Я поднялась, стёрла слёзы и направилась к двери.
Наверное, мама – пришла позвать на завтрак. Я не ожидала увидеть у себя под дверью кого-то другого в такой час, поэтому только слегка одёрнула широкую футболку, в которой спала, а затем распахнула дверь.
– Ты?
– Доброе утро! – Поприветствовал меня Макс.
Опустил взгляд ниже, на мои голые ноги, и весело присвистнул.
– Эклеры?.. – Пробормотала я, уставившись на коробку в его руках.
Глава 41
Макс
– Что такой хмурый?
– А? Что? – Мне пришлось отвлечься от собственных мыслей.
Резким движением головы Вовка откинул назад длинную чёлку. Меня раздражала его пижонская стрижка и эта дурацкая манера дёргать башкой, как молодой жеребец, но Зимин просто балдел от своей новой причёски, ведь его постригла Ксюня – так он ласково называл свою новую девчонку, которая училась на парикмахера в одном из местных колледжей.
Да, в последнее время я отметил некоторую закономерность – подружек Вован выбирал себе странных. То у него рокерша, то гопница, то балерина, а что хуже – менялись они теперь со скоростью конвейера.
На этой неделе одна, на следующей – другая. И я уже начинал побаиваться его вот этого: «Хэй, пошли-ка в клуб, мне хочется свежей крови!»
Я не был готов сопровождать его в подобные заведения чуть ли не ежедневно, но Зимин в этом плане стал почти одержимым: соблазнение всё новых и новых девчонок с тех пор, как он свёл подростковые прыщи и стал увереннее в себе, стало для него сродни спортивному азарту.
– Я говорю: чего ты такой хмурый? – Хлопнул он меня по плечу.
Бар, в который мы зашли, был набит битком. Вовка ждал, когда придёт его Ксюня с серьгой в губе, вечер обещал быть насыщенным и весёлым, а я мыслями был в совершенно другом месте, если честно.
– Устал. – Ответил я, опираясь локтями на барную стойку.
– Ты загонишь себя этими подработками. – Укорил меня друг.
– Всё нормально. У меня целых два выходных в неделю.
Он наклонился к моему уху:
– А оставшиеся пять дней ты работаешь чуть ли не круглосуточно.
– Зато я могу угостить тебя выпивкой. – Улыбнулся я, доставая купюру и передавая её бармену.
– Вот за это спасибо. – Расцвёл Вован. – Батя урезал мне довольствие с тех пор, как меня чуть не отчислили после прошлой сессии.
Он скривил рожу, изображая то ли испуг, то ли отвращение. Его подружка, подошедшая к нему со спины, заржала, как лошадь, а затем бросилась к нему целоваться.
– Привет!
– Приве-е-ет! – Они развернулись лицом друг к другу и начали практиковаться в французских поцелуях.
Я поморщился. «И где он только находит этих девиц?»
Хотя, к чему вопросы? Я и так знал ответ: везде. Везде, где только можно было. На улице, в баре, в клубе, на пляже. Володька помешался на том, чтобы доказать всему миру, что он реальный самец.
– Ребята, я вас оставлю, ладно? – Мне пришлось отвлечь своего лучшего друга от глубоких дайвинг-поцелуев хлопком по плечу.
Если бы я этого не сделал, Вован, возможно, уже через секунду выудил бы изо рта у этой Ксени все её пломбы по очереди.
– Эй, ты куда? – Возмутился он.
Хотя, откровенно говоря, ему было плевать, уйду я или нет. Моей миссией было сопровождать этого сластолюба на вечеринки, а затем сваливать, когда он найдёт себе пассию на вечер, или, если повезёт (и если найдётся такая дурочка), то на неделю.
– Ты прав, брат. Мне нужно выспаться. – Я пожал ему руку. – Встретимся завтра.
– Хорошо. Счастливо! – Махнул мне Вовка.
«А, может, и не встретимся», – подумал я.
Зимин продолжал учиться в универе, а я круглыми сутками батрачил, чтобы не развалилась моя семья. Для всех вокруг я теперь стал странным, люди не понимали меня и старались держаться подальше, а мне всего лишь хотелось, чтобы мать больше не притрагивалась к бутылке, а отец поскорее выкарабкался из затяжного пике депрессии.
После попытки суицида трёхлетней давности он исправно лечил нервы, но мне всё чаще приходила в голову мысль: а не было бы легче, если бы я его тогда отпустил?
Ведь он же хотел уйти, так? А теперь мучился, продолжая жить. И виноват в этом был я.
И я ненавидел себя за эти мысли.
– Закурить есть? – Заставил меня вздрогнуть какой-то прохожий, привалившийся к стене.
– Не курю. – Ответил я, вглядываясь в темноту.
И поспешил дальше.
Тёмные улочки петляли вдоль побережья к центру города, а я всё шёл и шёл, вдыхая вместе с горечью тоски пряный запах трав и влажный воздух моря. Шёл в обратную сторону от дома.
Сам не знал, зачем иду туда. Не знал, зачем наврал сейчас другу. Мне просто нужно было пройти мимо и убедиться, что с ней всё в порядке, ведь я слышал, что она пойдёт на танцы с одним из своих новых приятелей.
Я слышал, как она говорила об этом по телефону кому-то из друзей. И я знал, о ком идёт речь, когда она назвала имя парня.
Он был старше её на год, и это мне очень не нравилось. Этот тип был наглым и менял девчонок, словно перчатки, а Карина согласилась на свидание с ним только для того, чтобы доказать всем вокруг, что она уже взрослая, и что ей уже можно.
Такая наивная, такая доверчивая. Вредная и глупая.
Карина ненавидела меня после того разговора. А я не мог поступить иначе. Я понимал, что это не правильно. И что это против закона и морали. Её родители посадят меня, если я к ней притронусь, а её брат – тот просто меня убьёт.
Что бы я не чувствовал к этой маленькой упрямой занозе, это должно было и дальше оставаться только при мне.
Никто не должен был знать о моих чувствах. А она уж тем более.
«Я только посмотрю одним глазком. Удостоверюсь, что всё хорошо, и сразу уйду».
Гул музыки из помещения сотрясал стены и стёкла. За окнами мелькали лучи светомузыки. Я вошёл в помещение и остановился у стены. Народу было много, даже слишком. Пьяные малолетки, одетые вульгарно и броско накрашенные, вызывали у меня лишь отвращение. Притаившись в тени, я стал выискивать глазами Её.
Карина не заставила себя долго ждать. Через пару минут я увидел, как её кавалер тащит её к выходу. Какой-то прыщавый юнец с прибрежки, одетый, как отрепье, но мнящий себя местным мачо. Он прихватил её за талию и грубо подтолкнул в сторону коридора.
– Но я хочу ещё потанцевать. – Смутилась Карина, оглядываясь назад. – Мои друзья, они только пришли.
– Никуда они не денутся, идём. – Раздевая её глазами, пробубнил парень. Затем наклонился к её лицу и прошептал что-то на ухо.
