— Феликс, — заговорила она, — я должна была с тобой увидеться. Ты должен мне помочь. Если тебя спросят про…
— Помнишь Найджела Батгейта? — перебил ее Гарденер.
Только теперь она увидела Найджела и не смогла вымолвить ни слова. Найджел прошествовал мимо нее и молча спустился вниз.
Под полуденный бой часов Биг-Бена Найджел возвратился в Скотленд-Ярд. Главный инспектор уголовной полиции Аллейн был занят, поэтому Найджелу пришлось подождать в коридоре у двери кабинета. Вскоре дверь распахнулась, и донесшийся изнутри рев оповестил его о присутствии Джейкоба Сейнта.
— Это все, что я знаю. Можете рыть хоть до посинения, все равно ничего больше не найдете! Я — человек простой, инспектор…
— Я совершенно другого мнения, мистер Сейнт, — вежливо изрек Аллейн.
— Вся эта ваша комедия меня утомляет. Это очевидное самоубийство. Когда дознание?
— Завтра в одиннадцать.
Сейнт издал рокочущий звук и вывалился в коридор. Там он уставился на Найджела, не узнал его и заспешил в сторону лестницы.
— Привет, Батгейт! — сказал Аллейн из двери. — Заходите.
Найджел, принудив себя к подвигу смирения, сумел отчитаться о беседе с Уэйкфордом с деланным безразличием. Аллейн внимательно его выслушал.
— Версия Уэйкфорда имеет право на существование, — молвил он. — Сюрбонадье был оригинальным типом. Он мог написать статью, повесить ее на Уэйкфорда и молча радоваться, что нанес дядюшке Джейкобу удар исподтишка. Мы знаем, что примерно неделю назад он пытался его шантажировать. Это не так притянуто за уши, как может показаться.
— Сейнт сам клялся, что это не он, — я говорю о временах судебного процесса.
— Клялся, а как же! Если бы автором статьи оказался его племянник, то к нему отнеслись бы как к более надежному авторитету, чем к репортеру, помышляющему только о сенсации. Нет, в некотором смысле это разумная версия.
— В вашем тоне слышится сомнение.
— У вас тонкий слух.
— Гарденер тоже сомневается, что статью написал Сюрбонадье.
— Что?! Вы с ним виделись?
— Да. Он ужасно напуган и думает, что вы обвините его.
— Он не считает автором статьи Сюрбонадье?
— Так он говорит, и вполне искренне, хотя понимает, что версия об авторстве указывает скорее на Сейнта, чем на него самого. Но у меня все равно есть чувство, что он считает, что в этом что-то есть.
— Повторите мне его слова.
Найджел воспроизвел с максимально доступной ему достоверностью свой разговор с Гарденером, потом скрепя сердце описал появление мисс Вон и ее незавершенную речь.
— О чем она хотела его предупредить?
— А вы не догадываетесь? — спросил Аллейн.
— Нет, никак.
— Пораскиньте мозгами.
— Перестаньте! — не выдержал Найджел. — Вы не Торндайк.
— И очень об этом сожалею. Мне бы его логику! Она пригодилась бы мне при копании в кембриджском старье.
— Думаете, Сюрбонадье мог покончить с собой?
— Нет, ему бы не хватило духу. Надеюсь, вы сознаете важность сведений Гарденера о кембриджских наркоманах?
— Из нее следует, что Сюрбонадье был так или иначе осведомлен о махинациях своего дяди, — смущенно проговорил Найджел.
— Мне пора, — свернул беседу Аллейн, глянув на часы.
— Куда?
— В квартиру убитого.
— Можно мне с вами?
— Вам? Не знаю. Вы в этом деле пристрастная сторона.
— В отношении Феликса?
— Да. Если пойдете со мной, то дайте мне слово, что будете об этом помалкивать.
— Клянусь, я буду нем как рыба.
— Никому ни слова! Запрещаются жесты, кивки, двусмысленные фразы…
— Ни за что!
— Поклянитесь.
— Клянусь!
— Хорошо. Пообедаем — и вперед.
Они пообедали дома у Аллейна и после ликера и сигарет отправились домой к Сюрбонадье, на Джералдс-роу. Там дежурил полицейский констебль, отдавший им ключи. У двери Аллейн повернулся к Найджелу.
— Я догадываюсь, что мы здесь найдем, — сказал он. — Дело неприятное. Вы уверены, что хотите во всем этом участвовать?
— Я как вы, — ответил Найджел. — Не хочу стоять в стороне.
Квартира состояла из четырех комнат, ванной и кухоньки; все двери располагались справа от длинного коридора. Первая вела в спальню Сюрбонадье, вторая в гостиную, из которой можно было пройти через складные двери в маленькую столовую. Дальше находились кухонька и ванная, крайним помещением была еще одна спальня. Последняя комната выглядела нежилой и была забита всевозможными коробками и старой мебелью. Убирались во всех квартирах дома супруги и их сын, обитавшие на первом этаже. Заглянув в меньшую спальню, Аллейн вздохнул и позвонил в Скотленд-Ярд, чтобы позвать на подмогу инспектора Фокса или сержанта Бейли.
Гостиная была, наоборот, пышной, богато обставленной. Над буфетом висела красочная афиша-приложение к журналу «La Vie Parisienne» в рамке. Повсюду были разложены оранжевые и пурпурные подушки. Аллейн с отвращением повел носом.
— Начнем здесь, пожалуй. У него, конечно, стол атласного дерева, терпеть такие не могу!
Он достал связку ключей, нашел нужный и вставил в замок.
— Это его ключи? — спросил Найджел.
— Его.
Замок щелкнул, Аллейн откинул крышку, и на пол полетели бумаги, которыми был туго набит стол.
— Господи! Хорошо, что вы со мной, Батгейт. Счета в одну стопку, квитанции в другую. Проспекты сюда, письма туда. Читайте все и говорите мне, когда найдете что-то интересное. Погодите, личные письма лучше отдавайте мне. Ну, начнем! Старайтесь складывать счета в хронологическом порядке, хорошо?
Счетов было видимо-невидимо, многие повторялись по несколько раз, сопровождались напоминаниями — сначала подобострастными, далее робкими, просительными, укоризненными, нетерпеливыми и, наконец, угрожающими, с переходом к требованиям немедленного погашения. Такового, впрочем, обычно не происходило.
Провозившись с полчаса, Найджел сделал первое открытие.
— Смотрите, Аллейн! Примерно год назад он оплатил все счета в ответ на угрозы поставщиков принудить его к уплате, но после этого, как я погляжу, не оплатил уже ни одного, невзирая на все угрозы! Надо полагать, старик Сейнт совал ему подачки раз в год.
— Старик Сейнт говорит, что не платил Сюрбонадье содержания. Он рассчитался за его долги в Кембридже, привел его в театр и дал понять, что дальше малыш Артур должен будет выкручиваться сам.
