Я даже смутилась.
Когда он не обзывался, я почти чувствовала тепло в его голосе. К тому же, я откровенно врала. Моё имя из его уст никогда не звучало мерзко. Оно звучало так, что моё сердце пропускало сразу несколько ударов.
– Помнишь, как ты уснул на полу в гостиной, а я обвела тебя мелом? – Решила разрядить обстановку я.
– Когда мне было восемнадцать? – Рассмеялся он. – Помню! – Легонько подтолкнул меня. – А помнишь, я прицепил к твоему ремню сзади ленту туалетной бумаги, а ты не заметила и шла с ней так из кафе до дома?
– Блин! Помню! – Расхохоталась я. – А помнишь, как я встретила вас в магазине и подсунула тебе в карман магнитную клипсу, и ты запикал на выходе?
– Это была ты?! Вот стерва! – Он двинул меня сильнее. – А помнишь, я толкнул тебя в бассейн, когда ты явилась на вечеринку к моей однокласснице?
– Это был ты?! – Я выпучила глаза. – Боже… Если бы я тогда знала!
– Ты бы устроила мне «тёмную»!
– Точно!
Возле двери мелькнула полоска света. Кто-то вышел из дома.
– Тс-с! – Приказала я молчать, закрыв его рот своим пальцем.
Мне не хотелось, чтобы кто-то разрушил нашу идиллию.
– Кажется, это Гриша. – Сказал Макс, убирая мою руку. – Да, точно он. Пошёл куда-то.
Тень мелькнула и тут же исчезла.
Наверное, он зашёл в дом или вовсе ушёл.
– А, знаешь, я ведь была твоим сталкером в юности. Ну, почти.
– Это как?
– Понимаешь, у девочек в этом возрасте все чувства… гипертрофированы. – Вино явно слишком развязало мне язык. – Кажется, если любовь, то навсегда. А если не увидишь сегодня предмет своего обожания, то умрёшь. Умора, правда?
– Да? – Макс игриво дёрнул бровями. – Так, значит, я был предметом твоего обожания?
Вот же… блин!
Я застыла.
– Типа того. – Ответила осторожно.
Радов продолжал та-а-ак пялиться на меня, что мне захотелось, чтобы кто-то срочно кашлянул – совсем как в фильмах. Иначе, могло случиться что-то непоправимое. Непоправимое в данном случае – я, берущая свои слова (про то, что мне нужен надёжный мужчина) обратно, и набрасывающаяся на Макса с неистовыми поцелуями.
Ох, вино-вино…
Но мне повезло: дверь снова скрипнула, и на выходящего упал свет. Это была Наташа.
– Тс-с. – Макс сжал мою руку.
А я и не собиралась привлекать внимания. Мне нравилось тут, под деревом, с этим красавчиком и покачивающейся в небе луной.
Стоп, покачивающейся?
– Куда она пошла? – Насторожился Радов.
– Не знаю. – Ответила я.
Мне, и правда, не было видно отсюда.
– Слышишь шаги?
– Ага.
– Она что, идёт сюда? – Шепнул он мне в ухо.
По спине пробежали мурашки.
Я была уверена, что не будь сейчас этих шагов в темноте сада, то мой плед быстро капитулировал бы перед настойчивыми руками Макса. От него исходило такое тепло, такой приятный аромат, что меня тянуло к нему буквально магнитом.
– Что у вас там? – поинтересовался Радов, прислушиваясь и указывая рукой на сарай.
– Где там? – Я с неохотой оторвалась от созерцания его шеи, в которую уже собиралась впиться, точно алчущий свежей крови вампир.
– Там. – Махнул он рукой.
Скрипнула старая дверь.
– Там сарай. – Пробормотала я, придвигаясь к Максу.
А к чёрту всё! Может или нет свободная и слегка пьяная девушка заняться любовью с красивым свободным парнем под абрикосовым деревом, если ей этого очень-очень хочется? Может, конечно!
– Слышишь?! – Прошептал Радов, поднимаясь как раз в тот момент, когда мои губы потянулись к его губам.
– А? – Я чуть не упала на траву.
– Вот это. – Сказал он.
И тут я тоже услышала.
Смешки, приглушённое хихиканье, какая-то возня.
– Они что там… – Я округлила глаза и прикрыла рот ладонью.
– То есть, пока Вовка за столом с родными… – Макс взял меня за руку и потащил к сараю. – Пока он там развлекает её родителей, она тут этого Григория ублажает?!
– Тихо ты! – Шикнула я, поскакав за ним козликом по газону.
– Да я его сейчас! – Разозлился Радов.
– Подожди! – Я дёрнула его за локоть. В сарае в это время уже раздавались характерные непристойные звуки. Что-то шумело, скрипело, стукало, и всё это дополнялось тихими женскими стонами. – У тебя с собой телефон?
– Да. Зачем? – Не понял Макс.
– Давай сюда. – Попросила я. – Ты откроешь двери, а я сделаю фото. Если эти гады станут отмазываться, то мы предъявим Вовке доказательства!
– Ты с ума сошла?
– А ты струсил?
Мы ещё немного попрепирались, а затем, как два матёрых партизана, подкрались к двери.
– Готова? – Радов ухватился за ручку.
– Сейчас. Так, вспышка настроена. – Прошептала я. – Давай!
Он дёрнул дверь, а я нацелила телефон и несколько раз щёлкнула темноту.
Но то, что озарила собой вспышка, заставило меня охнуть и выронить камеру из рук.
Наташа и Вовка. Вова и Наташа.
Лучше бы я ослепла! Мамочки!
Застать своего брата за этим делом? Никому не советую.
Лучше уксуса в глаза!
Обнаруженные на месте преступления замерли, в ужасе уставившись на меня, а затем Наташка вдруг испуганно пискнула:
– Ой!
– Какого чёрта?! – Заорал мой брательник, отпустив её бёдра и начав судорожно натягивать обратно свои штаны.
– П-простите… – пробормотал Радов, подняв свой мобильник с земли и попятившись назад.
– Мы просто искали… топор! – Брякнула я, едва мой взгляд упал на лежащее у двери орудие. И тут же в голову пришла шальная мысль о том, что разозлившийся до предела Вовка может использовать его против нас. Тогда я икнула, подхватила полы пледа и понеслась прочь с криком: – Бежи-и-им!
Глава 40
Рассветный берег наполнялся красками. Я стояла по щиколотку в воде и щурилась от отражающихся на голубых волнах солнечных лучах. Чайки летели так низко, а кричали так громко: «Уа-уа-а-а-а!!! Уа-а-а-а-а!»
Что?
Я подпрыгнула на постели и заметила, что Пупсик, лежавший у меня под боком, сделал то же самое.
Мы уставились друг на друга, не понимая, что происходит.
И тут этот чудовищный звук вдруг повторился. Гигантская утка крякнула прямо в медный таз: «У-у-а-а-а-а-а!», а потом, кто-то не менее гигантский, извините за выражение – громко выпустил газы.
