Глава 1. Макс
— На колени!
С высоты моего роста она казалась совсем крошкой: испуганной, растрепанной, в белоснежном платье в пол, будто ангелочек из магазина сувениров. В распахнутых голубых глазищах стояли слезы, что разбавляли радужки зеленцой, а мне было похрен. Твари продажные у меня не вызывают жалости, даже такие миленькие. И, умирая от скуки последние месяцы, я наконец придумал себе развлечение. Тем более, такой случай подвернулся.
— Ты оглохла от радости, милочка? — я дал знак Крису. Он подтащил девку ближе и заставил ее преклониться передо мной, нажав на затылок. Он не церемонился, да и я не собираюсь. Ярость раскрошила мое терпение, а желание отомстить отравило кровь. — Покажи свое умение, — я показал на расстегнутую ширинку и, погладив себя по каменной длине, ступил ближе. Моя густая тень накрыла новоиспеченную жену Виктора. — И сделай это ла-ско-во. Поняла? Или мои песики оторвут башку твоему благоверному. Она ему все равно не пригодилась, так что даже не жалко.
Девчонка вздрогнула, будто её ударили, но я лишь усмехнулся: знаю таких скромненьких. Глазки строят, губки надувают, слёзки по команде. А как на горизонте появляется неприкаянный богатенький Буратино, типа Витеньки Дорогова, так сразу ножки раздвигают и ловушку распахивают. Но сейчас ты и мне радость доставишь, шлюшка, и не нужно из себя целку корчить.
Девица дрожала передо мной и намеренно тянула время, отчего я кивнул Димычу. Тот держал притихшего Дорогова у стены и ждал от меня приказаний. Надо поднажать, а то член колом, а женушка ломается, будто девственница. Охранник ухмыльнулся и сдавил муженьку горло так, что у Виктора едва глаза из орбит не вылезли.
— Не надо! — вскрикнула девчонка с легким акцентом и посмотрела на меня слишком жалостливо, аж тошно стало.
Захотелось схватить её за волосы и толкнуться во влажный рот до самого горла. Не верю я твоим слёзкам, сучка.
— Не делайте Вите больно!
Я представил, как буду вторгаться в порочный рот, пока у «скромницы» от моей спермы дыхание не перехватит. Заставлю проглотить всё до капли. Уверен, шлюха и сама знает, как сделать мужчине приятно, иначе бы не сумела подцепить этого хмыря. Я даже хотел оживить эту фантазию, как девчонка, дрожа всем телом, едва слышно выдала:
— Я не могу. Не умею…
Она ещё и обманщица под стать Дорогову! Я мотнул головой, чтобы Крис, что держал девчонку за волосы, отошёл в сторону. Сам справлюсь. Охранник послушался без слов и, подтолкнув ко мне красотку, отступил к стене.
— Вот и научишься, — потянувшись к её волосам, я грубо процарапал пальцами по голове и поразился мягкости прядей. Ухоженная, красивая, чистая. Отличная кандидатура для игрушки. Для мести. Приподняв уголок губ в презренной улыбке, я придвинул ехидну к себе, отчего она почти коснулась губами члена. — Сделай мне приятно, По-ля, или твой благоверный потеряет голову, — бросил смешок в сторону Виктора, — в прямом смысле. — И это правда — если Дорогов узнает, что сынулька профукал оформленное на него казино, то… А плевать что, пусть хоть голову ему отрубит. Печалиться не буду, само собой. — Я хочу убедиться, что ты достойна статуса моей шлюхи, и сможешь удовлетворять меня весь медовый месяц. Вдруг я не кончу от твоих ласк, как же я вам долг спишу? Или есть возражения? Могу и передумать… — я пошевелил пальцами, расправляя пряди ее волос. Чертовски приятные, будто шелк. Надеюсь, не завою от скуки на второй день, обожравшись примитивностью женушки Дорогова.
И девка вдруг сказала:
— Я поняла.
Её взгляд изменился. Только что тряслась, как осиновый лист, а теперь сама серьёзность, будто училка начальных классов. Училка…
Девчонка отстранилась немного, натянув в моих руках локоны, и, пряча небесный с зеленцой взгляд, строгим голосом попросила:
— Отпустите мои волосы, пожалуйста.
Я медленно разжал пальцы. Поражало, что мерзкий муженек не проронил и слова, а завороженно смотрел в нашу сторону. Больной ублюдок, глазки повылазят, но смотри, смотри, как я буду наслаждаться твоей болью, сучья тварь.
Ощутив свободу, Дорогова встряхнулась, будто животное, которое освободили от ошейника, и на коленях подползла ко мне вплотную. Белое пышное платье растеклось вокруг нас мягким облаком. От такого показного смирения у меня челюсть свело, а член дернулся, и в тело ударилась забытая волна желания. Вряд ли это заслуга кралечки, просто у меня давно не было нормального секса. А еще в голове от виски и злости настоящий взрыв эмоций..
Девушка судорожно облизнулась и, глядя на мои брюки с таким видом, будто оттуда выпрыгнет жаба, медленно запустила пальцы в ширинку. Я едва не застонал от легкого покалывания, разбегающегося по коже: а девка точно знает, как довести мужчину до безумия. Отличная актриса! Умелая путана. Надеюсь, что и языком работать умеет так же чувствительно, как пальчиками.
Она отвела вниз трикотажную ткань боксеров и, наконец, высвободила меня полностью. Глаза её расширились, казалось, и дыхание перехватило. Что, По-ля, не видела таких размеров? У Витьки в штанишках, видимо, мелковато. Я прыснул, а девчонка подняла голову и посмотрела мне в глаза.
— А вдруг случайно укушу? — серьёзно спросила она, а я чуть не подавился смехом. — Говорю же, что не умею. Вдруг у меня челюсти сведёт?
— Тогда твоему Витьке не поможет даже операция по выравниванию челюсти, — зло ухмыльнувшись, я снова пробрался в ее волосы. Я здесь хозяин, и она будет подчиняться. — Бери в рот, сука, — рыкнул и качнул бедрами.
Перед глазами всплыли сцены из прошлого, будто меня накрыла кровавая пелена, и сейчас новоиспеченной «женушке» лучше подчиниться, потому что я за себя не ручаюсь.
Глава 2. Поля
Несколько месяцев назад
Я вышла из больницы и, прислонившись к прохладной стене, чтобы не упасть, позволила себе миг паники. Ноги дрожали, в носу стало мокро, дышать было трудно.
Что же делать? Я уже продала всё, что только смогла: фамильные драгоценности давно закончились, квартира в залоге, коллекторы названивают… И снова нужны деньги? Да ещё такая сумма, что истерика чуть не накрыла меня в кабинете врача.
Сто тысяч?! Крахоборы! Изверги!
Я опустила голову и, едва сдерживая слёзы, посмотрела на булыжник в руке. Мне его мама дала, утверждая, что это, посланное папой, золото позволит нам жить безбедно хоть сто лет. Пальцы сжались, нагревая холодный гранит, косточки побелели.
Поля, спокойно. Ты справишься. Нет безвыходных ситуаций. Как говорил папа, из любого положения есть как минимум два выхода. Усмехнулась горько: ну да, именно два. Ограбить банк и продать себя на органы. Я бы с удовольствием лишилась почки, если бы это помогло.
Но сейчас я уже не такая дурочка, как шесть лет назад, когда умер отец, и мама тронулась умом. Тогда верила, что всё можно исправить. Все-все, даже вылечить больной рассудок, главное, хорошо заплатить. Но более двух тысяч дней и ночей, наполненных болью и лишениями, сделали из нежной принцессы ободранную пастушку.
