— Ты свихнулась? — тихо пробормотал Макс, сдавливая неосознанно мои плечи. Отодвинулся, будто проверял, как я выгляжу, нет ли на мне чего-то из ряда вон выходящего, ушей слона, как вариант, и отрезал: — Нет! Иди спать, же-на, — он встал, скинул пиджак, почти разорвал рубашку, отчего пуговицы выстрелили в стороны, как пули, стянул одним резким движением трусы и забрался в душ. — Ты еще здесь, наивная чукотская девочка? Может, спинку мне потрешь?
— Хорошо, — кивнула я и втолкнула его глубже в душ. Развернула к себе спиной, и едва не задохнулась от прохлады воды, что обрушилась на голову. Самой от себя стало смешно: такая мелкая ворочаю огромного здорового зверя. С энтузиазмом намыливая ему широкую бугрящуюся мышцами спину, продолжила напор: — Если ты думаешь, что я буду спать с Дороговым — ошибаешься. А если всё равно так считаешь — вспомни наш первый день, — Макс выразительно фыркнул и качнул головой. — Я лишь использую его слабость, чтобы проникнуть внутрь системы, — развернула его к себе лицом и, намыливая грудь и обводя рисунок татуировки по контуру, уверенно добавила: — Тем более, я жена его сына, он не будет ко мне лезть… наверное. В любом случае, другого выхода нет. Уверена, ты и сам знаешь! — ткнула его мочалкой в грудь, отчего мыльные брызги окропили мое лицо: — Сколько раз ты пытался? Уверена, сотни! И всё бесполезно. Они не подпускают чужих. Даже такие, как Дорогов, всего лишь шавки! — посмотрела в тёмные будоражащие до самых внутренностей глаза монстра и, не давая голосу дорожать, закончила: — Либо мы их, Макс, либо они нас. Ты понимаешь, что после того, что я знаю, мне точно конец?
— Я спрячу тебя, — прошептал он и устало прикрыл глаза. — Но я не позволю тебе туда лезть. Ни-за-что!
— Макс, — вымученно улыбнулась я. — Думаешь, я позволю запереть себя в клетке? Я с тобой на время договора, на тридцать дней. Часть из них уже позади. А затем я возвращаюсь к маме, любимой работе, детям… Я их не брошу! Их уже один раз бросили, я не могу их предать. Никакой Дорогов не испугает меня, — я сунула мочалку Максу в руки: — Дальше, надеюсь, справишься сам.
И вышла из душа. В мокрой одежде, со стекающими с волос ручейками, вытащила из шкафа ещё один халат и почти бегом покинула ванную. Зря я Макса развернула к себе лицом. Очень даже зря! И как мне теперь забыть то, что я видела, когда, стоит закрыть глаза, я вижу это снова?!
Глава 47. Макс
Похороны Криса прошли спокойно, без нападений и шума. Без слез. Даже Димка успел к погребению. Хотя друг прятал глаза и стоял в стороне, будто шарахался. Я знаю, он винит и себя, и меня в гибели друга, но это Дорогов — мы знали, с кем связываемся, и я отпускал их еще лет пять назад, настаивал, чтобы не вмешивались, потому что не собирался никого впутывать в свою личную месть.
Но впутал.
И Димку, и Криса, и Полю… Особенно ее.
Когда она вышла из душа, я сжал кулаки и со всей дури вмазал по кафелю над головой. Ранки на правой руке полопались, и на пол кабины поползли тонкие алые струйки.
Девушка предлагает выход, но почему я не могу согласиться? Она мне никто. Жена младшего подонка. Но, блять…
Как представлю, что ее тронет эта тварь или японцы, у меня мир перед глазами покрывается красными пятнами, а в душе одно желание — убивать, размазывать рожи врагов по асфальту.
Почему?
Я ее купил, никому не позволено брать мое.
Тварь! Она не вещь… Я не должен так думать. Только утихнет волокита с этим казино, я Полю с ее мамой спрячу так, что никто не найдет.
Еще раз грохнул над головой и зарычал. Я сам зверь, ведь чуть не сломал, издевался, как последний подонок, не разглядел в тумане ярости, что мучаю невинное создание. Она ведь нетронута была! Не то, что Карина — шлюха продажная!
От воспоминаний в груди стало так больно, что я сполз по стене кабины, уткнулся лбом в угол и накрылся руками, чтобы не заорать.
Зачем я в это влез? Будто растревожил в сердце осиное гнездо, и теперь каждая мысль, каждое слово вызывали приступы острой и невыносимой тоски.
Я выдержу эти тридцать дней, не трону ее, а потом найду выход. Да только в глубине души мне трудно было представить, как я переживу этот срок, а потом, как пойду дальше. Тогда и умереть не страшно.
Вряд ли Поля простит мне давление и издевательства, потому и речи не может быть, чтобы попытаться ей понравиться. Серьезно? Влюбился? Нет… Я разучился. Наверное.
Тварь! Выжгу подлую суку Дорогова с лица земли и свалю в горы. Замерзну в метели или кончусь где-нибудь от страха высоты — плевать. Я безумно устал.
Время куда-то бежало. Вода уносила в сток мои беззвучные крики и мое тепло. Тепло, что мне хотелось подарить любимой, верной, а она… расставила ноги по первому зову перед другим. Я харкал кровью и орал от боли, а она стонала под ним.
Су-у-у-ка…
Окоченев, я выбрался из-под воды и пошел прямиком в гостинную. В большое окно проливался свет ночных городских огней, а выше, где-то в облаках грозовых туч, прятались звезды. Молнии, что рассекали черноту, подсвечивали вспышками Лас-Вегас, раскрывая его будто на ладони. Я никогда не любил этот город, всегда тосковал по родине, и теперь не замирал и не любовался красотой мира. Я перегорел. Стал черствым. Неживым.
Если меня грохнет Дорогов, можно сказать, что я и не умру, потому что умер давно.
Сегодня страх высоты стал таким незначительным в сравнении с той бурей, что поглотила мою душу. Я прилепил к стеклу ладони и умолял небо просто меня забрать. Вытащить наружу и избавить от страданий.
Ведь мне никогда не очиститься от своих поступков. Я промахнулся. Ошибся. Сломал ту, кого совсем не хотел ломать. Полю хотелось прижать к себе, защитить, приласкать, подарить нежность и радость, но она ожидаемо шарахалась, дергалась от каждого моего движения навстречу. Будто я монстр. Так и есть. Я — монстр. И таким, как я, жить на земле не позволено. Но я утащу за собой в ад и еще парочку ублюдков, им все это не сойдет с рук.
А к Пелагее я не посмею больше прикоснуться. Не смогу. Потому что мои руки в грязи и крови… Я не стану ее пачкать еще больше собой.
Ноги сами понесли меня в спальню. Да, просто посмотрю, как мышка, и вернусь на диван. Провалиться в чёрную бездну кошмаров, наполненных стонами Карины и моими криками.
Услышав голос Поли, я осторожно приоткрыл дверь.
— Он держит меня в своей городской квартире, — прижимая к уху мой телефон, проговорила она. — Пожалуйста, господин Дорогов, спасите меня! Витя же ваш сын…
Девушка увидела меня, но даже не вздрогнула. Спокойно отключила вызов и посмотрела в мои глаза с уверенностью, с которой самоубийца смотрит в пропасть.
— Прости. Я всё равно помогу тебе, хочешь ты того или нет.
Глава 48. Макс
— Прости? — я шагнул к ней и, приподняв подбородок, почувствовал, как девушка судорожно сглотнула. — Что ты со мной делаешь, По-ля? Зачем? Я бы сам разобрался, глупая! К нему вернуться так хочется? К этому писюну мелкому? Говори, — прошептал, — скажи честно.
