Затем он обратился к актерам:
— Леди и джентльмены, вы можете ид ти в свои гримерные, если желаете.
Постепенно все начали расходиться. Только доктор продолжал спать на диване.
— Давайте не будем торопиться, мисс Тарн, — сказал констебль. — Я хотел вас кое о чем спросить. Ведь вы из Новой Зеландии, это так? Дело в том, что я провел там детство.
— Неужели? — удивилась Мартина.
— Да. Мы жили в месте, которое называлось Серебряная Гора. Знаете такое?
Мартина задумалась.
— Да, я слышала о каких-то Лемпри с Серебряной Горы. Так это вы?
Майк весело рассмеялся.
— Там, должно быть, о нашем семействе до сих пор ходят легенды. Сюда мы приехали, когда мне было восемь, и вскоре после этого случилось несчастье. Моего дядю убили в нашей квартире, а расследование вел мистер Аллейн. Я уже тогда решил, что пойду служить в полицию. Так оно и получилось. Вот, собственно, и вся моя краткая биография. А теперь пойдемте к инспектору.
Они продолжали весело болтать, когда шли по коридору. Мартине казалось, что у нее выросли крылья. Усталости как не бывало. Разумеется, констебль тут был ни при чем. Не беседа с ним ее окрылила, а нечто совсем иное.
Аллейн принял ее, как маститый врач пациентку.
— Входите, мисс Тарн. Я слышал, вы вспомнили что-то полезное для раскрытия этого печального дела. Садитесь, пожалуйста.
Она села в кресло, в котором провела первую ночь. Констебль Лемпри устроился за столом с блокнотом. Она видела его отражение в зеркале.
— Итак, — произнес Аллейн, — о чем речь?
— Возможно, это чепуха, — начала Мартина, — но я все же решилась вас потревожить. На всякий случай.
— Вы поступили совершенно правильно. Поверьте мне, переливать из пустого в порожнее — это наше обычное занятие. Так что говорите смело, не стесняйтесь.
— В первое утро в этом театре… это было позавчера… нет, теперь уже третьего дня.
— Во вторник?
— Да. Мисс Гамильтон послала меня в гримерную мужа забрать ее портсигар. Мистер Беннингтон вёл себя со мной очень странно. Мне тогда показалось, что он заметил, как я похожа на мистера Пула. Долго не мог найти портсигар, и когда шарил в карманах пиджака, на пол упало письмо. Я подняла его, подала ему, а он… не взял его. А стал зачем-то спрашивать, не коллекционирую ли я конверты с марками. Торжествующе показал на конверт в моей руке и заявил, что он очень ценный. И что он знает одного коллекционера, который бы дал за него очень много.
— И что это было за письмо? Вы посмотрели?
— Да, посмотрела, потому что он настоял. Оно было адресовано ему, с иностранной маркой. Я положила конверт на полку лицевой стороной вниз.
— Обратный адрес обычно пишут сзади. Вы его прочли?
— Да.
— Какая умница, — восхитился Аллейн. — И кто же отправитель?
— Отто Брод. Адрес, к сожалению, не запомнила. Это какой-то театр в Праге. Название вылетело из головы. Французское — «Театр де…» и потом еще что-то.
— Замечательно. Вы запомнили самое главное. В конверте что-то лежало?
— Да. Должно быть, один листок. Он был тонкий.
— И мистер Беннингтон по этому поводу торжествовал?
— Думаю, да. Перед моим приходом он выпивал бренди. Бутылка стояла на столе, потом он уже при мне убрал ее за зеркало. Рюмка осталась.
— То есть он уже с утра был пьян?
— Не сильно, как мне показалось, но достаточно. Этим, я думаю, объясняется странность его поведения.
— Что еще он сказал? Перескажите, пожалуйста, ваш разговор, если можете.
Мартина задумалась.
— Его больше занимал конверт с письмом. Когда я уходила, он лишь добавил, что портсигар этот из чистого золота и что это его подарок жене.
— И какое впечатление у вас осталось от общения с ним? — спросил инспектор.
— Он показался мне очень несчастным, — призналась Мартина.
— Вот оно как? — Аллейн кивнул. — А как по-вашему, портсигар имеет какое-то отношение к письму?
— Думаю, никакого.
Инспектор повернулся к констеблю.
— Вы все записали, Майк?
— В точности, сэр.
— Тогда расшифруйте стенограмму и перепишите, чтобы мисс Тарн могла взглянуть и подписать. Мисс Тарн, вы не возражаете подождать несколько минут? Чтобы потом больше к этому не возвращаться.
— Конечно.
Аллейн откинулся на спинку кресла.
— Вы давно работаете в театре «Вулкан»?
— Ночь и три дня.
— Боже правый! И за это время успели из костюмерши превратиться в успешную актрису.
— Это действительно странная история, — согласилась Мартина. В первый раз за много дней ей захотелось рассказывать о себе. Причем офицеру полиции. — Наш корабль прибыл в Англию больше двух недель назад. И в этот день у меня украли все деньги. Так что пришлось срочно искать работу.
— Вы подали в полицию заявление о краже?
— Нет. Старший стюард сказал, что пользы от этого не будет.
— Как же так? — удивился инспектор. — Не обратиться в полицию?
— Да. Я послушала его.
— Значит, вот так началось ваше пребывание в Англии? Хорошо, что ваш кузен пришел на помощь.
Мартина почувствовала, что краснеет.
— Все получилось не совсем так. Он не знал о моем существовании. И я пришла в этот театр в самом конце. Когда больше уже некуда было податься.
Что-то такое было в инспекторе Аллейне, что располагало к доверию. Детектив Фокс однажды сказал, что его шеф смог бы заставить разговориться даже моллюска. Аллейн слушал рассказ Мартины с живейшим интересом. Она уже дошла до встречи с администратором театра Бобом Грантли, когда в комнату заглянул сержант Гибсон.
— Прошу прощения, сэр, но тут к вам просится ночной сторож.
Следом за этим, отодвинув сержанта в сторону, вошел Фред Баджер.
— Кто тут у вас старший?
— Допустим, я, — сказал Аллейн.
— Так вот послушайте, эту молодую леди надо отпустить. Она тут ни при чем, понимаете? Я кое-что смыслю в законах, но в ту ночь была моя смена, и она осталась тут с моего разрешения.
— Одну минутку, — начал Аллейн, но сторож его тут же перебил:
— Предположим, было нарушение. Нуичто? Я спрашиваю, что она сделала плохого? А вы знаете, что ей негде было ночевать?
— О чем речь? — не понял Аллейн и повернулся к Мартине.
— Он имеет в виду, что я в ту первую ночь спала в театре. Было уже поздно, и мистер Баджер проявил доброту, не прогнал меня. Позволил остаться.
