Все из моей старой школы посмотрели «Свалку», так что я местная знаменитость. Но я хочу прославиться сильнее и заработать еще больше денег!
Благодаря этому я хорошо себя чувствую. У многих людей есть предрассудки по отношению к детям с синдромом Дауна – что они могут делать, а чего не могут. И я здесь, чтобы доказать их неправоту. В начальной школе учительница спросила маму: «Как вы думаете, чем займется Рубен после школы?» И мама ответила: «Сейчас он мечтает стать рок-звездой». Учительница была в шоке, а мама подумала: «Просто подождите – и увидите».
РУБЕН
«ДЕТЕЙ С СИНДРОМОМ ДАУНА ОБЫЧНО ПРЯТАЛИ. НО МОЙ ПРИМЕР – ПОЛНАЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ ЭТОМУ».
Имани, 18 лет, Лос-Анджелес, США
«Если ученикам с цветной кожей говорить, что они станут никем, именно это и случится, а я хочу все изменить».
ИМАНИ
18 ЛЕТ, ЛОС-АНДЖЕЛЕС, США
ПОКА Я ВЗРОСЛЕЛА, СЛОЖНЕЕ ВСЕГО БЫЛО ОТВЕЧАТЬ НА ПОСТОЯННЫЕ ВОПРОСЫ, КТО Я ТАКАЯ. Я ЛИВАНКА И АФРОГВАТЕМАЛКА.
И пускай это и прекрасная комбинация, мне было непросто из-за такого необычного этнического происхождения.
Я латиноамериканка, но по-испански говорю не очень хорошо. Я слишком белая для «типичной» афролатиноамериканки. Я «американизированная» арабка, поэтому с «традиционной» арабской культурой у меня мало общего.
Глядя на мою светлую кожу и кудрявые волосы, люди начинают задавать вопросы о моем этническом происхождении. Когда я была маленькой, меня смущала реакция других детей, которые не могли даже выговорить названия стран, откуда происходили мои предки, не говоря уже о том, чтобы найти их на карте. По этой причине я просто говорила людям, что я мулатка: так легче, хотя это и означало отказ от важных аспектов моих культур.
В начальной школе на уроках, посвященных памяти трагедии 11 сентября, до меня начало доходить, сколько негативных эмоций вызывает у людей ислам. И я начала стесняться этой части своего происхождения. Потом, в старших классах, я попала в школу, где было много латиноамериканцев, и на фоне друзей чувствовала себя белой.
Изо всех сил я пыталась выучить испанский на достойном уровне и говорить на нем без заикания, потому что мне казалось, что я зря незаслуженно забросила его. Я продолжаю заниматься, но в глубине души знаю: раз я не выучила его хорошо в детстве, мне будет труднее свободно говорить на нем сейчас.
В прошлом году я выиграла стипендию на обучение в Египте и поняла, что значит быть арабской женщиной. Я увидела многих женщин, которые остались собой, несмотря на все ограничения, с которыми сталкиваются мусульманки в хиджабах, – и это вселило в меня чувство гордости и надежды. Для женщин там было много негласных правил: старшая дочь в семье может выйти из дома только до того часа, который назначат родители, а младший брат должен сопровождать ее. В этом обществе доминируют мужчины, но мои подруги, носившие хиджаб, все равно гордились своей религией и культурой, несмотря на все трудности, с которыми им пришлось столкнуться. Они показали, что и мне надо гордиться каждым аспектом моей этнической принадлежности и принять себя как арабоафролатиноамериканку – женщину, готовую продвигать идею, что все расы должны принимать друг друга.
Я стараюсь распространять идею принятия расы и гендера с помощью искусства. Одним из моих последних проектов стал документальный фильм, снятый мною совместно с организацией Global Girl Media. Получив опыт работы с девушками из Global Girl, я смогла заново сформировать свою идентичность – через искусство и общение с людьми.
Я сняла фильм о сообществе трансгендерных людей в Лос-Анджелесе. Существует масса дискуссий о том, что темнокожим трансгендерам сложнее найти работу, чем светлокожим. Они не могут сделать достойный макияж из-за ограниченного выбора цветов в индустрии косметики. В фильме исследуются колоризм и социальная изоляция этой части общества. Трансгендеры, у которых я брала интервью, подтвердили, что большая часть их культуры – светлокожая. Они говорили, что стараются внедрять в свои выступления активизм, чтобы принять свою индивидуальность и чувствовать себя счастливыми в своей коже. Один из опрошенных сказал, что в семье его называют pocha – что означает «отбеленный» на испанском языке. Мужчина должен быть сильным, главой семьи – это концепт, заложенный идеологией мачизма. Пока эти культурные стандарты и идеологии исключают трансперсон, им следует быть аккуратными, чтобы не стать изгоями в собственной культуре. Поэтому герой моего фильма провел исследование, изучил историю и собственное происхождение, чтобы никто не смог отобрать их у него.
Услышав это, я решила, что недостаточно знаю о Гватемале и Ливане, поэтому начала изучать собственное происхождение. Мне не хочется, чтобы люди говорили: «Ты ненастоящая латиноамериканка и ненастоящая арабка». И теперь я знаю свою историю. Знаю, что пришлось пережить моей семье, чтобы оказаться там, где мы находимся сейчас.
Я также запустила кампанию в школе. Я старалась повысить осознанность учеников с цветной кожей, чтобы дать им преимущество во время поступления в университет. Их дальнейшая жизнь во многом зависит от того, получат ли они высшее образование. Наша школьная система построена таким образом, что цветные ученики чувствуют себя недостаточно хорошими и неуверенными в себе. Я хочу изменить это, чтобы сломать стереотип, будто цветные люди не могут добиться успеха. Если ученикам с цветной кожей говорить, что они станут никем, именно это и случится, а я хочу все изменить.
Осенью я начинаю изучать менеджмент и журналистику в Университете Беркли в Калифорнии. Я хочу, чтобы моя будущая карьера наделяла властью других людей. Никогда не недооценивайте силу молодежи: мы молоды, мы наивны, но у нас есть право голоса. У нас есть доступ к социальным сетям. Наша сила – в собственных умах и новом подходе миллениалов. Мы отличаемся от родителей. Нас могут недооценивать, именно поэтому нам необходимо обрести свои голоса.
Многие люди, даже из нашей собственной возрастной группы, не тратят время на то, чтобы выслушать друг друга и узнать многообразие мнений и опыта. В Америке у людей так много различных идей и убеждений. Мы должны быть услышаны. Ведь бесполезно стоять без дела и злиться друг на друга. Нам кажется, будто мы что-то делаем, выражаем себя, но на самом деле мы движемся по кругу.
Я думаю, среди моего поколения есть те, кто знает о происходящем, и те, кто хотел бы знать, но не обладает информацией. Мы можем верить соцсетям и принимать все без разбора, но можем и использовать исследования для формирования убедительной аргументации. Мы можем основывать наши убеждения на фактах и оставаться непредвзятыми. Обучаясь тому, что считаем наиболее важным, и формируя собственные убеждения, мы обретаем силу и создаем платформу для самовыражения.
