— Как красиво! А я прокололась. Капитально. Я полное ничтожество. И мне страшно.
— Прокололась? Каким образом?
Не ответив, я взяла с окна миску, где лежал лайм, купленный пару дней назад. Смешав давленный лайм, мускатный сахар, лед и кашасы — бразильский самогон, я быстро приготовила изумрудно-зеленую кайпиринью. Патрон нерешительно взял протянутый мной стакан.
— Кайпиринья? Не слишком люблю этот напиток, но если ты хочешь…
Я одним глотком выпила полстакана и начала рассказывать. Изложила все события по порядку, начиная от прихода неузнанной в дом Габриэллы, — встречу с ней и ее матерью, прогулку, распахнутое одеяние, неизвестно откуда взявшуюся осу и неудачу с флаконом, в который не хотела залетать злобная ядовито-зеленая душа. Смерть осторожно пригубил коктейль и скорчил гримасу. Потом поставил стакан на стол, сходил за компьютером и начал что-то набирать на клавиатуре. Он спросил имя и фамилию, нашел то, что искал, и присвистнул.
— Габриэлла Гуарно. Интересно, интересно. Согласно планам Высших сил, ей предстояло хорошо пожить, если бы ты не вмешалась. Еще пятьдесят пять лет, если быть точным. А ты помогла ей расстаться с жизнью уже в двадцать два. Я решил взять на себя ответственность за твою сегодняшнюю жертву и теперь должен дать объяснения. Я думал, ты выберешь карту понадежнее. Скажем, кого-нибудь постарше. Какого-нибудь бедного больного старичка. Это было бы, по крайней мере, логично. Не ожидал от тебя такого сюрприза.
Я не совсем поняла, что он имел в виду, но содрогнулась при мысли о чудовищности содеянного. Я, Эрика, отняла жизнь у человека на пятьдесят пять лет раньше, чем планировалось. И ради чего? Только потому, что хотела помочь тем, кого люблю. А еще потому, что Габриэлла вызывала у меня отвращение. Можно ли назвать то, что я сделала, убийством? Мой внутренний адвокат тут же вскочил и поднял руку в знак протеста. «Нет, — заявил он. — Тебе дали задание, и ты сделала то, что следовало. Тебе велели решить, кому умереть, и ты решила. Тебе поручили выбрать, скажем так, жертву, и ты выбрала. Это означает только одно: кому-то повезло, и он остался жить. Нужно только объяснить свой выбор».
Смерть с отстраненным видом стучал по клавишам. Я не могла распознать, что означает выражение его лица. Внезапно он оторвался от компьютера и спросил, почему я выбрала Габриэллу. Мне оставалось лишь одно — сказать правду. Габриэлла влезла в жизнь Эйры, влюбив в себя ее сына, и сделала всех несчастными. Поэтому, когда мне представилась возможность выбора, я решила, что всем будет лучше без нее. Я замолчала. Мне пришла в голову странная мысль: а вдруг я выбрала Габриэллу только потому, что в мою собственную жизнь тоже бесцеремонно влезла другая женщина. Надеюсь, Смерть на этот раз не станет читать мои мысли.
Но если он и сделал это, то комментарии оставил при себе. Закрыв ноутбук, отставил его в сторону, положил мне в тарелку ярко-желтого карри и налил в бокал «Амароне», не пролив при этом ни капли на скатерть. Мы ели молча: я робко радовалась тому, что кто-то приготовил мне ужин, ибо этот ужин был самым приятным событием за сегодняшний день.
— Креольское блюдо. Смесь ингредиентов — ярких, как люди, его придумавшие. Признаться, одно из достоинств моей работы заключается в том, что я избавлен от необходимости всю жизнь есть блюда какой-то одной национальной кухни. Сегодня, конечно, можно достать любые продукты, но это совсем не то, что национальное блюдо, приготовленное представителями определенного народа.
Я прекрасно понимала, что имеет в виду Смерть. Круассаны, которыми он угощал меня, — очень вкусные. Но есть их за столиком в каком-нибудь французском кафе было бы истинным наслаждением. Сегодняшнее блюдо навевало мысли о море, песке, теплых ветрах, ярких красках и пряностях, и я, никогда раньше не помышлявшая об Индии, подумала вдруг, что хочу туда поехать. Патрон не стал развивать кулинарную тему. У нас оставались другие нерешенные проблемы. Когда Смерть наконец заговорил, я поняла: он скажет что-то чрезвычайно важное.
— Эрика! Я выбрал тебя для выполнения этого задания, потому что чувствую в тебе энергию. Это очень мощная энергия, если направить ее в нужное русло. Ты сильная, хочешь того или нет. Я знаю, часто ты чувствуешь себя маленькой и слабой, однако это не так. Ты гораздо сильнее, чем это тебе кажется. Но сила влечет за собой ответственность, а ответственность означает, что свои поступки нужно обдумывать. Я полагал, что хорошо изложил тебе ход моих мыслей. Демократия. Равенство для всех. Способность принимать решения, невзирая на чувства. Ты не вправе распоряжаться жизнями других людей. Для этого у тебя слишком мало опыта. Тебе не под силу предугадать, как будут разворачиваться события, если ты вмешаешься в их ход. Я очень редко управляю жизнью людей или помогаю им — лишь в исключительных случаях.
Он взял мои руки в свои и заглянул мне в глаза. Я замерла, как мышь перед удавом.
— Дорогая Эрика, ты понятия не имеешь, как Роберт или даже Эйра отреагируют на то, что случилось. Не говоря уже о матери Габриэллы. С другой стороны, я не хочу обвинять тебя. Тебе позволили сделать выбор, и ты его сделала. Кто-то другой остался жить, и благодаря этому жизнь каких-то людей изменилась. Но на будущее запомни одну вещь: нельзя допускать, чтобы чувства мешали тебе в работе. Если ты в чем-то не уверена, спроси у меня.
Смерть повторил почти слово в слово защитную речь моего внутреннего адвоката, и это принесло мне такое облегчение, что я чуть не разрыдалась. И тут же из меня посыпались вопросы, словно дождавшись, пока мне позволят сойти с эшафота.
— Что будет со мной? Что, если меня видели и возникнут подозрения? Что ты делаешь в таких случаях? Ты же всегда рядом с умирающими? И почему душа не хотела залетать во флакон? И была ли это душа?
— Судя по твоему описанию, тебя угораздило встретить душу, которая не желала подчиняться. Такие встречаются нечасто, но доставляют неприятности. Это очень сильные души, они не хотят признавать правила игры, то есть обитать спокойно в теле, а потом терпеливо ждать во флаконе нового хозяина. Вместо этого они делают, что хотят. И поверь, иногда могут покинуть еще живое тело и отправиться в свободное плавание, предоставив лишившемуся души человеку справляться самому. А это, скажу я тебе, настоящий ад. А бывает так, что они дожидаются смерти своего хозяина, но прячутся от флакона и начинают мучить людей, которые им чем-то досадили. Такие зловредные души отказываются повиноваться Высшим силам. Но рано или поздно мы все равно ловим их и навсегда заточаем во флаконы. Хотя на это могут уйти сотни лет.
У меня заныл затылок, напоминая о боли, которую я ощутила, глядя в глаза умирающей Габриэлле.
— Ты хочешь сказать, что она станет преследовать Роберта и Эйру или… или даже меня?
Смерть сделал глоток вина. Я отметила, что к кайпиринье он не притронулся.
— Такие души только пугают людей. А ты со мной — и это лучше любой страховки. Нужно только держать флакон под рукой. Рано или поздно душа окажется в нем, даже если прежде пройдет много лет.
Бродячая душа. Злая сила в космосе, стремящаяся все разрушить. Зачем я выбрала Габриэллу? Ведь чувствовала, что не следовало это делать. Почему я не послушалась внутреннего голоса и не помогла какому-нибудь старому и больному человеку, молящему положить конец его мучениям. Я не осмеливалась спросить, как далеко заходит непокорная душа в стремлении отомстить. Может, она выберет объектом мести Эйру, а не меня? В таком случае я могу не беспокоиться. Хотела бы я посмотреть на душу, которая осмелится докучать Эйре.
