– Я не развле… – попыталась оправдаться я, но связь уже оборвалась.
Выходит, Ниночка подумала, что я уехала с Гадовым на свидание? Да как она могла?!
– Спасибо. – Я вернула телефон Максу.
Моя сумочка с телефоном остались у подруги. Оставалось надеяться, что Нина не уйдёт без них из «Фламинго».
– Мне нравится твоя подружка. Как её? Нина? – Задумчиво сказал Радов, направляя автомобиль в сторону утёса.
Не знаю почему, но меня задели его слова.
– И как я могла забыть, что ты предпочитаешь блондинок? – Фыркнула я.
И тут же мысленно отругала себя за глупость: ведь обещала же держаться холодно и равнодушно, так зачем было выставлять себя недовольной и слабой? Подумает ещё, что я ревную.
– Кто тебе сказал такое? – Поинтересовался Макс.
Уже смеркалось, но я видела, как на его лице зажглась эта противная самодовольная ухмылочка.
– А разве я не права? – Улыбнулась я, закидывая ногу на ногу.
В тесном салоне автомобиля этот жест смотрелся довольно неуклюже.
– Мне нравятся девушки. – Он пожал плечами. – Любые. Блондинки, брюнетки, рыжие.
– Ты ещё и не разборчив. – Я закатила глаза.
Он как будто наслаждался моей реакцией: бросил довольный взгляд и снисходительно улыбнулся.
– Ты опять сделала неправильные выводы, Колючка. – Голос Макса стал твёрже. – Я говорил о том, что мне понравилась Нина. Но в том смысле, что я рад, что у тебя, наконец, появилась подруга. Она… милая.
– А. – Бросила я и отвернулась к окну.
– Чем-то напомнила меня. Тоже, судя по всему, не хватило родительской ласки и общения.
– А-га. – Отозвалась я, всё ещё делая вид, что мне не интересны его рассуждения.
Но от сердца, почему-то, вдруг отлегло.
– И пёс у неё забавный. Точь-в-точь как она.
– Невоспитанный? – Я повернулась и встретилась лицом к лицу с Радовым.
– Точно. – Он посмотрел мне прямо в глаза.
И я вдруг вспомнила, как надолго задерживалась раньше в его взгляде. Как тонула в нём. В смысле, могла долго смотреть вот так – в лицо, и казалось, что мне становилось теплее и уютнее.
– Как ты его терпишь? – Поинтересовался Радов, отвернувшись и уставившись на дорогу, которая, приближаясь к утёсу, начала вилять.
– Кого? Пупсика?
– Да, этого злодея.
– Нормально. – Призналась я. – Наверное, я просто не виню его за его проделки. Он не со зла. Когда у тебя появляется уже взрослый пёс, воспитанный кем-то другим, то очень трудно искоренить в нём старые привычки. Раньше он бесконечно накидывался и кусал нас за ноги, теперь временами даже ласкается. К тому же, папа сказал, что знает, чем это вызвано, и частично сможет с этим помочь. – Я высунула в окно руку и стала ловить пальцами воздух. – То же самое с Ниной: родители не объяснили ей, что значит жизнь. Как вести себя с мужчинами, как быть нежной и милой, как убирать за собой дома. Она всё познаёт на опыте – путём проб и ошибок. Зато дружить Нина умеет, как никто другой. И я учусь у неё никогда не унывать.
– Это замечательно. – Улыбнулся Макс.
Его радость казалась искренней.
– Мне показалось, или вы с Вовкой немного отдалились друг от друга? – Решила я задать вопрос прямо в лоб.
Его пальцы нервно сжали руль: сомкнулись крепче и тут же расслабились.
– С чего ты решила?
– Ну, когда-то же он успел познакомиться с Наташей, так? – Предположила я. – До этого вы вечно как привязанные друг к другу ходили.
– Это было в юности. – Уточнил Макс. – А потом… разные дороги, работа, да и интересы немного поменялись.
– Он больше не хотел тусовать с тобой в клубах до утра? – Усмехнулась я.
Будь проклята эта моя постоянная тяга к тому, чтобы уколоть, укусить, ущипнуть, задеть его или ударить наотмашь неприятным словом!
– Нет. – Ответил Макс и посмотрел на меня так, будто видел вообще впервые в жизни и не узнавал. – Как раз наоборот.
– Да?
Честно говоря, я не поняла значения сказанного.
Хотела, было уточнить, но Макс уже отвернулся, и автомобиль притормозил.
– Приехали. – Сообщил Радов.
Заглушил мотор, и, не дожидаясь меня, вышел.
Побрёл к обрыву.
Я выбралась из машины и огляделась. Утёс зарос травой и выглядел неухоженным. Где-то в зарослях прятались прежние дорожки, и только круглое чёрное костровище напоминало о том, что люди по-прежнему иногда посещали это место.
Я сделала несколько шагов и остановилась. Вдали, в разводах тлеющего заката, мелькали силуэты птиц, но я смотрела не на них – глядела выше, туда, где, как мне казалось, всё ещё трепыхался на ветру воздушный змей.
Это было просто видение, но мне показалось, что я отчётливо различаю мальчишеские голоса, они несутся вслед за ним и радостно оповещают весь мир о том, что их змей может летать – а это для них почти что чудо.
Я опустила взгляд и проследила глазами до края обрыва. Вон там всё ещё будто сидел мальчишка с тетрадью и делал наброски, а там, подальше, носился пацан с камерой, которую ему на день рождения подарили предки. Даже когда он падал, он не выпускал её из рук – чтобы не разбилась. Не дай бог, она повредится, и родители накажут его так, что мало не покажется.
Я посмотрела на то место, где однажды отрезала себе волосы. В мыслях пронёсся этот момент: большие ножницы с длинными лезвиями, шелковистые пряди, зажатые меж них, нажатие с усилием. Нет, они не поддались сразу, пришлось постараться, но я всё-таки отрезала их и швырнула под ноги.
Даже в воздухе всё так же пахло солёными брызгами, и в ушах так же гулко шумело море. И будто не было всех этих лет. И не было десятков глупых поступков.
– Мне всегда нравилось тут бывать. – Сказал Макс, когда я подошла к нему ближе.
Теперь мы оба стояли в трёх шагах от края, а внизу, под нашими ногами, бушевало бескрайнее море.
– И мне.
Ветер трепал волосы Радова и доносил до меня запах его парфюма. Совершенно другой запах, нежели тот, что я помнила из детства, но всё же Макс пах Максом – это было несомненно. И, несмотря на все негативные эмоции, что я к нему питала, в этот момент мне было максимально приятно и комфортно рядом с ним.
Давно нужно было признать, этот парень всегда был частью меня и моего детства. И он оставался ею и сейчас. Мы просто стояли и слушали тишину. Вместе. Просто смотрели вдаль, и в этот момент я чувствовала, что мне хорошо, и что я могу стоять с ним вот так практически бесконечно.
Внутри меня воцарился настоящий покой, но я заметила, что рука Макса нервно отстукивала какой-то ритм по его ноге. Так резко, что мне хотелось протянуть свою ладонь, сжать его руку и успокоить её. Дать понять, что я рядом. Что бы его ни тревожило, сейчас это было абсолютно не важным.
