– Это ты к чему? – Её глаза озарились светом.
– К тому, что мы с тобой всё выдержим.
Я не отвёл взгляда. Смотрел, впитывая её улыбку и черты лица, стараясь запомнить их до следующей встречи.
– Обещаешь? – По-детски наивно спросила Карина.
Она всегда была сильной, дерзкой и смелой для всех, но свои слабости показывала лишь мне. И я собирался стать самым надёжным и самым решительным для того, чтобы она могла ощущать себя маленькой слабой девочкой каждый раз, когда захочет этого. Я собирался быть сильным за нас двоих.
– Обещаю, что буду бесить тебя до конца твоих дней. – Сказал я, наклоняясь к её лицу. – Буду делать это профессионально, с душой и с огоньком.
– Уговорил. – Прошептала Карина, вставая на носочки.
Я коснулся её мягких, спелых губ, и у меня привычно замерло сердце. Наверное, это никогда не пройдёт, и оно будет замирать так каждый раз.
Я был в этом уверен.
– М-м-мргх. – Раздалось над ухом.
Это Вовка отправился за следующим ящиком.
– Бык? – Отрываясь от меня, предположила Карина.
– Лось. – Уверенно ответил я.
– Или козёл?
– Ну, всё уже, всё! – Простонала Нина. – Хватит нас травить! Я чувствую себя ущербной, когда вы милуетесь у всех на виду! Эти отвратительные флюиды счастья и страсти напоминают мне о том, что никто не скидывал меня с утёса, не пробирался ко мне в комнату ночью через балкон и не надевал мне на палец чужое обручальное кольцо!
– Ладно, ладно. – Мы нехотя отлепились друг от друга, но только губами.
Всем же остальным: взглядами, руками, теплом мы всё ещё были тесно связаны.
Разъединить объятия означало для нас поставить запятую в нашей истории, а нам не хотелось никаких запятых – нам хотелось жить здесь и сейчас, быть рядом, пропитываться друг другом, наслаждаться каждым мгновением.
Отойти в сторону для меня было как оторвать себя от неё вместе с кожей и мясом, оставить лишь обнажённые кости, истекающие кровью. Чёрт, это даже мысленно было жутко больно.
– Всё, пора. Ещё столько часов в дороге. – Сергей Анатольевич решительно закрыл багажник. – Давайте прощаться.
Пока Карина обнималась с родителями, Нина подошла ко мне.
– Я пригляжу за ней, обещаю. – Она протянула ту руку, что была без гипса. – Мужиков от Каринки буду отгонять ссаными тряпками, а в случае реальной угрозы сразу наберу службу спасения – тебя.
Проигнорировав руку, я обнял всю Нинку сразу.
– Спасибо, друг. – Похлопал её по спине. – Кстати, где твой фотограф?
– Видеограф. – Поправила она. – Не знаю я. Сказал, что у его друга судебное заседание сегодня. Не смог прийти, короче.
Я отстранился и посмотрел на неё:
– И ты расстроилась?
Нина нервно пожала плечами.
– У меня с мужиками всегда так, ничего удивительного. – И тут же беззаботно рассмеялась. – Главное, что у меня есть вы – мои друзья, а на остальное мне «в рот компот», поверь!
– Хорошо.
Мы обнялись ещё раз.
Затем я присел и погладил её пса:
– Давай, Пират, не шали, ладно? Ты мужчина серьёзный, так что оставляю тебя за старшего: пригляди в дороге за девчонками, не дай их в обиду.
Мохнатый ткнулся в мою ладонь макушкой и завилял костлявой задницей. Кажется, понял.
– Моя девочка. – Светлана Дмитриевна отпустила дочь, смахнула слезинку и отошла. – Пиши и звони маме каждый день, ладно?
– Ага. – Кивнула Карина.
– Каждый, поняла?
– Да, мам, да. – Обнимая по очереди Наташу и Вову, пообещала Зимина.
– Тёплые носочки на зиму. Тебе и Ниночке. – Бабушка сунула Карине пакет в руки, а затем уже обняла. – Пиши бабушке письма, не забывай.
– Конечно. – Карина поцеловала старушку.
– Бумажные!
– Хорошо. – Пообещала она.
– Ничего не забыли? – Усадив Нину и Пупсика, Сергей Анатольевич ещё раз оглядел салон автомобиля.
– Вроде нет.
– Ну, счастливо!
Все посторонились, готовясь к тому, что машина будет отъезжать. Но Карина задержалась у водительской дверцы и посмотрела на меня.
Я подошёл.
Она встала так, чтобы из-за моей спины родителям не было видно её лица.
– Помнишь, ты спрашивал…
– О чём? – Я погладил большим пальцем её щёку.
Пушистые ресницы встрепенулись, и Карина посмотрела на меня.
– Ты спрашивал, кого я вижу, когда закрываю глаза.
– Угу. – Я кивнул.
– Ты всегда знал ответ, да? – Она улыбнулась, чтобы не заплакать, и сжала губы добела.
Я снова кивнул.
И сглотнул.
Это прощание давалось мне тяжело.
– Я тоже. – Вздохнула Карина. – Я тоже видела лишь тебя, закрывая глаза. Всегда.
Все смотрели на нас, поэтому мы лишь соприкоснулись лбами. Но Володя всё равно замычал. А потом заржал – видимо, Наташа пихнула его локтем в бок.
– Я буду скучать. – Пообещал я. – Даже не представляешь, как.
– Представляю. – Карина переплела наши пальцы, сжала, а затем отпустила.
Карина
Автомобиль удалялся всё дальше от дома, а я всё никак не могла оторвать взгляда от зеркала заднего вида. Фигуры родных уменьшались, становясь маленькими серыми точками. Но лишь тогда, когда они исчезли совсем, я смогла вернуть взгляд на дорогу.
– Как ты? – Спросила подруга.
– Нормально.
Я оставляла позади не только отчий дом, любимый берег, солнце и лучшие воспоминания – моё сердце тоже осталось там, с ними. С Радовым. И я не представляла, сколько смогу прожить без него. День, два, пять? А что потом?
– Ты сейчас руль вырвешь, расслабь ручки, Зимина. – Посоветовала Нина. – Выдохни.
– Да всё со мной нормально. – Заверила я.
– Даже Пупсик тебе не верит. – Сказала подруга.
И пёс гавкнул.
– Я считаю, тут нечего расстраиваться. – Нина открыла окно и подставила лицо ветру. – Будете видеться редко, зато каждая встреча – как праздник! Некогда будет ссориться и упражняться в злословии, будете ценить каждую минуту, проведённую вместе.
– А чего ты сама тогда расстраиваешься? – Парировала я. – Или думаешь, не вижу, что на тебе лица нет?
– Я? Расстраиваюсь? Из-за чего?
– Из-за Фили, конечно.
– Не, я проще отношусь к таким вещам. – Стараясь казаться безразличной и весёлой, отмахнулась Ниночка. – Мы с ним даже не встречаемся, о чём переживать? Подумаешь, погуляли пару вечеров, разве это что-то значит?
