— Это почти оно, — весело и громко сказал Кузя, спугнув тишину. — Пошли, твои уже, небось, хватились.
— Видео, — напомнила я, с грустью ощутив, как рвётся та неземная материя между нами. Надо было сказать ему… Сказать то, что я действительно чувствую всякий раз, когда вижу Кузю. А то вдруг завтра помру, а он так и не узнает?
— Мирусь, сегодня мы были не одни. Сегодня у нас оказалось полно свидетелей наших развратных грязных игр на чердаке. Ты думаешь, что это крысы? А вот и нет. Голуби? Тоже не угадал. Это были…
Кузя сделал паузу и резко повернул камеру смартфона к страшным призрачным статуям:
— ОНИ!
— Перестань, — я поёжилась, застёгивая кофточку. — Давай убираться отсюда.
— Короче, Глинская утверждает, что вон тот чувак даже двигался, но я не заметил — у меня не было времени. Чердак отличное место. Рекомендую, лайк, репост, подписывайтесь на мой канал, всем спасибо, до следующего раза!
— Боже! — вдруг испугалась я. — Кузя, ты же не выкладываешь эти видео в ютюб?
Он дико глянул на меня:
— Ты что, головой стукнулась? Конечно нет! Это я так шучу. Юмор, Глинская, знаешь такое?
— Я просто… представила на миг… — пробормотала, заливаясь краской стыда. Как можно было подумать такое о Кузе? Ну не дурочка ли я…
— Ты меня обижаешь, Глинская, — заявил он. — И обиду эту я согласен смыть только одним способом.
— Каким?
— Оральным, конечно же!
— Жук ты хитрожопый!
— Предприимчивый, я попрошу.
— Ладно, вот все улягутся спать, и я смою с тебя твою обиду, — со смехом пообещала я. — Пошли домой.
Глава 27. Хорошая и плохая новости
24 августа, суббота
Обычно по субботам, когда не работала, я предавалась сладкой неге в моей уютной постельке часиков этак до одиннадцати.
Но похоже, что с появлением в моей жизни Кузи и младших братьев, эти выходные полежалки ушли в небытие.
На сегодня планы таковы: смотаться снова на квартиру и взять медкарты, а к десяти быть уже в поликлинике для медосмотра. Посему будильник зазвонил в полседьмого. Зевая, как сонная белуга, я потащилась будить мальчиков.
— Оба красавца, вы идёте в душ, только быстренько! Вымыть уши, шею и попу!
Всеобщее ворчание и протесты я удачно проигнорировала и добила:
— Сегодня пройдём медосмотр, иначе ни садика, ни Суворовского вам не видать!
Эта сентенция вдохновила юных Глинских на подвиги. Они так постарались, что даже почистили зубы без напоминаний. Я выпила кофе, приготовила кошелёк, и мы выдвинулись.
Слышали про девять кругов ада?
Ерунда по сравнению с медосмотром двух противных пацанов. Если с терапевтом всё прошло более-менее гладко, то уже при заборе крови начались истерики. Димка стоически претерпел «кровь из пальчика» — всё-таки будущий суворовец, а вот Дениску мы ловили вдвоём с медсестрой. Бог с ним, справились, но, откачав у него три миллилитра кровушки, женщина слегка мстительно сказала:
— Ну ничего, ещё ведь прививки делать!
Никогда не думала, что мальчишки могут так рыдать!
Всем телом, всем своим существом!
Пришлось успокаивать и вести на первый этаж, где стоял автомат с колой и чипсами. Но даже эти запрещённые лакомства не спасли меня от нытья. Ныть Денис умел профессионально. «А давай не пойдём смотреть глаза? А вдруг там больно? А ухо-горло-нос мне будет лазить в рот! И меня вырвет!»
Потом Димке показалось, что его обделили вниманием и жалостью, а также чипсами, и тоже принялся ныть, что ему жарко, холодно, хочется пить, писять, надоело, когда мы уже закончим, хочу домо-о-ой!
В общем, когда мы закончили медосмотр, сделали недостающие прививки и получили заполненные медкарты со штемпселями «Годен к службе», то есть, блин… с отметками о хорошем здоровье и допуску в сад и училище, облегчили мою карточку почти на двадцать тысяч денег, когда мы спустились к машине и сели на свои сиденья, я просто растеклась лужицей, пытаясь собрать в кучку жидкие мысли. Мама дорогая, кто там говорил, что дети — это счастье? Кто обещал материнство как много приятных моментов? Да я с ума сойду, пока этим двоим исполнится по восемнадцать!
— Юль, а ты обещала, что мы пойдём есть мороженое!
Я обернулась к Денису и выдохнула:
— Обещала. Но не обещала, что это будет сегодня.
— Ну пойдё-о-м!
— Как было бы хорошо сейчас съесть три шарика… — мечтательно сказал Димка, с грустью глядя в окно. — Один ванильный, один шоколадный и один клубничный!
— А я хочу банановый!
— Или апельсиновый, — добавил Димка и тоскливо вздохнул.
— О, или мандариновый, правда?
— Мандаринового мороженого не бывает, — ещё один тяжкий вздох.
Я покачала головой, улыбаясь против воли. Потом завела мотор машины:
— Артисты вы. Погорелого театра. Ладно, поехали есть мороженое.
В центре города было много народу, но столик в кафе удалось найти очень быстро. Решив немножечко покутить, я заказала с десяток шариков разных вкусов, даже мандариновый сорбет и томатное мороженое. Мальчики принялись выяснять, какое же самое вкусное, а я решила написать смску Кузе.
«Кузьмин, я никогда не стану матерью. Это ужасно. Кто вообще заводит детей? Но у нас вроде бы пока всё в порядке, спасать меня не надо, я выживу»
Отправив сие трогательное послание, собиралась спрятать телефон в сумку, но он неожиданно зазвонил. Со мной желал связаться Мирусь.
С трепетом я приняла вызов:
— Привет!
— Глинская, привет. Ты занята?
— Для тебя — никогда. Есть новости?
— Есть. Ты дома?
— Мы с мальчиками лопаем мороженое на Невском. Приедешь?
— В «Венеции»? Дай мне полчаса.
— За полчаса эти двое меня разорят!
— Закажи им мороженого от дяди Андрея. Лечу на крыльях.
— Ждун.
Отключившись, я задумчиво посмотрела на экран телефона. Новости о папе. Хочу ли я их услышать? Жив ли он? Или спрятался от своих детей?
Я даже разозлилась. На себя или на папу — неважно. Мороженое утратило свою привлекательность, его вкус представился мне противным. Всё будто пошло наперекосяк. С тех пор, как мы замарафонились с Кузей, — сплошные неприятности. Зря я согласилась на дурацкий секс по дружбе и для здоровья… Работала бы спокойно, жила бы, как раньше, с Женькой и Мухой…
Телефон завибрировал, и я прочитала ответку от Кузи: «Мать, держись! Я уже начал вырезать из картона большую геройскую медаль, покрашу её в золотой цвет и пришпилю тебе на грудь, когда приедешь домой. Всегда твой, расшаркиваюсь, люблю, целую, жду»
