— Поразительно уже то, что он согласился туда лезть!
— Как ему было отказаться? Я сделал вид, что подозреваю Симпсона, и до смерти напугал беднягу, зато у Гарденера гора свалилась с плеч. Отказ стал невозможен.
— Маловато мотива — при колоссальном риске, — заметил Найджел.
— Если вдуматься, то все встает на свои места. Проболтайся Сюрбонадье — и Сейнт стер бы Гарденера в порошок. Если бы выплыло наружу его авторство статьи в «Морнинг экспресс», Сейнт его не помиловал бы. Можете не сомневаться, Сюрбонадье вытягивал из него неплохие денежки. Наркоману подавай все больше! К тому же с Сюрбонадье сталось бы очернить Феликса Гарденера в глазах Стефани Вон. Любопытно, что ей наговорил сам Гарденер… Во всяком случае, достаточно, чтобы она рискнула сунуться в квартиру. Недюжинная отвага!
Найджел бросил на него любопытный взгляд.
— Похоже на увлечение, не так ли, старина?
Аллейн встал и, глядя во двор, хладнокровно ответил:
— Она способна меня увлечь, когда не играет главную роль.
— Вы никогда не перестанете меня удивлять!
— Вы так считаете? Хочу угостить вас обедом. После этого мне придется вернуться в Ярд.
— Я как-то не голоден, — признался Найджел.
— Не советую отказываться.
Они дошли до фасада театра. Огромный единорог из стали и черного стекла безразлично поблескивал россыпью звездочек. Аллейн и Найджел застыли на месте, глядя на фантастического зверя.
— У этого дела есть одна уникальная особенность, — сказал Аллейн.
— Какая же?
— Благодаря вам я получил возможность наблюдать убийство, удобно устроившись по приглашению убийцы в кресле партера стоимостью пятнадцать шиллингов шесть пенсов.
Он остановил такси взмахом трости, и друзья молча укатили прочь.
Марш Найо
ПРЕМЬЕРА
Персонал театра «Вулкан»
Мартина Тарн
Боб Грантли — администратор
Фред Баджер — ночной сторож
Клем Смит — помощник режиссера
Боб Крингл — костюмер Адама Пула
Адам Пул — актер-антрепренер и режиссер
Елена Гамильтон — ведущая актриса
Кларк Беннингтон — ее муж, актер
Габриэла Гейнсфорд — его племянница, актриса
Джей-Джи Дарси — характерный актер
Перри Персиваль — актер на роли молодых людей Жак Доре — сценограф и помощник Адама Пула Доктор Джон Джеймс Разерфорд — драматург
Сотрудники Скотленд-Ярда
Инспектор Родерик Аллейн
Детектив Фокс
Сержант Гибсон
Сержант Бейли — эксперт по отпечаткам пальцев
Сержант Томпсон — фотограф
Констебль Майкл Лемпри
Доктор Кертис
I
Мартина свернула за угол. Это должно быть где-то рядом. Она шла, стараясь не шаркать, не замечая усталости и гула в ногах.
Часы в витрине магазина показывали двадцать три минуты пятого. Судя по движению секундной стрелки, они шли. Стрелки на остальных часах застыли в разных положениях, как будто фиксируя этапы ее бесплодных блужданий с начала дня. Девять часов — встреча с первым театральным агентом. Девять тридцать шесть — приемная театра «Единорог». Пять минут первого — очередной отказ. «Спасибо, мисс. Оставьте свою фамилию и адрес, вам позвонят. Следующая, пожалуйста».
Период, когда она проходила мимо кафе и ресторанов, изо всех сил отгоняя от себя манящие запахи, отмечен не был, а вот без десяти два на позолоченных дорожных часах с ручкой, стоящих в углу, было указано время, когда она поднималась на третий этаж агентства «Гарнет Маркс». В три — прослушивание в театре «Ахилл», в четыре она вышла ни с чем из последнего агентства актеров кино. «Можете оставить фотогра-фию, дорогая. Если что-нибудь для вас подвернется, мы сообщим». И везде было одно и то же.
Часы перед ее глазами то удалялись, то приближались, качались, вибрировали, раздваивались. Рядом с обнаженной бронзовой красавицей, венчающей циферблат одного из устройств, отслеживающих ход времени, она с испугом увидела чье-то отражение. Через секунду сообразила, что это ее собственное. Она нащупала в сумочке помаду и подкрасила губы. Затем вдруг ощутила лбом холод и не сразу поняла, что прижалась к стеклу витрины.
С той стороны на нее уставился стоящий за прилавком человек. Мартина выпрямилась, подняла чемодан и двинулась прочь.
Театр «Вулкан» оказался в конце улицы. Она знала это еще до того, как приблизилась. За последние две недели у нее выработалась способность чуять театры на расстоянии. Тротуар шел под уклон, и у Мартины начали дрожать колени. Она изрядно вымоталась. Прохожие как-то странно поглядывали, как будто узнавая или о чем-то догадываясь. Видно, дело дошло до того, что она начала привлекать внимание.
Служебный вход находился в переулке. Путь к нему преграждала большая лужа, обойти которую Мартина смогла, только промочив ноги. Она открыла дверь и остановилась на пороге, прижав ладонь к влажной шероховатой стене.
— Ей не нужно ни о чем говорить, — донесся издалека женский голос, срывающийся и возбужденный. — Она и без того все знает.
Второй голос, мужской, произнес что-то уверенным тоном. После чего женщина повторила сказанное с другой интонацией. Ее тут же прервали.
— Большое спасибо.
Вскоре послышались шаги. Мартина закрыла дверь и прислонилась к стене. В переулок вышли одна за другой пять девушек. Первые две быстро двинулись прочь, о чем-то негромко переговариваясь, третья мельком глянула на нее, четвертая прошла мимо, плотно сжав губы. А вот последняя остановилась.
— Ну что?
Мартина во второй раз за день увидела перед собой перегруженное макияжем широкое лицо с полными губами.
— Я опоздала?
— Да, дорогая, опоздала. Видно, зря я тебя обнадежила там, у Маркса. Спектакль, о котором я тебе говорила пойдет на этой неделе. Им нужна дублерша на небольшую роль для гастролей, но никто из нас не подошел. Так что зря ты торопилась, уже все закончилось.
— Я заблудилась, — еле слышно проговорила Мартина.
— Не жалей. — Девушка вгляделась. — Ты нездорова?
Мартина слабо мотнула головой:
— Нет, со мной все в порядке. Просто немного устала.
— Выглядишь ты не очень. Погоди… давай вот глотни чуть-чуть.
