— Спокойной ночи, Найджел. Раньше мы не особенно хорошо знали друг друга, но, надеюсь, теперь будет по-другому. Я очень тебе признателен.
— Брось! Иди спать.
До Честер-Террас Найджел добрался только в половине одиннадцатого, смертельно усталым. Однако ему еще предстояло написать материал для завтрашнего номера газеты, и он не хотел оставлять это на утро. Он через силу уселся за пишущую машинку, заправил в нее бумагу. Немного поразмыслив, он напечатал:
УБИЙСТВО В «ЕДИНОРОГЕ»
ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ
СВЯЗЬ С ТЯЖБОЙ СЕЙНТА О КЛЕВЕТЕ
Работая, он не переставал думать об Аллейне. Инспектору следовало узнать о Феликсе. Не выдержав, он потянулся к телефонному аппарату. К этому часу Аллейн уже должен был вернуться домой. Он набрал номер, подпер щеку ладонью и стал ждать.
После ухода Найджела и инспектора Фокса главный инспектор Аллейн плотно затворил за ними дверь, долго стоял и прислушивался. Фокс поговорил с констеблем за дверью, потом голоса под окном постепенно стихли.
Посторонний наблюдатель счел бы, возможно, что Аллейна одолевают неприятные мысли. У него был тип лица, обычно называемый крылатым: вдавленные уголки рта, как на портрете от решительных мазков кистью, ноздри с заметным вырезом, разлетающиеся уголки черных бровей. Это было привлекательное лицо с постоянным насмешливым выражением, очень живое — когда на него никто не смотрел. В данный момент на нем была гримаса крайнего отвращения, как будто он совершил что-то предосудительное или готовился сделать что-то такое, за что будет потом себя корить.
Справившись с часами и повздыхав, Аллейн погасил свет и занял позицию у окна, за занавеской. Так он мог, оставаясь невидимым, наблюдать за редкими машинами на Джералдс-роу. После ухода Найджела и Фокса минула всего пара минут, когда по улочке очень медленно проехало одинокое такси. Аллейн взирал на него сверху, как коршун, высматривающий добычу, но все равно сумел увидеть запрокинутое кверху лицо пассажира, как если бы он, стоя в машине на полу, пытался разглядеть окно квартиры наверху и одновременно остаться невидимым. Такие ухищрения вызвали у инспектора Аллейна кривую улыбку. Пока он припоминал, где находится ближайшая телефонная будка, такси исчезло. Он отошел от окна, вынул портсигар, но передумал и убрал его в карман. Так прошло еще минуты три-четыре. Его раздумья немилосердно прервало дребезжание телефона на столике у изголовья кровати. На него Аллейн отреагировал более широкой улыбкой и уселся на кровать, не вынимая рук из карманов. После двух десятков звонков, когда уже казалось, что трезвону не будет конца, телефон вопреки логике умолк. Инспектор вернулся к окну. Теперь улица была безжизненной. Когда кто-то зашагал по ней со стороны Элизабет-стрит, он издали услышал шаги. Отскочив от кровати, он сначала с кряхтеньем, потом со стоном отчаяния заполз под кровать, оказавшуюся, на беду, очень низкой, и растянулся на полу ничком. Поправив бахрому мерзкого розового цвета, он замер.
В замке входной двери пошарили ключом, потом вошедший снял обувь — иначе почему о перемещении человека по коридору свидетельствовало только слабое ощущение движения? С еле слышным скрипом повернулась дверная ручка, и сквозь бахрому, в неверном свете уличного фонаря Аллейн увидел, как дверь медленно открывается. В нее проскользнула неясная тень. Легчайший шорох был единственным признаком того, что в комнату кто-то вошел. Какая-то возня, звяканье колец на карнизе. Штора была задернута, в комнату’ перестал проникать свет с улицы. Когда тишина стала совсем нестерпимой, над головой у Аллейна ожил телефон. Кровать над ним прогнулась, матрас коснулся его плеч. Надрывное дребезжание телефона сменилось приглушенным щебетом — похоже, несносный аппарат накрыли подушкой. Аллейн насчитал еще два десятка звонков, прежде чем этой пытке пришел конец.
Найджел, звонивший с Честер-Террас, наконец-то повесил трубку и приступил к трапезе в обществе Гарденера.
Над головой у Аллейна облегченно перевели дух. Он был готов точно так же отреагировать на наступление тишины, но тут кровать опять заскрипела, и груз с его плеч был снят. Следующими звуками стало шуршание ковра, по которому потащили стул, чтобы поставить его у шкафа, скрип дверцы, шорох при перекладывании вещей на полках, металлический стук. Аллейн откашлялся и произнес:
— Не проще ли включить свет, мисс Вон?
Крика не последовало, но по тому, как она ахнула, он понял, что недалеко до истошного визга.
— Кто здесь? — отважно прошептала она.
— Закон! — величественно ответствовал Аллейн.
— Вы?!
— Я. Вы включите свет? Зачем шарить в темноте? Выключатель у двери. — Он яростно чихнул. — Будьте здоровы, мистер Аллейн! — произнес он с почтительностью, какой сейчас не приходилось ждать от нее.
Комнату затопил розовый свет. Аллейн высунул из - под кровати голову и плечи. Она застыла, не успев убрать руку от выключателя. В другой руке она сжимала железную коробку. Глаза ее были донельзя расширены, как у перепуганного ребенка. Чудо как хороша!
Аллейн вылез из-под кровати и выпрямился.
— Пыль под кроватью — самая мерзкая пыль на свете! — посетовал он.
Ее пальцы соскользнули с выключателя на дверную ручку, но и там не удержались, лицо приобрело безвольное выражение. Не подхвати он ее, она шлепнулась бы на пол. Коробка со звоном упала.
— Нет-нет, так не годится, — молвил он. — Вы не из тех, кто чуть что хлопается в обморок. У вас железные нервы! Никакого обморока, сердце бьется на диво ровно.
— Зато ваше, наоборот, того и гляди выскочит наружу!
Он поставил ее на ноги, не выпуская ее локтей.
— Сядьте!
Она высвободилась и опустилась в пододвинутое им кресло.
— Все равно, — проговорила мисс Вон, — вы меня напугали. — Она не сводила с него уверенного взгляда. — Надо же мне было так сглупить и угодить в примитивную западню!
— Я тоже удивляюсь, что вы в нее угодили. Увидев вас в такси, я понял, что действую верно, а потом вы позвонили… Я догадывался, что Сюрбонадье дал вам ключ.
— Я собиралась его вернуть.
— Вот как? Честно говоря, мне трудно представить, чем он вас привлек. У вас трудности с выбором?
— Не всегда.
— Допустим…
— У вас против меня ничего нет! Почему бы мне сюда не прийти? Вы сами мне это предложили.
— В девять часов, вместе со мной. Что вы хотели найти в этой коробке?
— Мои письма, — быстро ответила она. — Я хотела их уничтожить.
— Их в ней нет.
— Тогда я, как Офелия, тем более была обманута.
— Вы не были обмануты, — произнес он с горечью.
