О поклонении останкам Тихона Задонского еще в 1861 году писал А. Герцен в своем памфлете «Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ»: «Ископаемый епископ, „во благоухании святыни почивший“, пожалован государем в святые, а тело его, за примерное нетление, произведено в мощи, с присвоением всех прав состояния, т. е. пользования серебряной ракой, лампадой, восковыми свечами и, главное, кружкой для сбора, коею иноцы будут руководствоваться по особому внушению божию и по крайнему разумению человеческому. Мы останавливаемся перед этой нелепостью и спрашиваем: для чего эта роскошь изуверства и невежества, эта невоздержность идолопоклонства и лицемерия? Может, инок Тихон был честный, почтенный человек – но зачем же эта синодальная комедия, несообразная с нашими понятиями, зачем же тело его употреблять как аптеку, на лекарство?»
Митрофан Воронежский, вернее, его останки, были представлены черепом с прикрепленными к нему волосами, костями, ватой, тряпками, перчатками и мешком с трухой.
От Ефросинии Суздальской осталась лишь матерчатая кукла с обломками костей, а мощи Артемия Веркольского на поверку оказались ватой, ворохом церковного облачения и опечатанным сундуком, внутри которого находились уголь, гвозди и мелкий кирпич.
10 февраля 1919 года, вскрыв раку с мощами князя Константина, чад его Михаила и Федора, матери Ирины, большевики обнаружили «четыре мешка с костями, вату и тряпки, которым придана форма груди». «При вскрытии мешка, в котором должна была находиться голова Ирины, оказался череп с провалившейся срединой, набитый, как и другие, ватой и тряпками. На дне раки под головами фигур с левой стороны найдена костяная брошка с надписью „Шура“», – говорилось в официальном отчете.
Святые мощи заменяли вата, тряпье, стружки, металлические каркасы, изображавшие силуэт человека.
Вскрытие мощей Сергия Радонежского состоялось 11 апреля 1919 года и было запечатлено на видеопленку. Вероятно, именно поэтому оно стало одним из самых известных случаев ревизии церковных останков. Вместо нетленного тела святого были найдены вата, «масса мертвой моли», полуразвалившиеся кости, череп и практически полностью истлевшая одежда. От духовенства на вскрытии присутствовали наместник Сергиевской лавры архимандрит Кронид, настоятель Вифанского монастыря иеромонах Порфирий, настоятель Гефсиманского монастыря иеродиакон Сергий Большаков, а также монахи лавры.
Останки Александра Свирского 22 октября 1918 года были определены как восковая кукла, покоящаяся в литой раке. Скорее всего, это были настоящие человеческие останки очень хорошей сохранности, что, впрочем, не свидетельствует о святости покойника или факте религиозного чуда.
При инспектировании гробницы Макария Жабынского не было обнаружено ровным счетом ничего – рака оказалась пустой. Не ограничившись этим, члены комиссии исследовали место погребения, выкопав яму прямо под спудом. Но и там не удалось найти останков Макария.
В 1922 году пустой оказалась и рака, в которой, как утверждали священники, находились останки легендарного князя Александра Невского.
Вместо Саввы Сторожевского 17 марта 1919 года была обнаружена кукла из ваты, внутри которой хранились обломки костей, а также монеты номиналом 10 и 20 копеек. Кирилла Новоезерского заменяло чучело, изображавшее человека «с формою лица человеческого и со всеми его частями…».
В рамках ревизии церковных останков в 1922 году была вскрыта рака, где, как утверждали священники, находились останки легендарного князя Александра Невского, но она оказалась пустой.
25 сентября 1920 года большевики в присутствии архимандрита Ксенофонта продемонстрировали верующим останки святого Симеона Верхотурского, хранившиеся в Верхотурском монастыре. Церковные источники опускают подробности того, что представляло собой нетленное тело, ограничиваясь фразами вроде: «Монахи… вынесли раку из церкви, открыли ее и выложили мощи на стол».
В газете «Советская Сибирь» от 17 октября 1920 года приводится описание содержимого гроба, в котором находилась почитаемая верующими реликвия: «…вата, стружки, полуистлевшие костяшки, небольшой кучкой лежавшие на дне гроба, и по всей видимости, принадлежавшие не одному, а нескольким святым». Там же лежал детский череп и челюсть взрослого человека.
Мощи Симеона Верхотурского были вывезены из монастыря в 1929 году с целью их дальнейшей демонстрации в антирелигиозном музее. Те же самые кости, какие большевики извлекли на свет божий в 1920 году, были возвращены церкви в 1989 году и вновь стали объектом почитания.
С мощами Сильвестра Обнорского вышел еще более забавный казус. В ходе вскрытия гроба с нетленными останками преподобного «не нашли даже костей». Сейчас же в церкви если и упоминают некогда почитавшиеся останки Сильвестра, то исключительно так, как это делает, например, диакон Михаил Кудрявцев, заявляющий, что «мощи святого были утрачены в безбожные 20-е годы во время кампании по вскрытию мощей».
В Иркутске 25 января 1921 года при вскрытии гробницы комиссия обнаружила лишь «истлевшее тело, пыль, плесень, прах, а в прахе – мертвых червей и личинки червей». Главный безбожник Советского Союза Емельян Ярославский высмеял этот факт в своей статье «12 фунтов сибирских мощей».
Удивили большевиков и мощи преподобной Евфросинии Полоцкой. Обследование останков княгини состоялось 13 мая 1922 года в Спасо-Евфросиниевском монастыре в Полоцке. В комиссию вошло более 50 человек, а накануне по всему городу развесили афиши с анонсом грядущего мероприятия.
«Известия Витебского губисполкома и губкома РКП» докладывали с места событий: «Въехали через широкие ворота на большой просторный двор, окруженный со всех сторон белой каменной стеной. Людей пока еще немного – человек 500, не считая членов комиссии и красноармейского караула, но толпа все больше ширится и увеличивается. Каждый лезет вперед, стараясь протиснуться через расставленный караул».
Мощи Евфросинии хранились в стеклянной раке. Покрывало было уложено таким образом, что создавалась иллюзия лежащего под ним нетленного тела. Когда комиссия сняла с останков одежды, выяснилось, что фигура для создания объема и формы (по словам монахинь, для сохранности при транспортировке) была обложена тряпьем. Внутри гроба была найдена записка, составленная иереем Клавдием, – в ней были краткие инструкции, как обращаться с мощами Евфросинии. Череп преподобной отделился от туловища в результате разложения останков. Лицевая часть черепа для «товарного вида» была замазана мастикой, волосы не сохранились. Грудная клетка провалилась, а на ребрах остались заплесневевшие мумифицированные частички мышечной ткани и кожи. Комиссия пришла к выводу, что останки, выдаваемые за мощи Евфросинии Полоцкой, принадлежат одному человеку и мумифицировались естественным путем вследствие благоприятных свойств почвы, в которой были погребены.
Не меньший конфуз приключился 24 февраля 1924 года во время вскрытия мощей Ульянии Лазаревской. В раке была найдена гора тряпья, дохлая мышь «в полной сохранности, с хвостом», а также мышиные экскременты, обгорелые кости, череп и два позвонка другого грызуна.
