– Если честно, – сказал Вова. – Мы подумываем переехать. – Он крепче сжал Наташину ладонь. – Мне предложили работу в Краснодаре.
– Правда? – Обернулась Карина.
– Скорее соглашайся, – вместе с ней обернулась и Светлана Дмитриевна, – пока они не осознали свою ошибку и не передумали!
– Ха-ха, мама, как смешно! – Скривился Вовка. – Я серьёзно. Там хорошая компания, интересные перспективы, да и Наташа сможет быстрее устроиться на работу в городе побольше, чем наш.
– Зачем тебе переезжать? – Не выдержал я. – Разве мы с тобой не говорили об этом? Мне нужен хороший логист, с оплатой я тебя не обижу, что тут думать?
– Я не знаю. – Друг пожал плечами. – Просто Наташа…
– Ой, а пойдёмте в бар! – Воскликнула невеста, не давая ему договорить и указывая на пляжную забегаловку под открытым небом.
– Я за! – Поддержала её Карина.
– И я! – Отпустив пёсика с поводка, обрадовалась Нина.
– Тогда идём.
И все дружно направились туда.
– А знаешь, как предки выживали меня из дома в прошлом году? – Спросил Вова, когда мы расселись вокруг деревянного столика под широким навесом-грибком.
– Как? – Зимина опять оказалась прямо напротив меня.
– Ты не поверишь! – Начал он.
И я приготовился в двадцатый раз слушать, как они «аккуратно» выпроваживали из дома своего великовозрастного сынка.
– Сначала мама с папой оставляли мне на столе записки, в которых было написано что-то вроде «Завтрак на столе» или «Обед в микроволновке, разогрей». – Вовка взмахнул руками, с укором взглянув на родителей. – Потом я стал просыпаться, а вместо обеда меня ждали бумажки со словами «Продукты в холодильнике, свари себе пожрать». А потом они сменились записками: «Продукты в магазине, деньги на столе, сходи, купи, свари»!
Вовкины родители не выдержали и рассмеялись, а он округлил глаза, будто приготовился рассказывать сюжет боевичка:
– А потом знаешь что?
– Что? – Выпучив глаза, подыграла ему Карина.
– В один прекрасный день я проснулся, а на холодильнике записка: «Продукты в магазине, а деньги – на работе»! Прикинь! «На работе»!
И наш столик содрогнулся от хохота. Вовкины мама с папой дали друг другу «пять».
– Я, блин, только год, как окончил универ, м-а-а-ам! – Протянул Вован. – И мне пришлось устраиваться менеджером и искать себе квартиру. Копец, вы бессердечные!
– Я запишу себе этот метод. – Хрюкая от смеха, простонала Нина. – Меня мои просто выперли пинком под зад, едва я окончила школу, а твои тебя ещё год после универа терпели! Го-о-од!
– Да мне было всего двадцать три-и-и! – Возмутился Вовка.
– Неужели, я терпела его целых двадцать три года? – Закатила глаза Светлана Дмитриевна.
– Вот откуда у тебя столько седых волос, дорогая. – Сочувственно обнял её муж.
Подошёл официант и поставил перед нами бокалы. Я взял свой, и мы все дружно чокнулись.
– Иногда мне кажется, что меня усыновили. – Вздохнул Вовка.
– Ну, что ты, сынок! Н-е-ет! – Мать нежно погладила его по плечу. – Думаешь, мы бы тебя выбрали?
И воздух содрогнулся от новой лавины смеха.
Вот что мне всегда нравилось в их доме. Атмосфера.
Они ловко подкалывали друг друга и потом дружно смеялись. И любой в этом доме в случае чего мог рассчитывать на поддержку близких. Я приходил к ним в гости и забывал о том, что у моего отца депрессия, а мать пристрастилась к бутылке. Я хотя бы на несколько часов мог стать одним из них, побыть частью чего-то нормального, доброго, цельного.
И теперь, когда я окидывал их взглядом, я в очередной раз жалел, что предал однажды их доверие. Возможно, если бы они знали правду, то не захотели бы сидеть со мной за одним столом.
– Филипп! Это же Филипп! – Воскликнула Светлана Дмитриевна, поднимаясь со своего места. – Филя, иди к нам! – И махнула рукой.
Я посмотрел на Карину, а она – на меня.
Возможно, в этот момент мы подумали с ней об одном и том же.
Глава 21
Наверное, на несколько секунд у меня случился ступор.
В этом мужественном профиле, волевом подбородке, темно-серых лучистых глазах очень тяжело было сразу отыскать прежнего Филю, который ещё не так давно был рыхлым, неповоротливым и постоянно отставал от друзей, если все вместе бежали куда-то.
Теперь же в нескольких метрах от нас стоял подтянутый молодой парень, ничем, даже отдалённо, не напоминавший неуклюжего толстого подростка. А когда он обернулся на голос моей матери и увидел меня, его лицо озарилось искренней улыбкой. И вот в этот самый момент картинка и сложилась: те же самые черты, те же морщинки возле глаз во время улыбки, тот же изгиб черных бровей.
– Филя? – Пробормотала я, поднимаясь.
– Каринка! – Он попросил своих друзей подождать и направился к нам.
Я выбралась из-за стола и неуклюже пошла навстречу. Собиралась протянуть руку, но Фил так широко распахнул объятия, что я тут же растерялась. Сама не поняла, как влетела в них, и как он легко подхватил меня и оторвал от земли.
Вот это встреча…
– Не могу поверить, что это ты! – Воскликнул старый друг, отрываясь от меня и глядя во все глаза.
– Честно говоря, я тоже… – Мой голос потерялся в шуме голосов посетителей пляжного кафе.
Чувство радости и неловкости смешались в странный коктейль.
– Ты та-а-ак изменилась! – Он говорил низко, как взрослый мужчина, и это звучало жутко непривычно.
Лицо у меня в этот момент было, наверняка, такое, будто я увидала падающий с неба снег в июле.
– Ты тоже. – Произнесла я. Не удержалась, вытянула руку и помяла пальцами его бицепсы. – В последний раз, когда мы виделись, ты был таким… оверсайз. – И тут же спохватилась: – Ой, прости…
– Да что там! – Расплылся в улыбке парень. – Я был жирным, говори уж, как есть.
– Ага. Вроде того.
Я обернулась и посмотрела на своих родных. Мама с папой улыбались, Радов уже не выглядел таким уверенным – он хмурился, а Ниночка на меня вообще не смотрела: она обронила и никак не могла поднять со стола свою нижнюю челюсть.
– Помнишь моего брата? – Смущённо сказала я. – Вова через пару дней женится, и мы тут все собрались по этому поводу.
– Да, конечно! Привет! – Фил бросился пожимать руки присутствующим. – Очень приятно, очень приятно.
– А это Нина – моя подруга. Мы учимся вместе. – Добавила я, когда он дошёл до Орловой.
– Очень приятно, Филипп. – Улыбнулся он.
Подруга ему кивнула, но как-то заторможено. Совершенно очевидно, её челюсть всё ещё отказывалась вернуться в исходное положение, и рот Орловой так и оставался открытым.
