Или… овцу? Глупую жестокую овцу, которая из-за недостатка опыта способна причинить вред клиенту.
На двадцать втором этаже располагались две квартиры. Мы подошли к ближней двери, и она распахнулась без звонка. Или Кирилл нас караулил, стоя за дверью, или ему сообщили, что мы уже здесь.
Молчанов оставил меня с Кириллом и, не сказав ни слова, покинул квартиру.
Тихо щёлкнул замок.
Кирилл стоял в прихожей, если так можно назвать огромный холл, переходящий в гостиную. Его квартира выглядела дорогой, стильной и неуютной: деревянный пол из грубого состаренного дерева, стены с отделкой «под бетон», посреди гостиной — здоровый «ковбойский» диван из потёртой кожи, около него — журнальный столик и плазменный телевизор на металлической ноге. Кухня занимала дальнюю стену, и не похоже было, чтобы ею пользовались. Ни обеденного стола, ни стульев, ни полок с книгами не было.
Не было даже штор. Лишь окна от пола до потолка отделяли пространство квартиры от пространства города.
— Надеюсь, в этот раз у нас всё получится, — с усмешкой сказал Кирилл. — Я заплатил твоему сутенёру кучу денег. Ты довольна?
Он усмехался и его тон звучал грубовато, но агрессии в нём не чувствовалось. Совсем наоборот! Он словно смущался и грубостью пытался прикрыть своё состояние.
— Да, я довольна, — мягко сказала я и подошла к нему. Ближе, чем обычно женщина подходит к мужчине, если только он не её любовник — настоящий, будущий или потенциальный. От Кирилла пахло знакомыми духами.
Грубость — пускай. Смущение — пускай. Главное — чтобы он не начал шутить. Смех разрушает атмосферу и мешает работать.
Кирилл перестал улыбаться, его карие глаза заблестели:
— Я могу делать с тобой, что хочу?
Кажется, он и правда не имел дела с нашей сестрой. Да и зачем ему, молодому, богатому и привлекательному, пользоваться услугами проституток? С ним и так любая девушка согласится переспать. К нам обращались проблемные, пожилые и занятые мужчины. Или люди, у которых были другие цели. Кто-то желал устроить женскую массовку на вечеринке. Кто-то мечтал унизить бывшую жену — довести её до нервного припадка демонстрацией новой «возлюбленной». Кто-то хотел бросить свежую кость журналистам, чтобы те перестали пачкать его репутацию грязными голубыми сплетнями. Но молодые и красивые мужчины редко обращались к Василию Ивановичу — разве что по пьянке или на кураже: мальчишник, сауна, день рождения младшего брата…
— А что ты хочешь со мной сделать? — игриво спросила я.
Можно было бы перечислить список моих ограничений, — то, чего нельзя делать ни при каких условиях, — но разговор сразу бы превратился в деловое обсуждение, а мне хотелось сохранить интимность и лёгкость. К тому же о моих ограничениях Кириллу рассказал Василий Иванович — и наверняка во всех подробностях.
Кирилл взял меня за руку, подвёл к дивану, но сесть не предложил. Сел сам, широко расставив ноги, словно приглашая. Понятно. Первым пунктом программы у нас будет минет.
Из окон лился отражённый свет ночного города, в углу неярко горел торшер, похожий на треножник. Я изящно скрестила ноги и завела руки за спину:
— Хочешь, я сниму платье?
Он кивнул. Мне плохо было видно выражение его лица, но глаза угадывались. Он жадно разглядывал меня с ног до головы. Делая вид, что не могу добраться до молнии, я повела плечами и грациозно изогнулась — длинный вырез на платье сместился, и одна грудь, словно случайно, выглянула между складок бархатной ткани. Сосок был плоским и бледным — ничего интересного для тех, кто любит зрелую женственность, зато весьма возбуждающе для тех, кто западает на мнимую невинность. Я заметила, как Кирилл впился в него взглядом.
— Ой, — тихонько сказала я и прикрыла грудь в порыве притворного стеснения.
Потом, как будто вспомнив, кто я такая, я отвела руку и склонила голову так, чтобы волосы упали на лицо. Пусть любуется, не боясь встретить мой взгляд. Я подглядывала за ним сквозь пряди. Кирилл глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, как делают люди, чтобы успокоиться.
Я расстегнула молнию, позволив верхней части сползти с плеч, но всё ещё придерживала платье.
— Так снять? — переспросила шепотом.
— Да, — ответил он севшим голосом, — сними.
Я убрала руки, и тяжёлое платье рухнуло к моим ногам. Я осталась в чёрных кружевных стрингах, крошечных до неприличия, и сверкающих босоножках на каблуках в двенадцать сантиметров. Я окинула себя взглядом: тёплый свет выгодно подчёркивал фигуру, изогнутая поза делала меня похожей на статуэтку, а кожа мерцала золотом и словно светилась изнутри. Всё отлично. С освещением повезло.
Кирилл поёрзал и поправил член сквозь джинсы. Обычно мужчины не делают так в обществе — не показывают, что у них случилась спонтанная эрекция, но Кирилл меня уже не смущался. Хороший признак.
— Хочешь, я отсосу тебе? — спросила я, прикусывая и отпуская губу.
— Я всё хочу, иди ко мне…
Я опустилась на коленки и, виляя задом, поползла к нему. Я старалась найти подход к каждому клиенту, и чаще всего мне это удавалось. То, что они выбрали меня из десятков других девушек, уже многое говорило об их сексуальных предпочтениях. Иногда они заранее сообщали Василию Ивановичу о дополнительных пожеланиях, — о том, что их особенно заводило, — и тогда работать было совсем просто. А иногда приходилось угадывать.
С Кириллом мне нравилось угадывать.
Я испытывала странное незнакомое ощущение, что он не просто хочет трахаться, а хочет делать это именно со мной. Всё, что между нами происходило, приобретало налёт личных взаимоотношений. Никогда раньше я такого не испытывала. Мне искренне хотелось доставить ему удовольствие. Поиграть с ним, взволновать его, дать ему качественную разрядку. Не потому, что он богач и красавчик, и я почувствовала к нему физическое влечение, а просто потому, что он по-человечески ко мне относился. С самого начала.
Понятно, что он не знал, кто я. Но даже потом, когда узнал, он ничем меня не оскорбил. Разве что сказал, что не встречается с девушками на платной основе, но ведь мы и не встречаемся…
Я вползла к нему между ног и погладила напряжённые бёдра — от колен к паху. Нащупала тугой бугор под тканью, наклонилась и накрыла его губами. Выдула тёплый воздух изо рта. Кирилл резко вздохнул и закинул руки за голову, словно боялся, что они схватят меня за волосы и впечатают лицом в пах.
Какое же приятно ласкать такого чувственного мужчину! Его удовольствие от процесса стимулировало меня продолжать.
Я расстегнула ширинку. Кирилл охотно приподнялся, чтобы я сняла с него джинсы, а сам молниеносным движением стащил через голову футболку. Запах горько-сладкого парфюма, смешанный с ароматом разгорячённого мужского тела, поплыл по комнате. Я положила руки на сильные волосатые ноги и потёрлась о них грудью, раздражая соски и позволяя им набухнуть и затвердеть. Кирилл не отводил от меня глаз. Я обвела пальцами коленные чашечки, скользнула по бёдрам, по шелковистым боксёрам «Эрмес» — не чета демократичному шведскому бренду, который предпочитает Молчанов…
