военный билет? Трудовая книжка? Свидетельство о рождении? Диплом? Где это всё?
Или это неважное?
Ладно, пахнет всё очень и очень плохо. Вещи валяются везде в полном беспорядке, грязные тарелки на столе вперемешку с тряпками, газетами, карманными книжками, везде пыль, грязные следы на полу… Если бы я уже не видела точно такой же бардак на кухне, то подумала бы, что кто-то обыскивал комнату. Но нет, думаю, никому папа не нужен даром, чтобы вламываться и похищать его.
— Дима, мне нужна папина фотография.
Мальчик пробрался через завалы и полез в нижний комод секции. Оттуда был извлечён большой альбом. Димка перевернул несколько страниц, между которыми лежали карточки, и протянул мне фото. Обнявшись, на нём стояли папа в костюме и Наташа, его вторая жена, в летнем платье и с сумочкой. Довольно чёткий снимок, должен пригодиться. Фото вместе с документами мальчиков и свидетельством о браке я положила в сумку, потом сказала:
— Собирайте вещи — штаны, рубашки, свитера! Не забудь про трусы и носки! И куртки тоже.
— А сумку школьную? — как-то обречённо спросил Дима, снова набычившись. Я махнула рукой:
— Бери, если есть. Лишней не будет.
В машине мальчишки странно молчали. Впрочем, я почти не обращала на них внимания. Я позвонила Мирусю.
Он отозвался через несколько гудков:
— Глинская? Кузя мне уже сказал, что у тебя опять здец.
— Мягко говоря, ага. Давай я к тебе заеду, а? По телефону не объяснишь.
— Давай, мать, жду. Адрес скину смской, пропуск закажу.
— Нас трое.
— Пацаны с тобой?
— А куда я их дену?
— Ладно, привози, — фыркнул Мирусь и отключился.
Через десяток секунд от него пришла смска с адресом, и я вбила его в навигатор. Димка спросил с заднего сиденья:
— А куда мы едем?
— К одному моему другу, который поможет найти вашего папу, — ответила я и завела мотор.
Мирусь не обманул: нам выдали пропуска и даже проводили на второй этаж к кабинету номер 23. Открыв дверь, я сразу увидела друга и бывшего одноклассника, который что-то быстро печатал на компьютере. Подняв взгляд, Мирусь обрадовался:
— Глинская, заходи, не жмись! Пацаны, вы там садитесь, порисуйте. Да, у дяди Коли много маркеров! Колян, дай детям маркеры, не жмись!
Колян, высокий усатый мужчина в свитере с оленем, неохотно поделился с братишками бумагой и фломастерами, а я присела на стул напротив Мируся:
— В общем, вот такая история.
— Ага, наслышан о явлении христов народу, — кивнул он. — На квартире была?
— Была. Ничего не нашла. Меня терзают смутные сомнения: ушёл ли он за хлебушком и вернётся через двадцать лет, потому то попал в аварию и лежит с амнезией в коме, или просто ушёл, потому что пошло оно всё нафиг.
— Пиши заявление, будем работать.
— Прости, я просто не могу через это проходить ещё раз, — покаялась я, взяв протянутую ручку.
— Пиши, Глинская, найдём мы твоего папку, — ободряюще улыбнулся Мирусь. — Фотки есть?
— Вот.
Я выложила на стол снимок:
— Это его жена. Она ушла несколько лет назад. С тех пор папа… ну, ему трудно.
Мирусь помотал головой, но ничего не сказал. Забрал снимок и подсунул мне бумагу:
— Пиши.
Я написала. С подсказками, потому что всё никак не могла сформулировать, что мне надо. «Найдите папу» — точно не прокатит, как заявление. Мирусь диктовал, я записывала скрипящей рукой и злилась. На ручку, на папу, на себя. Вроде бы всё наладилось, и на тебе, пожалуйста.
