— Уверена, что права.
— Попробую взглянуть на дело под этим углом, — сказал он, не отдавая себе отчета, что говорит. Он смотрел на нее жадным голодным взглядом, словно не мог наглядеться.
— Мне пора. Могу я забрать письма, или они конфискованы?
— Забирайте.
Он принес из соседней комнаты письма. Она тщательно их перебрала.
— Одного не хватает.
— Сомневаюсь.
— Говорю вам, одного письма недостает. Вы его, случайно, не выронили?
— Это все, что мы нашли.
Она рассеянно оглядела комнату.
— Я должна его найти. Оно наверняка где-то здесь. Он грозился показать Феликсу именно его.
— Мы все перетряхнули. Должно быть, он его сжег.
— Нет-нет, я уверена, что не сжег. Умоляю, позвольте мне его поискать! Я знаю все его тайники.
И она приступила к настойчивым поискам. Один раз она прервалась и оглянулась на Аллейна.
— Вы, случайно, не…
— Клянусь, я не припрятывал никаких ваших писем!
— Простите!
Она возобновила поиски. Через некоторое время ей пришлось признать, что поиски не дали результата.
— Если письмо найдется, вы его получите, — заверил ее Аллейн. Она поблагодарила его, но было видно, что она недовольна. Чтобы заставить ее смириться с неудачей, Аллейн сказал, что намерен вызвать такси.
— Не надо! Я сама остановлю такси на углу. Так будет лучше.
— Я с вами. Осталось только запереть квартиру.
— Нет, мы простимся прямо сейчас. — Она засмеялась. — Вас не должны видеть со мной, я не хочу вас компрометировать.
— Nous avons change tout cela.
— Вы так считаете, инспектор? Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Стефани. Не будь я полицейским…
— Что тогда?
— Отдайте мне ключ, мадам.
— Вы о ключе от квартиры? Куда я его задевала? Новая пропажа!
— Это не он у вас на цепочке?
Он слегка потянул за цепочку у нее на шее, нащупал ключ, спрятанный под платьем, и снял его. При этом они встали чуть ли не нос к носу, и он увидел, что она вся дрожит.
— Вы совершенно без сил! — сказал он. — Может, мне все-таки вас проводить? Доставьте мне это удовольствие!
— Прошу вас, не надо! Еще раз спокойной ночи.
Он дотронулся до ее руки.
— И вам того же.
Она сделала еще один шажок ему навстречу, заглянула ему в глаза, улыбнулась. В следующее мгновение он привлек ее к себе и обнял.
— Что происходит? — проговорил он грубовато. — Я знаю, что вы мне категорически противопоказаны, и все же… Поцеловать вас?
— Почему бы нет?
— Лучше ответьте, почему бы да.
— Как странно вы на меня смотрите! Можно подумать, что вы исследуете мое лицо дюйм за дюймом.
Он резко ее выпустил.
— Прошу вас, уйдите.
Через мгновение ее уже не было. Высунувшись в окно, он смотрел, как она выходит на тротуар. Она свернула на Саут-Итон-плейс. Через несколько секунд из проулка вышел мужчина, задержался, чтобы закурить, и отправился в том же направлении.
Аллейн аккуратно закрыл окно и погасил свет. Идя к двери, он споткнулся о коробку, оставшуюся лежать там, где ее уронила мисс Вон. Он нагнулся и открыл ее. На его лице возникло выражение облегчения. Он покинул квартиру, забрав с собой коробку.
В квартире опять надрывался телефон, но его уже никто не слышал.
Минут через десять после возвращения к себе домой Аллейн ответил на телефонный звонок.
— Наконец-то! — сказал Найджел.
— Вы звонили в квартиру Сюрбонадье через двадцать минут после ухода оттуда? — спросил Аллейн.
— Да. Откуда вы знаете?
— Я слышал звонки.
— Почему тогда не ответили?
— Я лежал под кроватью.
— Что?! Этот телефон постоянно барахлит.
— Не важно. В чем дело?
— Я побывал у Феликса. Он меня позвал. Вы оказались правы.
— Давайте не по телефону. Жду вас в Ярде завтра в девять.
— Договорились, — сказал Найджел. — Спокойной ночи.
— Спокойного вам сна под ангельской охраной! — устало сказал Аллейн и сам пошел спать.
Наутро Найджел явился в Скотленд-Ярд со своей статьей и с рассыльным.
— Это превращается в привычку, — заметил Аллейн, подвергая статью строгой цензуре. Остатки рассыльный повез на Флит-стрит.
— А теперь слушайте! — сказал Найджел.
Он пересказал откровения Гарденера и предъявил анонимное письмо. Аллейн выслушал его со всем вниманием и тщательно исследовал письмо.
— Я рад, что он решил рассказать вам все это, — молвил он. — Думаете, он повторит то же самое под протокол и подпишет показания?
— Скорее всего. Насколько я понимаю, преодолев первый шок после убийства Сюрбонадье, он сообразил, что вы можете заподозрить его в преступном умысле. Потом, после того как я услышал, как мисс Вон просила его что-то не повторять, он смекнул, что опасность может грозить ей и что лучше ему выложить все, что он знает, лишь бы отвести от нее подозрения. Он сознает, что сказанное им изобличает Сейнта, а может, и его самого. Он вовсе не уверен, что это дело рук Сейнта. Он склонен считать случившееся самоубийством.
— Ту же склонность, причем настойчивую, обнаруживает сам мистер Сейнт, — угрюмо заметил Аллейн и нажал звонок на своем письменном столе.
— Пригласите инспектора Фокса, — сказал он появившемуся в дверях констеблю.
До прихода инспектора он вдумчиво изучал полученную от Найджела бумагу.
— Добрые вести, Фокс, — изрек Аллейн. — Наш убийца проявляет склонность к изящной словесности: он пишет письма. Дело начинает проясняться.
— Вот как? — бросил Найджел.
— Представьте себе! Фокс, это письмо пришло на квартиру Гарденера. Доставлено примерно в восемь тридцать вечера. Вот конверт. Надо будет обыскать помещение местной службы доставки. Ищите отпечатки. Это будут пальчики Гарденера и «неизвестного». Я догадываюсь, кто это такой.
— Можно спросить, кто же? — не удержался Фокс.
— Мужчина, которого мы, честно говоря, еще не включали в число подозреваемых. Своим ревностным желанием помочь полиции, беспрерывными предложениями и воистину неотразимыми манерами он пока что добился того, что на него наши подозрения не пали. Имя этого человека…
— Откуда мне знать, сэр?
