— Кто он? — быстро и жёстко спросил Василий Иванович.
— Не скажу.
— Если это Кохановский…
Опять двадцать пять!
— Да не Кохановский это! Будь это Кирилл, я была бы счастлива! Я бы даже работать бросила и пошла к нему в содержанки. — Я почувствовала, как подступают слёзы. — Хоть несколько месяцев пожила бы как нормальный человек — пока ему не надоест со мной возиться. Пока он не поймёт, что я не Леночка и не избавлю его от чувства вины…
— Какая ещё Леночка? — спросил Василий Иванович.
— Да была у него история, неважно… — Я справилась с желанием заплакать и вздохнула: — Так на что вы договорились? На выходные?
— Нет, Аня. На месяц.
Я ошарашенно на него посмотрела:
— Василий Иванович, вы… Вы продали меня на целый месяц, хотя я вообще отказалась с ним работать? Вы не понимаете! Я не смогу! В прошлый раз я чуть не сорвала встречу… — я затравленно сжалась и замолчала. — Предложите ему Вику или эту рыженькую… Я не справлюсь…
С собой, своими чувствами, эмоциональными порывами, со своими мечтами и желаниями. С потребностью быть рядом с ним несмотря ни на что. Я всё разрушу и в конце концов погибну, как моя мама. Кто-нибудь убьёт меня и будет прав.
— Справишься, Аня. — Василий Иванович полез под стол к своему допотопному бронированному сейфу. — Я тебе такой контракт выбил, что любой справится, — даже такой старый и неуклюжий толстяк как я. Держи, это — тебе!
Он положил на стол две красных пачки пятитысячных купюр и две голубых по тысяче. Всего — миллион двести тысяч. Я молча смотрела на них, не находя слов.
— А ты решила, что я тебя на месяц в рабство продал? — спросил покрасневший Василий Иванович. — Я что, зверь какой? Если девушка сказала, что не будет спать с Аполлоном Бельведерским, Данилой Козловским или Кириллом Кохановским — я её насиловать не буду. Не хочет — не надо. Добровольность — главный принцип работы моего агентства. Я так и сказал этому Денису.
— А он что? — выдохнула я.
— А он прыгал тут как вша на гребешке, — усмехнулся босс. — Думал, он хитрее меня. Когда он мне надоел, я позвонил Кириллу и мы за десять минут обо всём договорились. И — вуаля! — мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться.
Он улыбался.
— И о чём вы договорились? — спросила я.
Что я должна буду сделать за миллион двести тысяч — причём такого, что даже Василий Иванович мог бы это сделать? Массажировать Кириллу пятки? Бегать за пивом? Мыть унитазы в пентхаусе?
— Тебе ничего не придётся делать, — сказал Василий Иванович, словно прочитав мои мысли. — Совсем ничего. Кирилл выкупил твой месяц, чтобы ты могла свободно собой распоряжаться. Чтобы у тебя был выбор: сходить с кем-нибудь в кино или нет. Чтобы ты бесплатно встречалась с теми, кто тебе интересен. Чтобы пожила нормальной жизнью.
Такого я не ожидала.
— Он пригласит меня в кино, да? Он хочет секса в последнем ряду на вечернем сеансе?
— Какой ещё секс? — ответил Василий Иванович. — Не думаю, что он тебя куда-нибудь пригласит.
— Ну, а что тогда? Зачем ему это нужно?
Да, я сослалась на занятость и принцип «я не встречаюсь с мужчинами бесплатно», когда отказала ему во встрече. Но это же не повод заплатить мне за целый месяц и сказать: «Вот, теперь каждая твоя минута проплачена, и при этом ты не занята — встречайся с кем хочешь». Я ведь могу выбрать и не его.
Месяц эфемерной купленной свободы. Каникулы от рабства. А что потом?
— Если он так поступает — значит, ему это надо. Я не лезу людям в душу — я не психотерапевт. Так что забирай деньги и иди присматривай квартиру.
— Квартиру?!
— Ну, первоначальный взнос у тебя есть, не так ли?
Я взяла пачки в руки и пошла к двери. То есть он купил меня, но отпустил на свободу. Ничего не требуя, ни о чём не спрашивая. Мой дед иногда отпускал пойманных форелек, если они казались ему слишком маленькими. Не все рыбаки так поступали. Только самые мудрые и ответственные. Спасает, он опять меня спасает — своей добротой, своим великодушием. Как жаль, что я в него не влюблена!
Я остановилась у двери. Развернулась и пошла обратно. Положила деньги на стол:
— А вы можете пока подержать их у себя? Куда я с ними пойду?
— Да без проблем, — Василий Иванович взял деньги и закинул в сейф. — Что-то ещё?
— Спасибо за контракт.
— На здоровье! Всегда рад выбить для девочки самые выгодные условия.
Я сглотнула.
— Дайте мне телефон Кирилла.
— Не дам.
— Но мне надо! Я хочу его поблагодарить.
— Всё равно не дам. Он просил никому не давать его личный номер.
Я остолбенела. Даже позвонить ему нельзя? Даже «спасибо» от меня не хочет слышать?
— Ласточка, ну поищи в интернете, — сжалился Василий Иванович. — Всяко какой-нибудь рабочий номер найдёшь. Правда, не факт, что тебя соединят, но попробовать-то можно?
Я задумчиво кивнула и ушла.
36. Молчанов — 49 процентов
Я шла по улице и губы невольно растягивались в улыбке. Хоть счастье и не в деньгах, но знать, у тебя хватает не только на первоначальный взнос, а на половину будущей квартиры — это невыразимо прекрасное ощущение. Я закрою депозит, где хранились накопления, добавлю пять тысяч евро, полученные за «смерть на озере», и миллион двести, полученные в подарок, — и пойду выбирать квартиру в новостройке. Я уже знала, в каком районе она будет, — на юге города, у самого моря, на высоком этаже. В хорошую погоду мне будет виден элитный дом на набережной Невы. А в бинокль я смогу даже рассмотреть, как Кирилл, Молчанов и Маша пьют кофе на террасе среди кадок с деревьями.
Мужчина, который был ко мне невероятно добр. Мужчина, который разбил мне сердце. И женщина, которая меня пожалела.
«Если будешь свободна, присоединяйся к нам», — вспомнились слова Кирилла. Как я могу к вам присоединиться, если я угроза для каждого из вас? Я могу разрушить вашу любовь и вашу дружбу. Вы все меня возненавидите. И я вас возненавижу — за то, что вы хорошие, а я плохая.
Единственное — я должна поблагодарить Кирилла. Если бы я не знала его, то могла бы подумать, что он покупает моё время, чтобы произвести впечатление и чего-то добиться: внимания, любви или секса. Но теперь я его немножко знала. Воспитанный добросердечной сестрой, он вырос в совестливого и великодушного человека. В шестнадцать лет он совершил чудовищную ошибку, последствия которой разгребал много лет. Другой бы плюнул и забыл, а Кирилл — нет. С тех пор он старался жить так, чтобы не совершать фатальных ошибок. И молодец! И правильно делал. Мне надо брать с него пример, а не маяться дурью.
