— Ешьте и не торопитесь. Тут столько, что утром тоже будет чем подкрепиться.
Пока Мартина ела, сторож с интересом рассматривал банку. Никогда в жизни еда не доставляла ей такого удовольствия.
— Вы приехали из Австралии, верно? — спросил он, не отрывая глаз от банки.
— Из Новой Зеландии.
— Какая разница.
— Большая. Между ними море.
— Так вы приехали оттуда?
— Откуда?
— Ну, из Австралии.
— Да нет же. Я живу в Новой Зеландии.
— Вот я и говорю, какая разница.
Мартина подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее и улыбается.
Она допила чай.
— Мне пора приступать к работе.
— Вам лучше?
— Много лучше.
— А когда вы в последний раз ели, позвольте полюбопытствовать?
— Вчера.
— Не советую пить на голодный желудок.
Ее лицо вспыхнуло. Видимо, он учуял бренди.
— Понимаете, я была слегка не в себе… и одна девушка… такая добрая… ну, в общем…
Сторож снял ключ с висящей на гвозде за дверью связки.
— Пойдемте, экскурсия начинается.
Она последовала за ним на сцену. По пути он предупреждал о препятствиях, направляя на них луч фонарика, а когда она все же споткнулась, взял за руку. Ладонь оказалась неожиданно мягкой и теплой, хотя на вид его пальцы были мозолистыми и как будто деревянными.
— Это у нас артистическая. — Сторож отпер дверь и щелкнул выключателем. — Зеленая, как положено. Так захотел хозяин.
В комнате без окон стены были свежепокрашены в зеленый цвет. Заваленный журналами круглый стол, вокруг несколько коричневых кожаных кресел, стеллаж с книгами, газовый обогреватель. Стены украшали репродукции картин, изображавшие знаменитых в девятнадцатом веке актеров. «Мистер Дейл в роли Клода Амбоина», «Мистер Т. Хикс в роли Ричарда I», «Мистер С. Френч в роли Арлекина». Последняя картина очаровала Мартину бриллиантами на костюме мистера Френча. Они сияли, как настоящие.
Над камином висел большой рисунок: мужчина лет тридцати пяти в средневековом костюме, откинувший с головы капюшон. Удлиненное лицо с правильными чертами, огромные глаза. Рот одновременно мужественный и нежный. Это была необыкновенно тонкая, изящная авторская работа. Мартина не могла оторвать глаза. Затем в покрывающем рисунок стекле она увидела свое отражение и смущенно отодвинулась. Внизу было что-то написано. Она наклонилась прочитать. «Обыкновенный человек» — гласила надпись.
— Похож, верно? — спросил стоящий сзади сторож.
— Я не знаю кто это.
— Не знаете? Вы не знаете хозяина?
— Какого хозяина?
— Да вы что, не знаете владельца этого театра? Это же великий Адам Пул, кто же еще.
— О… — смущенно пробормотала Мартина. — Конечно, я видела его в кино.
— Выходит, он известен и у вас в Австралии? — весело проговорил сторож.
Он был очень добр к ней, но своей дурацкой иронией уже начал раздражать. Лучше было бы, наверное, оставить это замечание без внимания, но она зачем-то пустилась в объяснения. Конечно, она знает Адама Пула. Видела его на фотографиях в фойе кинотеатров. В Новой Зеландии шли все его фильмы. Она знала, что это самый выдающийся из молодых современных актеров-менеджеров. И еще ее поразил рисунок, потому что… Нет, объяснить словами это было невозможно, и они повисли в воздухе.
Сторож выслушал ее с улыбкой.
— Все в порядке. Все дамы от него в восторге. Он их просто ошеломляет. Они от него без ума.
— Но я имела в виду не это, — повысила голос Мартина.
— Вы бы видели, что они вытворяют. Как теснят друг друга, чтобы подобраться ближе, когда он появляется из служебного входа, особенно после премьеры. Варварское зрелище, скажу я вам. Вот такие у нас тут женщины. — Он помолчал. — Ладно, можете приступать к работе, если готовы. Гладильная доска в гардеробной. А гримуборная ее королевского высочества вон там.
Сторож прошел по коридору, открыл дверь дальней комнаты и включил свет.
III
Как и следовало ожидать, в гримерке примадонны сильно пахло косметикой. Вид у комнаты был скорее нежилой, но пятна грима можно было встретить на чем угодно. На полках трюмо, зеркале и даже лампочках. Шкаф для костюмов пустовал. Над раковиной на полке стояла плошка с застывшей краской для ресниц и бровей с воткнутой туда шпилькой.
Кроме трюмо со столиком и полками для гримирования, в этой довольно просторной комнате имелись зеркало в полный рост в золоченой раме, кушетка в стиле ампир, кресло и изящная табуретка перед трюмо. Пол покрывал слегка потертый красный ковер с цветочным узором. Посредине комнаты несколько коробок с надписями «Костюмы Пьеро и Коломбины», рядом два чемодана. У стены газовый обогреватель.
— Теперь это все ваше, — сказал сторож.
Мартина повернулась поблагодарить и встретила испытующий взгляд.
Он подошел ближе.
— Вы были так добры… — пробормотала она. — Атеперь мне нужно приступать к работе. Спасибо большое за все.
— Не за что. Всегда рад помочь. — Он тронул ее руку. — Попали под дождь?
— Это пустяки. Я уже почти обсохла.
Она подошла к коробкам с костюмами и начала возиться с завязкой на верхней. Сторож чиркнул спичкой, и горелка газового обогревателя ожила с несильным хлопком. Мартина вздрогнула.
— Спокойно, — произнес он. — Мы ведь с вами не суеверны, правда?
— При чем туг суеверие?
Сторож с усмешкой махнул рукой в сторону газовой горелки.
— В том-то и дело, что при чем.
— Я что-то не понимаю.
— Вы хотите сказать, что не слышали о случае в театре «Юпитер»? У вас антиподов что, об этом не писали?
Нагреватель покраснел и замурлыкал.
— Впрочем, если подумать, то это случилось давно. Вы были тогда маленькая. Сам я в то время здесь не работал, но знаю все в подробностях.
— И что же случилось? — спросила Мартина, хотя слушать не особенно хотелось.
— А вы точно не суеверная?
— Нет.
— Какое совпадение. Я тоже. Давайте по этому поводу пожмем руки. — Он протянул руку настолько решительно, что ей пришлось сделать ответный жест. При этом вырвать руку удалось с некоторыми трудностями.
— Это было лет пять назад, — начал он. — Один актер из гримерной номер четыре, довольно молодой парень, решил расправиться с другим актером — ну, имел на него зуб, такое бывает — и втихаря что-то там сделал с его газовым нагревателем. Короче, оттуда начал вытекать газ. А если ты лежишь вусмерть пьяный — кстати, вы тоже могли бы сильно опьянеть, если бы та девица была пощедрее и влила вам в горло побольше бренди, — так ты отравишься газом раньше, чем сообразишь, в чем дело. Что и случилось. Я хочу сказать, что тот, второй, ну на которого первый имел зуб, он с бутылкой не расставался. В общем, шуму было много. Театр закрыли на ремонт, надолго. Хозяин запретил упоминать об убийстве. Сменил название театра, но, как ни называй, память все равно остается. Глупо получилось, верно? Но нам с вами до этого дела нет, правда? Мы тут вообще ни при чем, верно? — Слова «мы тут» сторож произнес со значением.
