Они вышли в коридор. Фокс указал на гримерку Беннингтона.
— Там ползает Гибсон. Если что-то есть, он найдет. Костюмер не трогал ничего, кроме использованного ватного тампона.
Они вошли в гримерную Перри Персиваля и застали там детективов, фотографа Томпсона и дактилоскописта Бейли, которые уже укладывали свои принадлежности.
— Что у вас, Бейли? — спросил Аллейн.
— Порядок, сэр, — грустно произнес дактилоскопист. — Снял все отпечатки, осмотрел комнату.
— А что в соседней?
— В комнате покойного, сэр? Его отпечатки на газовом кране и трубе. На резиновом патрубке следы красного грима, как на губах покойного.
Аллейн вздохнул.
— Ладно, пошли дальше. Мне что-то не верится, что история повторяется.
Они вошли в гримерную Дарси. Здесь не было ничего примечательного, кроме фотографии мисс Гейнсфорд.
В последней комнате на этой стороне коридора они обнаружили электрическую швейную машинку, несколько эскизов, обрезки материи и другие принадлежности для шитья, с которыми работала Мартина, выполняя задание Джеко.
Аллейн быстро осмотрел комнату и вышел. Затем заглянул в пустую гримерную напротив и двинулся к гримерной Габи Гейнсфорд.
Здесь он встал, засунув руки в карманы, и посмотрел на Фокса.
— Эта комната страдает явным раздвоением личности. Смотрите, слева от меня нарядное пальто, веселенькая шляпка, модные перчатки и сумочка. Дальше мы видим духи какой-то, не сомневаюсь, дорогой марки, набор фигурок-талисманов, букет от администрации и орхидеи… от кого бы вы думали? — Он перевернул карточку. — Можете не гадать. Тут написано: «С любовью и тысячью добрых пожеланий от преданного Джей-Джи». А справа от меня сильно поношенное скромное пальто, пара таких же скромных туфель, в тон им перчатки, серая юбка, берет и желтый джемпер. Посмотрим, что в сумочке. В кошелек заглядывать не будем, и так видно, что он почти пустой. Что еще? Новозеландский паспорт, выданный в этом году, откуда следует, что мисс Тарн девятнадцать лет и она актриса. Так что работа костюмерши была, несомненно, временной. Только непонятно, почему родственник, пусть и дальний, не устроил ее сразу дублершей?
Тем более что она его сильно зацепила, я в этом уверен. И не только внешним сходством. Ведь даже не чаявший души в ее сопернице мистер Дарси признает, что она чертовски хорошая актриса. — Аллейн перелистал паспорт. — В Англию прибыла семнадцать дней назад. Может, это объясняет странность ситуации? Впрочем, это значения не имеет. Давайте двинемся дальше.
Боб Крингл содержал гримерную Пула в идеальном порядке. У зеркала фотография Елены Гамильтон в рамке. Рядом лихорадочно тикали маленькие часы с веселым циферблатом. Под ними карточка. Аллейн вытащил и прочитал: «От Елены. Благословляю тебя сегодня, завтра и всегда».
— Стандартный для премьеры подарок на память. Часы французские, с циферблатом из севрского фарфора, инкрустированным гранатом. Как вы полагаете, Фокс, что этот джентльмен подарил леди?
Детектив наморщил лоб.
— Может быть, тиару?
— Давайте пройдем в комнату рядом и посмотрим.
В гримерной Елены пахло как в оранжерее. Один стол был предназначен только для цветов.
— А вот и оно! — воскликнул Аллейн. — Духи с божественным ароматом. Цена, я думаю, где-то около тридцати фунтов. «От Адама». Фокс, почему вы не дарите мне подарки, когда мы раскрываем сложную кражу? А вот тут, мой друг, что-то иное.
Ожерелье состояло из шести деревянных медальонов, перемежающихся нефритовыми кольцами. На каждом был аккуратно вырезан очень похожий профиль актера, участвующего в спектакле. Рядом карточка с датой и подписью: «От Джеко».
— Сколько же надо времени, чтобы сделать такое? — удивился Фокс. — Этот иностранец Доре настоящий мастер.
— Несомненно. Но это еще и настоящий подвиг во имя любви. Надеюсь, она это оценила.
Он раскрыл кожаный футляр с двумя фотографиями Пула.
— Да, внешность у этого человека замечательная. Но рисунок в артистической передает характер гораздо лучше, чем фотографии. Я думаю, Доре тут приблизился к самому Гольбейну. На нем тут все держится. Создает костюмы и декорации, а сам все время в тени. Безгранично предан примадонне. Однако я замечтался. Полагаю, Гибсон уже закончил в гримерных?
— Да, мистер Аллейн. Ничего существенного не обнаружено.
— Значит, мы можем позволить им разойтись по своим комнатам. И будем опрашивать по очереди. Они могут переодеться. Мисс Гейнсфорд уже это сделала. Так что с нее и начнем. Пусть Лемпри приведет ее в артистическую. А вы идите на сцену, скажите актерам, что они могут отправляться в свои гримерные, поболтайте немного и проследите, чтобы расходились поодиночке. Будем вытрясать сведения о Беннингтоне. Что произошло с ним необычного в последние несколько дней? Может быть, что-то его особенно огорчило или взволновало?
— Похоже, сэр, что взволновать его было несложно.
— Наверное, но точно нам ничего не известно. Я не верю, Фокс, что это было самоубийство, но пока из того, что мы раскопали, мотив не просматривается. Так что вперед, мой друг. Будем стараться.
Детектив степенно вышел. Аллейн направился в гримерную Беннингтона. Там был сержант Гибсон, склонившийся над выключенной газовой горелкой.
— Есть что-нибудь? — поинтересовался инспектор.
— Да, сэр, небольшое пятно. Как будто что-то горело.
— Я видел.
— Ватные тампоны, которые выбросил костюмер, нашлись там, где он сказал. В мусорной корзине на сцене. Тут на полу пепел от сожженной бумаги.
— Ладно, Гибсон. Когда закончите, опечатайте комнату. И без моего разрешения машину с покойным в морг не отпускайте.
— Хорошо, сэр.
Не успел Аллейн вернуться в артистическую, как в коридоре послышался голос мисс Гейнсфорд, которую сопровождал констебль Лемпри. Она явно играла субретку из комедии двадцатых годов.
— Как приятно сознавать, что тебя опекает настоящий джентльмен.
— Инспектор Аллейн ждет вас в артистической, мисс, — торжественно объявил констебль.
— Боже, как элегантно вы это сказали. У вас несомненный талант. Вам надо играть на сцене.
Лемпри открыл дверь.
— Мисс Гейнсфорд, сэр.
— Пусть заходит, Майк. И останьтесь, будете записывать.
— Прошу сюда, мисс.
Габи вошла, сразу сменив образ и став галантной обитательницей фешенебельного района Мейфэр.
— Вы мне польстили, инспектор, вызвав надопрос первой. — Она улыбнулась. — Или это зловещий намек, что я стою во главе списка подозреваемых?
— Я решил повидаться с вами раньше остальных, мисс Гейнсфорд, потому что вам не нужно переодеваться, — сказал Аллейн. — Прошу вас, садитесь.
