Король с королевой были тогда в Балморале, а накануне к ним приехали герцог и герцогиня Глостерские. Когда все сидели за обедом, короля позвали к телефону. Понимая, что повод для этого должен быть серьезный, оставшиеся за столом стали строить предположения, что, наверное, умерла королева Мария, которой тогда было семьдесят пять лет. Но новость, которую сообщил королю министр ВВС Арчи Синклер, оказалась куда страшнее. Греческая принцесса Марина, жена герцога и мать троих его детей, находилась в Коппинзе, своем загородном доме в графстве Бакингемшир. Несколько дней безутешная вдова не выходила из комнаты то заходясь в рыданиях, то впадая в глубокую апатию.
Через два дня после катастрофы Лог написал Хардингу с просьбой передать королю слова сочувствия: «Я даже уже собрался звонить Вам сегодня, но подумал, что Вы, должно быть, очень загружены работой в эти горестные дни, и поэтому решил написать, попросить выбрать подходящий момент и передать королю, что я искренне соболезную ему и понимаю всю тяжесть обрушившегося на него трагического удара… Я не обращаюсь прямо к нему, так как вовсе не горю желанием добавлять лишнее письмо к той массе корреспонденции, которую он обязан получать, но мне хотелось бы, чтобы он знал: я очень сильно переживаю за него и уверен, что лучше Вас никто не передаст мои слова королю». В ответ Лог получил письмо на бумаге с черной траурной рамкой: «Его величество… очень благодарен Вам за сочувствие трагическому удару, постигшему наше семейство».
Герцога похоронили 29 августа в часовне Святого Георгия Виндзорского замка. «Я был на похоронах в этой часовне много раз, но еще ни одна церемония так меня не тронула, – писал король
[130]. – Присутствовавших я хорошо знал, но не осмелился заговорить ни с кем, боясь разрыдаться. Его смерть, сама ее форма потрясла буквально всех». Герцог Виндзорский осваивался на новом для него посту губернатора Багамских островов и не сумел приехать. Однако трагедия обозначила возможность улучшения его натянутых отношений с родственниками. «Ты сейчас очень далеко от всех нас, и мыслями я с тобой», – писала королева Мария сыну, вспоминая, как сильно он и покойный брат были привязаны друг к другу. На «милое письмо» матери герцог ответил столь же тепло, обещал, что дальше будет писать регулярно, и признался, что очень хочет снова увидеться с ней. Но надежда оказалась напрасной: герцог твердил, что мира не будет, пока дворец не согласится с его давнишним требованием титуловать его супругу «ее королевским высочеством», а на это король категорически не соглашался.
После похорон король вернулся в Балморал, а потом посетил место катастрофы, назвав эту поездку в дневнике «паломничеством». «Обломки уже убрали, но земля на двести ярдов в длину и сто в ширину
[131] сильно пострадала от падения и пламени, – писал он. – Удар, видимо, был сильнейший, потому что, когда самолет обнаружили, он оказался до неузнаваемости искореженным».
С первой встречи в кабинете на Харли-стрит в 1926 году помощь Лога будущему королю было трудно переоценить, но все эти годы логопед умудрялся оставаться «за сценой». Для тех, кто обслуживал королевскую семью, осмотрительность была правилом номер один. Лог никогда не давал интервью и успешно справлялся с тем, чтобы его имя не появлялось на страницах газет. Единственным исключением стала публикация в 1929 году авторизованной биографии
[132] герцога Йоркского, как тогда титуловался Георг, написанной Тейлором Дербиширом, журналистом из Ассоциации австралийской прессы; в 1927 году он сопровождал королевскую пару в официальном турне по Австралии и Новой Зеландии. Книга, разошедшаяся на цитаты в британской прессе, рассказывала о всех сторонах жизни герцога, но самыми интересными для газет оказались те страницы, где Дербишир рассказывал о его заикании и о том, как и чем ему помог Лог. Под заголовками вроде «Как победил герцог», «Мужественно преодоленный дефект речи», «Человек, который вылечил герцога» читатели находили подробности того, что одна из газет назвала «энергичной борьбой за соответствие своему месту в общественной жизни».
Утверждать, что герцог избавился от заикания, было все равно, что выдавать желаемое за действительное, и это прекрасно понимали все, кто десять лет назад слышал, как он мучился, произнося речь или выступая по радио. Но пресса относилась к королевской семье столь почтительно, что его недостаток – и постоянная работа Лога по его исправлению – оставался как бы за скобками. Когда же герцог Йоркский сделался наследником престола, о нем почти перестали говорить, хотя австралийские газеты время от времени баловали своих читателей кое-какими сведениями из жизни одного из самых знаменитых сынов страны.
В сентябре 1942 года Лог позволил себе ненадолго выйти из-за кулис, появившись в радиопрограмме Би-би-си «Мой выбор» (On My Selection). Каждую неделю ее гость, уроженец Австралии или Новой Зеландии, живший в Британии, рассказывал о том, записи какой музыки он взял бы с собой, чтобы вспоминать жизнь в своей родной стране. Это было похоже на передачу «Диски необитаемого острова» (Desert Island Discs), которая началась в январе того же года и идет вот уже больше семидесяти лет.
Из-за разницы во времени с Австралией, программу, шедшую в прямом эфире, ставили на очень раннее утро. За несколько дней до этого Логу пришло письмо от Сесил Мадден, работавшей в так называемых «внешних службах Би-би-си», с загадочным предложением провести вечер накануне передачи в ее ложе в театре «Критерион» на площади Пикадилли. На время войны театр был реквизирован Би-би-си; зрительный зал у него располагался под землей и служил идеальной студией, безопасной в условиях блица. Оттуда пешком можно было добраться до Центра радиовещания, а значит, Лог придет вовремя и не опоздает на передачу. «Конечно, это не совсем обычно, но там есть матрас и простыни, а сама ложа находится в верхнем ярусе, – писала Мадден. – Обслуживать Вас будут по высшему разряду и подадут чай, словно какому-нибудь барону. Это значит, что Вы никуда не опоздаете». Так и неизвестно, воспользовался ли Лог ее гостеприимством.
Ведущая программы, Джоан Гилберт, не стала объяснять своим слушателям из Южного полушария, что связывает ее гостя и короля, а сказала просто, что это «уроженец Аделаиды Лайонел Лог, который уже много лет проживает в Лондоне». Лог тоже умолчал, чем именно он занимается, ограничившись перечислением своих любимых музыкальных произведений: Bird Songs at Eventide (на музыку Эрика Коутса), арии O Mimì, tu più non torni из оперы «Богема», арии из кантаты № 68 Баха «Душа, веселися», рассказом о «чудесной музыке» птичьих голосов в саду Бичгроува, о том, что очень любит слушать оперу в театре Ковент-Гарден, увы, закрытом по случаю войны, и о том, что в последнее время все больше ценит простую музыку, которую в молодости презирал всей душой. Последней он выбрал I’ll Walk Beside You, сентиментальную балладу, ставшую очень популярной во время войны, в исполнении известного ирландского тенора Джона Маккормака, пояснив, что она звучит «в честь моей любимой женщины, которая стоит рядом со мной вот уже тридцать шесть счастливых лет и геройски поддерживает меня в нелегкие времена». В конце передачи Лог обратился к своим австралийским друзьям и родственникам: «Посылаю слова любви и уважения своим сестрам и брату Герберту, множеству друзей, живущих под созвездием Южного Креста. Желаю самого лучшего всем матерям и отцам, чьи сыновья сражаются здесь. Мы встречаем их со всем радушием и гордимся, что они наши земляки».
