Радость от успеха операции «Оверлорд» омрачила новая угроза, нависшая над Британией. В считаные дни после высадок Гитлер применил свое секретное оружие, о котором уже давно шло много разговоров: это были крылатые ракеты Фау-1, или Vergeltungswaffe – «оружие возмездия». Беспилотные самолеты-снаряды – их называли «жужжащими бомбами» – все лето обрушивались на Лондон и всю Юго-Восточную Англию, нарушая спокойствие, едва установившееся после «беби-блица».
Первая Фау-1 обстреляла лондонский район Ист-Энд 13 июня, в четыре часа двадцать пять минут утра; снаряды попали в железнодорожный мост над улицей Гроув-роуд, по которому пролегал путь от вокзала Ливерпуль-стрит на Эссекс и Восточную Англию. Колея и сам мост сильно пострадали, было разрушено множество домов и погибло шесть человек. Через пять дней произошло самое страшное событие всей кампании, когда Фау-1 разрушила часовню гвардейцев на улице Бердкейдж-уок, совсем рядом с Букингемским дворцом. Военные и гражданские прихожане, собравшиеся на воскресную службу, только что запели Последование ко Святому Причащению, когда ракета, спикировав, разрушила крышу, стены, бетонные столбы и портик западного входа в часовню. Тонны обломков упали на молившихся; погиб 121 человек, среди которых были как военные, так и гражданские, количество серьезно пострадавших достигло 141. Среди жертв были проводивший службу капеллан, преподобный Ральф Уитроу, несколько старших британских офицеров и один полковник армии США. Два дня разбирали завалы, находили погибших и пострадавших. Трагедию не слишком афишировали, но по Лондону поползли нехорошие слухи.
Короля это глубоко потрясло. Многие прихожане были друзьями и знакомыми королевской семьи. «Надо будет изменить наш распорядок дня», – сказал он. До особого распоряжения отменили все церемонии награждения, и, по соображениям безопасности, несколько недель Черчилль и король по вторникам обедали в бомбоубежище Букингемского дворца. Сам дворец не подвергался прямым ударам, но из его окон постоянно вылетали стекла, и однажды бомба, упав на Конститьюшн-хилл, оставила на обращенной на эту улицу стене дворца пробоину в 75 ярдов (почти 70 метров). «Есть что-то совсем нечеловеческое в том, как эти ракеты, несущие смерть, убивают всех подряд, без разбора», – написала в следующем месяце королева королеве Марии
[181]. Фау-1, в общем-то, были средством устрашения. Лондонцы привыкли к характерному свисту их реактивных двигателей и знали, что бояться за жизнь нужно в тот момент, когда он умолкает: через несколько секунд жуткой тишины ракета падала на землю или крышу, взрывая свой многотонный смертельный груз. В общей сложности до столицы долетело 2419 ракет, от которых погибли 6184 человека и пострадали 17 981, в основном мирное население; самому Лондону тоже сильно досталось. Системы наведения Фау-1 были гироскопическими и очень неточными: например целясь в Тауэрский мост, они пролетели мимо, хотя одна ракета прошла под центральной аркой и потопила буксир, стоявший на противоположной стороне. Были и другие подобные случаи, но все же ракеты били по всему Лондону и окрестностям, причем больше всего страдали юг и восток города.
Самый серьезный обстрел близ Бичгроува произошел днем 5 августа, когда Фау-1 попала в кооперативный магазин на улице Лордшип-лейн, менее чем в миле севернее дома Логов, полностью разрушила здание, а заодно и шесть других, и нанесла множество повреждений в радиусе 700 ярдов (более 600 м). Двадцать три человека погибли, сорок два получили серьезные ранения. Спасательные команды работали двое суток подряд. Больше всего попаданий – свыше 140 – было на юге столицы, в Кройдоне, который лежал как раз на пути Фау-1; каждые три из четырех домов там были повреждены, а 211 жителей погибли
[182].
Так же, как и во время блица, король с королевой ездили в пострадавшие районы. «Я очень горжусь тем, как наш народ проходит тяжелейшее испытание, которое ему выпало, ведь очень тяжело еще раз переживать бомбежки, – писала королева. – Страшно все потерять, но сколько раз я слышала “Ну, нечего жаловаться”, поистине философское замечание, когда у человека не осталось ничего, кроме жизни! Поразительная стойкость духа; люди заслуживают много лет настоящего мира»
[183]. Король также посещал батареи противовоздушной обороны и эскадроны бомбардировщиков, чтобы лично убедиться, какие меры принимаются против Фау-1; его поражала исключительная скромность многих молодых пилотов. «Мне очень трудно говорить с ними, потому что никто никогда не рассказывает о том, что сделал, при этом каждому есть, что рассказать», – записал он в июле, посетив базу Королевских ВВС недалеко от Чичестера.
Как и многие лондонцы, Лайонел и Миртл очень хотели передышки. Когда налеты участились, они уехали из Бичгроува в относительно безопасный Вустер, до которого Фау-1 уже не долетали, и остановились у поверенного в делах Лога Ричарда Беттинсона. Беттинсон обычно проживал в Бирмингеме, но в начале войны перевез семью в Вустер, чтобы не попадать под бомбы, падавшие на второй по размерам город Британии. Через некоторое время Лайонел был вынужден вернуться в Лондон и продолжить работу, а Миртл осталась. Когда ход войны начал клониться в пользу союзников, Беттинсон решил, что в Бирмингеме стало безопасно, и начал подыскивать жилье. Его жена ходила смотреть дома вместе с Миртл и предложила снять что-нибудь вместе. «Но маме такая перспектива не очень-то улыбалась, – много лет спустя вспоминал ее сын Джон
[184]. – Отсюда можете сделать вывод, какой у нее был сильный характер!» В то лето Лайонел и Миртл даже сумели немного отдохнуть на западном побережье Уэльса.
Энтони, который вместе с гвардейцами двигался по Италии, уже знал о разъездах родителей, когда писал им 31 августа, как обычно, добродушно-шутливо:
Ну что, дражайшие мои, как там жизнь в Центральной Англии?
Где вы теперь преклоняете свои старые головы: в бирмингемском ли дворце или в уэльском замке? Велите братцу, который обретается сейчас в Бате, написать мне письмо, ведь он, сволочь, думаю, оттого мне не пишет, что я не в Нормандии.
В эти дни едва осмеливаешься открывать газеты – так все хорошо. Для вас там, в Англии, может, и важны ве́сти из Франции, но вы даже не представляете, что здесь, вдалеке, – это просто чудо.
Получали что-нибудь от Лори (красы и гордости фирмы Lyons) [добавил он, слегка подшучивая над работой старшего брата в компании по производству продуктов питания]? Что его дизентерия, прошла? Мне здесь пока везет. Кроме легкого поноса в Северной Африке, меня не задела ни одна болячка из тех, которые всех выворачивают наизнанку. А вы оба как – ничего себе? Уже совсем скоро эти чертовы жужжащие бомбы перестанут прилетать, вы двинете обратно в Бичгроув и как раз успеете накрыть стол к моему возвращению (гип-гип-ура)!
