Отчего-то в упомянутой груди сразу потеплело, зажглось тысячами жарких огонёчков, затомилось… Он сказал: люблю, целую. А Кузя не врёт. Он никогда не врёт. Быть может, только умалчивает.
— Дай попробовать мандариновое, — попросила я Димку. Тот наморщил нос:
— А больше не осталось!
— Вот прожорливые дети! — фыркнула я. — Иди закажи ещё десять шариков!
— Только томатного больше не надо, — попросил Денис.
— Ладно, без томатного.
Мы доедали второй десяток шариков, и у меня болел замороженный мозг, когда Мирусь, чмокнув в макушку, плюхнулся на стул рядом:
— Как жизнь молодая? Можно у вас стащить шарик?
— Ты же платишь за этот десяток, тащи что хочешь, — рассмеялась я. — И рассказывай новости.
— Пацаны, там у стойки можно нарисовать самое фантастическое мороженое и получить вкусный бонус! — подмигнул Мирусь мальчикам, и те, воодушевлённые, пошли узнавать условия столь выгодного сотрудничества с барменом. А мой друг отправил в рот большой кусок клубничного мороженого и сказал:
— Я не нашёл твоего отца.
— Плохая новость, — кивнула я. — А хорошая есть?
— Угу. Я нашёл мать твоих братьев.
— И? Не томи!
Мирусь посмотрел на меня с сомнением, но достал из-за пояса сложенное вдвое досье и протянул мне:
— Читай.
Я пробежалась взглядом по нескольким машинописным листам в тонкой папке, покачала головой:
— Ничего не понимаю. Здесь другая фамилия…
— Она вышла замуж.
— Не развелась с папой?
— Она никогда не была женой твоего отца. Они жили гражданским браком.
— Ладно, и где она теперь?
— Тут.
Мирусь вытащил один лист из стопки и сунул мне под нос. Я прочитала «Свидетельство о смерти». О боже… И дата — июль. Месяц всего прошёл.
Как можно жить в одном городе со своими сыновьями и ни разу не навестить их, не справиться о здоровье, не увидеть хотя бы издалека? Вспомнила ли Наташа о них перед смертью?
— Её муж не был в курсе про детей, — голос Мируся прозвучал как будто из-за стены. Я очнулась от мыслей и глянула на него:
— В смысле? Она ему не сказала?
— Нет. Я с ним пообщался. Нормальный мужик, убит горем. Сказал, его жена долго болела и умерла от рака.
— Как она могла…
— Как видишь, могла.
— Трое детей… Она просто вычеркнула их из своей жизни. Просто вот так, росчерком пера, вышла замуж и фьюить!
— Ну, я не судья, чтоб судить, — подал плечами друг. — Ты прости, я дал мужику твой номер телефона. Он сказал, что, возможно, захочет познакомиться с пацанами.
— Ой всё. Нужны они ему, как собаке зонтик.
Прискакал довольный Денис с рожком фиолетового мороженого и похвастался:
— А мне дали черничное!
— Вот так повезло! — через силу улыбнулась я. — А где Димка?
— Дорисовает за солёно-сладкое!
— Дорисовывает, — автоматически поправила я мальчика. — Ну, доедайте, и поедем домой.
Бедные, бедные пацаны…
Надо им сказать как-то.
Но как?
Я смотрела, как Димка хвастается своим странным мороженым, и во мне крепла мысль, что ничего им говорить сейчас не надо. Потом. Пусть пройдёт немного времени.
— Подвезёшь меня до района? — спросил Мирусь.
— Может, зайдёшь в гости?
— Кузя меня обезглавит, если узнает, — фыркнул друг.
— Кузя тебя накормит и откроет бутылку, — я пожала плечами. — Если, конечно, он купил бутылку.
— Он у тебя? — удивился Мирусь. Пришлось рассекретиться:
— Да, уже несколько дней живёт у меня.
— О-о-о! Надеюсь, свидетелем на свадьбу позовёте?
— Да ну тебя!
Я хотела шлёпнуть Мируся по макушке, как делала это в школе, но он снова уклонился, пропищав дурашливым голоском:
— Тётенька, не убивай!
Пацаны пришли в восторг и принялись его передразнивать, а Мирусь экспериментировал с разными голосами, да так, что на нас начали оглядываться.
— А ну, все в машину, — сделала я зверское лицо. — Андрюшечка-душечка, не потеряй мне детей! Я расплачусь и приду.
Глава 28. Жарко, очень жарко!
24 августа, суббота
Дома нас ждал обед. Приготовленный Кузей. Никаких изысков — просто три кило сваренных магазинных пельменей, но ведь какой знак внимания, а? Мальчики, правда, не оценили после мороженого, забились к телику смотреть мультики, а вот мы с Мирусем очень даже оценили. Тем более, что на столе стояли и сметанка, и кетчуп, и майонезик…
После первой тарелки, слопанной в молчании, первым заговорил Кузя:
— Ну, какие новости, дорогие товарищи?
— Да вот… — ответил Мирусь. — Нерадивого папашу ищем ещё. Но у меня такое впечатление, что ничего с ним не случилось, просто решил скрыться от родни.
— А мы закончили медосмотр, — сказала я невпопад. — И да, мама мальчиков умерла. Но я не хочу им об этом говорить.
— Когда-то же всё равно придётся, — Кузя протянул руку и накрыл ладонью мои пальцы. — Делай, как считаешь нужным.
— Я не знаю, как нужно, — жалобно протянула. — Я вообще не знаю ничего…
— А я знаю одну хорошую вещь, — Кузя прищурился. — Тебе надо развеяться.
— Да я каждый вечер развеиваюсь!
— Это цветочки были!
Мирусь заинтересованно глянул на нас по очереди, не донеся вилку с пельменем до рта:
— Что задумали?
— Ты давай доедай и вали домой, — фыркнул Кузя. — А мы соберёмся и поедем на дачу.
— Куда? На какую дачу? — удивилась я. — И кто это мы? А за пацанами смотреть Женька будет?
— Спокойно, Глинская! Я всё продумал!
— Продумал он, — пробормотала, а на сердце стало тепло и уютно. Как же хорошо, боже господи, когда кто-то иногда думает за тебя и старается сделать твою жизнь легче и приятней!
План Кузьмина был до неприличия прост. Вчетвером с мальчишками мы садимся в мою машину и едем до дачи у Лисьего Носа. Там как раз мама Кузи, уже предупреждённая, готовит спальные места, попутно накрывая на стол. Ночуем там, проводим воскресенье и возвращаемся уже впятером в город.
На маме я икнула.
На возвращении заломила руки:
— Кузенька, что ж ты со мной делаешь? У меня ж в машине четыре места, а пятое для кошки!
