Во рту у Мартины пересохло.
— Понимаете, я не захватила их с собой и…
Ее спас телефонный звонок.
Он ринулся назад в кабинет, и вскоре она услышала:
— «Вулкан», Грантли слушает. О, привет, дорогая. Послушай, возможно, я задержусь. Извини, мне, конечно, следовало позвонить раньше. Ради Бога, извинись от моего имени и попытайся задержать их. Я скоро приеду. И пока никаких упоминаний о… — Он понизил голос. Мартина улавливала лишь отдельные слова. — Да, я спрошу… да… Правильно. Пока, дорогая.
Он выскочил в фойе, поспешно надевая пальто. На голове шляпа.
— Послушайте, мисс…
— Тарн.
— Мисс Тарн. Вы можете начать прямо сейчас? Костюмы мисс Гамильтон в ее гримерной. Их нужно распаковать и погладить. Те, что нельзя гладить, просто развесьте. Пусть отвисятся. Уборку там уже сделали. В общем, к утру все должно быть готово. Тогда и решим, подходите вы нам или нет. Ночной сторож проводит вас к месту. Скажите, что я вас отправил. Вот. — Он порылся в кармане и вытащил визитку. Что-то на ней написал. — Сторож у нас немного педант, так что покажите ему это.
Она взяла визитку.
— Значит, начинать прямо сейчас?
— А вы можете?
— Да, но…
— Вас смущает неурочное время?
— Нет.
Наконец до него что-то дошло, и он внимательно в нее вгляделся.
— Я полагаю, работа не покажется вам непосильной…
— Уверяю вас, — проговорила Мартина сдавленным голосом, — мне можно доверять. Вы упомянули рекомендации, так они…
— О да, да, — спохватился он. — Думаю, мы договорились. Понимаете, я опаздываю. Надеюсь, у вас все будет в порядке. Выходить на улицу не стоит. Там дождь. Лучше пройдите через театр. Спасибо и до свидания.
Мартина подняла чемодан и вошла в дверь, которую он для нее распахнул.
И оказалась в театре.
За кулисы отсюда можно было пройти через зрительный зал. По центральному проходу, устланному толстым ковром. Тут было темно, но кое-что рассмотреть было можно. Из-под наполовину поднятого занавеса просачивался голубоватый свет. В тишине слышалось, как по крыше барабанит дождь. В застоялом воздухе пахло нафталином, бархатом и еще чем-то знакомым.
— Извините, я забыл, — раздался сзади голос мистера Грантли. Мартина чуть не вскрикнула. — Утром принесите в гримерную цветы. Она любит розы. Вот вам еще визитка.
— Но у меня…
— Цветочный магазин тут за углом. Покажите визитку. И все.
Грантли закрыл за собой дверь. Через несколько секунд она услышала, как хлопнула входная. Подождала немного, привыкая к мраку, который постепенно рассеивался. И вот уже можно было разглядеть задние ряды партера. Как в кинотеатре, когда входишь с улицы, а сеанс уже начался. Тут все было красиво. Изящное закругление амфитеатра, элегантная авансцена. Дыхание Мартины стало глубоким и ровным, она оказалась в своей стихии. И это несмотря на то, что все происходящее было похоже на сон.
Усталость как рукой сняло. Она легко поднялась по закругленным ступенькам на левую сторону сцены и вышла за кулисы.
Тут горела густо покрытая пылью дежурная синяя лампочка, позволяющая разглядеть обитую сукном полку для корреспонденции и блекнущие в зияющей черноте задники декораций. Пришлось несколько раз переступить через протянутые по полу шнуры, обогнуть осветительные приборы и устройства для имитации ветра и дождя. Мартина наслаждалась запахами краски и клея.
Впереди раскрылась дверь, откуда вышел человек в пальто. Он остановился и наклонил голову, роясь кармане. Наконец извлек фонарик. Луч недолго поблуждал по оборудованию и стенам, затем нашел Мартину.
Она прищурилась.
— Меня направил сюда мистер Грантли. Я костюмерша.
— Костюмерша? — хрипло переспросил человек в пальто. Он двинулся к ней, держа луч фонарика на лице. — Насчет костюмерши мне ничего не говорили.
Она протянула визитку мистера Грантли. Сторож подошел ближе и всмотрелся.
— Ну тогда другое дело. Теперь я знаю, что к чему, верно?
— Верно, — согласилась Мартина, стараясь, чтобы голос звучал приветливо. — Костюмерша мисс Гамильтон заболела, и работу поручили мне.
— Так вам повезло. — Он пожал плечами. — Она ведь такая, и прикинуться может.
Сторож что-то жевал, двигал челюстями. От запаха еды у нее закружилась голова, рот наполнился слюной.
— Он сказал, открыть комнату примадонны, — проговорил сторож. — Пойдемте ко мне, я возьму ключ. Я тут как раз сел ужинать. Слышу, кто-то ходит. Пошел проверить.
Мартина последовала за ним в маленькую комнату, набитую разным хламом. На стоящей у раковины газовой конфорке негромко бормотал чайник. На небольшом столе на газетке был разложен ужин. Хлеб и открытая консервная банка с джемом. Сторож попросил подождать, пока он заварит чай. Она стояла, оперевшись спиной о дверь. Аромат свежезаваренного чая перебивал запахи клея и пыли.
«Если он сейчас продолжит еду, мне придется выйти, — подумала она. — Я просто не выдержу».
— Вам налить чаю? — спросил он, не оборачиваясь.
— Не откажусь.
Сторож сполоснул под краном пожелтевшую чашку.
— У меня в чемодане банка тушенки, — несмело проговорила Мартина. — Но нет хлеба. Может, мы объединим наши запасы?
Сторож развернулся, и она наконец увидела его лицо. Смуглое, худое, нахальные глаза. Пока он смотрел на нее, они перестали казаться нахальными.
— У вас такой вид, как будто вас только что обобрали до нитки. Что случилось?
— Да ничего.
— В самом деле?
— Просто немного устала и… — Неожиданно ее голос сорвался, и она в ужасе осознала, что может расплакаться. — В общем, все в порядке.
— Вот, садитесь. — Сторож вытащил из-под раковины ящик и усадил на него Мартину. — Так где эта ваша банка с мясом? Давайте на нее полюбуемся.
Он придвинул к ней чемодан и, пока она возилась с замком, разливал чай.
— Неплохо выпить чайку, особенно когда устанешь. — Сторож поставил перед ней чашку с темной жидкостью.
— Сейчас найду, она никуда не могла деться, — проговорила Мартина, роясь в чемодане. — Вот, нашлась. — Она протянула банку сторожу.
— Ого. — Он удивленно вскинул брови. — Славно выглядит, верно? Но тут написано, что в банке телячий язык, а на картинке овечка. Чудно как-то.
— Вы можете ее открыть?
— Могу ли я ее открыть? О, дорогая, вы меня обижаете.
Она глотнула обжигающего чая, а он открыл банку и вывалил содержимое в глубокую тарелку. Затем ловко орудуя складным ножом, положил кусочки мяса на хлеб и протянул ей.
