— …Найджел Батгейт!
— Ах вы, безмозглое чучело! — не сдержался Найджел. Увидев потрясенную физиономию Фокса, он спохватился. — Прошу прощения, инспектор. Как и мистер Сейнт, я не всегда выступаю поклонником вашего комедийного искусства. Верно то, инспектор Фокс, — продолжил он со спокойным достоинством, — что вы обнаружите на этой бумаге отпечатки моих пальцев. Но не на всей, только на уголке: я помнил об осторожности.
— Боюсь, сэр, в этот раз вы от нас ускользнете, — торжественно произнес Фокс, колышась от сдерживаемого смеха. — Вы бы себя видели, мистер Батгейт!
— Предлагаю не задерживаться на моей профессиональной безмозглости и перейти к делу, — продолжил Аллейн. — Фигурирует ли среди театрального реквизита пишущая машинка?
— Фигурирует, «Ремингтон» из первого и последнего актов.
— Где она хранится?
— В бутафорской — время от времени. После спектакля они, как правило, восстанавливают декорации первого акта, так что к моменту прихода актеров в театр она находится на сцене, а после последнего акта — в бутафорской. На всякий случай мы уже проверили ее на отпечатки. На клавиатуре были пальцы мистера Гарденера, по бокам — реквизитора, который ее таскает.
— Ныне система снятия отпечатков пальцев предана такой широкой огласке, что даже самый тупой преступник вряд ли о ней забудет. Кто пользовался машинкой в последнем акте? Вспомнил — Гарденер! Снимите с письма копию для меня, а само письмо не откажите передать Бейли, Фокс. И пусть еще раз проверит саму машинку. Не считайте меня чудаком! А сейчас надо подготовиться к дознанию. Слава Богу, у нас презентабельный коронер.
— Если можно так выразиться, — вставил Фокс веско.
— Вы о чем? — не понял Найджел.
— Я о том, что некоторые из них смахивают на судей, выносящих смертные приговоры. Скучные старцы! Этот — другое дело: воплощение благоразумия! С ним не соскучишься.
— Я возвращаюсь на Флит-стрит, — предупредил Найджел. — Встречусь с Феликсом и приду на дознание вместе с ним. Он приведет своего адвоката.
— Я жду целый выводок этой публики. Говорят, к делу привлечены громкие имена, в частности, Сейнт - Джейкоб и Филипс Филипс, прославившийся в делах о клевете. Что ж, до встречи, Батгейт.
Найджел провел пару часов в своем рабочем кабинете, трудясь над краткими портретами участников дела. Главный редактор одобрил его работу, и в 10.40 Найджел поехал на метро на Слоун-сквер, а оттуда к Гарденеру. Адвокат, молодой и сверхъестественно напыщенный, был уже на месте. Они выпили по рюмочке шерри, и Найджел попытался оживить атмосферу парочкой острот, не получивших должного отклика. Адвокат, носивший совершенно не шедшую ему фамилию Реклесс, моргал, как филин, а Гарденер был слишком взвинчен для веселья. После шерри троица уселась в такси.
Коронерское дознание в общем и целом разочаровало множество людей, так его ждавших. Деятельность полиции так и осталась непроясненной. Аллейн лаконично поведал о случившемся в театре и удостоился от коронера подчеркнуто уважительного отношения. Глядя на друга, Найджел испытывал возвращавшее его в детство чувство восторга от совершавшегося у него на глазах священнодействия.
Аллейн изложил характеристики револьвера и патронов к нему.
— Не заметили ли вы чего-то особенного в оружии или патронах? — спросил коронер.
— Обычный калибр для такого «смит-и-вессона» — 0.455. Отпечатки пальцев отсутствовали.
— Преступник действовал в перчатке?
— Вероятно.
— А муляжи патронов?
Аллейн рассказал и про них, не забыв о песчинках из развалившегося муляжа в суфлерской и в обоих ящиках стола.
— Какой вывод вы из этого делаете?
— Реквизитор отдал муляжи режиссеру, а тот, как обычно, сунул их в верхний ящик.
— Вы предполагаете, что потом кто-то переложил их во второй ящик, оставив в верхнем боевые патроны?
— Именно так, сэр.
— Что еще вы можете сказать о патронах?
— Я заметил на них беловатые пятна.
— Как вы это объясняете?
— Я счел их следами косметического средства, применяемого актрисами в качестве грима.
— Актрисами, но не актерами?
— Полагаю, что нет. В гримерных актеров его не было.
— Вы нашли в гримерных актрис пузырьки с этим средством?
— Совершенно верно.
— Во всех пузырьках было одно и то же содержимое?
— Не совсем.
— Вы смогли определить, из какого пузырька происходило средство, пятна от которого остались на револьвере?
— Анализ показал, что это был пузырек из гримерной исполнительницы главной роли. Раньше тем вечером там разлилась бутылочка с косметическим средством.
— Кто пользуется гримерной исполнительницы главной роли?
— Мисс Стефани Вон и ее костюмерша. На протяжении вечера к мисс Вон заходили другие члены труппы. Я сам посетил мисс Вон перед первым актом. Тогда средство еще не было разлито. Я столкнулся там с покойным, находившимся под воздействием спиртного.
— Соблаговолите рассказать присяжным о расследовании, проведенном вами сразу после трагедии.
Рассказ Аллейна занял не мало времени.
— Вы обыскали сцену. Нашли ли вы что-либо, пролившее свет на дело?
— Я нашел пару перчаток в сумке, использовавшейся на сцене. В нижнем ящике стола я обнаружил муляжи патронов.
— Что вы можете сказать об этих перчатках?
— На одной было белое пятно, анализ которого выявил его идентичность с пятнами на патронах.
Это заявление взволновало зрителей. Показания Аллейна продолжились. Он описывал свои беседы с актерами, которые с тех пор успели подписать свои тогдашние показания. Это стало новостью для Найджела, которого интересовала их реакция на его деятельность. Аллейн почти ничего не сказал о дальнейших действиях полиции, и коронер, позволявший ему самому решать, что говорить, что нет, не настаивал.
Следующим вызвали Феликса Гарденера. Тот, при всей бледности, давал показания вполне четко. Он признал, что револьвер принадлежал его брату, и добавил, что отдал реквизитору всю обойму, шесть патронов, превращенных тем в муляжи.
— Вы были в гримерной мисс Вон перед несчастьем?
— Да, вместе с главным инспектором уголовной полиции Аллейном, навестившим меня с другом перед первым актом. После первого акта я туда не возвращался.
— Вы заметили на туалетном столике опрокинутый пузырек с белым косметическим средством?
— Нет, сэр.
— Мистер Гарденер, опишите, как вы произвели выстрел из револьвера.
Гарденер, сильно побледнев, воспроизвел сцену дрожащим голосом.
