На всякий случай, Риша вывернула шею, судорожно цепляясь за Тамерлана, и огляделась.
Выяснилось, что Тим, умудряясь одновременно держать ее, висит на веревочной лестнице, которая спущена из кабины вертолета. Вертолет мчится над морской гладью с дикой, как показалось Рише, скоростью, и все это похоже на какое-то безумие.
Но как же она рада, что это безумие развивается именно так и что остров с дикарями и вулканом остался позади.
Снова развернувшись, она посмотрела на удаляющуюся сушу, даже заметила крошечных человечков, спускающихся, кажется, по тропе рядом с обрывом. Длинные лодки-каноэ, торопливо отчаливающие от берега. Еще Риша заметила несколько островков чуть вдали от того, где вулкан уже во всю пышет черными клубами дыма, тянущимися в противоположную сторону от этих островков.
Надо же, дикарям повезло.
Засмотревшись на все это, Риша даже не заметила, как их подняли и опомнилась только когда их стали втаскивать в вертолет. Внутри оказалось шумно, Тим тут же нацепил ей на голову большие наушники и такие же надел сам, а из кабины пилотов выглянул юнга, тоже в наушниках, и показал вверх большой палец. Тот самый юнга, который остался с ней на каравелле и который, если верить Тиму, просто выполнял приказ, спасая в первую очередь, себя.
— Все целы? — спросил парнишка, почему-то улыбаясь от уха до уха.
Тамерлан отозвался:
— Да, все в порядке. Миссия успешна.
— Отлично, — проговорил юнга. — Тогда летим.
Риша ничего не понимала — как юнга узнал, на каком они острове и что вообще на острове, а не стали кормом акулам? Где взял вертолёт? Куда они летят? Как Тамерлан смог так сигануть вместе с ней на плечах, чтобы уцепиться за лестницу? В голове роились еще кучи вопросов, которые, видимо, отражались на лице, потому, что Тамерлан подсел к ней и обнял сильными руками. Его голос прозвучал в обоих наушниках.
— Теперь все будет хорошо.
Ришу потряхивало. Ощущение неожиданного спасения накатило так неожиданно и мощно, что захотелось разреветься. Она держалась изо всех сил, но в конце концов не выдержала, и горячие слезы покатились по щекам.
Ну от, теперь она ревет, как дура. Что о ней подумают? Самое время смеяться и радоваться, а она рыдает.
Но поделать с собой ничего не могла — всхлипывала и дрожала. Сейчас ее поднимут на смех.
К ее изумлению, Тим не стал смеяться. Наоборот — приподнял пальцами ее подбородок и посмотрел прямо в глаза. Глядя в его бездонные озера, Рише как-то сразу стало спокойнее. Может и правда он обладает каким-то необычным свойством, ведь ей больше не страшно. И даже наоборот — стало как-то тепло, а от прикосновений Тамерлана тело в буквальном смысле откликается с полуоборота. Ну да, конечно, самое время.
Но, как бы она ни думала, что надо бы отодвинуться, отстраниться, делать это почему-то не торопилась. Стоило признаться хотя бы себе — ей нравилось, когда Тамерлан вот так бережно и, одновременно, крепко ее держит.
Она сглотнула пересыхающим языком, продолжая тонуть в его глазах, и спросила с запинкой:
— К-как ты узнал про вертолет?
Тамерлан изучал взглядом ее лицо, она делала то же самое. Его мужественные черты, густые мужские брови, ссадины и кровоподтеки от ударов, царапина на лбу… Все это делает Тима таким… настоящим и мужественным, что Риша непроизвольно поймала себя на мысли, что именно таким должен быть мужчина. Решительным, действующим, готовым делать все для себя и той, кого решил защищать. И никаких истерик по поводу слишком холодных омаров на ужин.
Она видела, как Тим смотрит на ее губы, он ведь хочет ее поцеловать. Но теперь почему-то не решается. Все дело в присутствии юнги и пилота? С каких пор Тамерлан стал таким скромным?
Он будто прочитал ее мысли и произнес тихо:
— Я не сделаю ничего против твоей воли.
— Не сделаешь? — заторможено спросила Риша. Она буквально таяла в его руках.
Тамерлан кивнул и добавил:
— Но это не значит, что перестану за тебя бороться. Я сказал, что не отдам тебя никаким айранам.
Такая решительность безумно льстила и даже немного пугала. Хотя, какой девушке буде не приятно, когда ей прямо говорят, что будут за нее сражаться? Она хотела спросить — почему именно она, но Тим вернулся к тебе про вертолет.
— Включился запасной план, — сообщил он. — Мои помощники нашли подходящее судно, куда высадили потерпевших кораблекрушение. И ждали моего сигнала.
— Сигнала? — не поняла Риша.
Тамерлан указал на сумку.
— Артефакт, — сказал он. — Он оказался достаточно мощным для создания такой широкой завесы. Это предполагало и то, что он сможет усилить мои собственные свойства. Я ведь тебе говорил, что длительное пребывание с артефактами усилило некоторые мои качества?
Риша закивала. Если раньше она не верила, то сейчас упираться уже смысла нет — они ведь летят в вертолете! И все благодаря этим самым качествам. Причем некоторые она испытывает на себе.
Тамерлан улыбнулся и продолжил:
— Когда мы были в пещере, с помощью этого артефакта я смог отправить сигнал достаточной силы, чтобы мои помощники его уловили. Мы уложились секунда в секунду. Прилети они мгновением позже, мы бы рухнули с обрыва.
От этой новости Риша вытаращилась на него, не веря собственным ушам.
— Хочешь сказать, ты прыгал вслепую?! — спросила она.
Губы Тамерлана еще больше растянулись в улыбке, он ответил уклончиво:
— На интуиции. Предполагалось, что именно в момент прыжка с той стороны упадет лестница.
— Ты псих ненормальный… — прошептала Риша, но в душе порадовалась, что у Тамерлана с этой самой интуицией, свойствами и чем-то там еще все в порядке.
Он усмехнулся.
— Как видишь, сработало, — сообщил он, и обратился уже к помощнику-юнге: — Далеко еще?
Голос паренька бодро сообщил в наушниках:
— Вообще-то нет. Уже снижаемся.
Вертолет опустился, как оказалось, на огромном авианосце. Где, по словам юнги, разместили всех, кто путешествовал с ней на каравелле.
Тамерлан помог Рише выбраться из вертолета, передал в руки юнги, на этот раз наказав, чтобы тот лично проводил ее до каюты.
— А ты? — растерянно спросила Риша.
Тамерлан погладил ее по щеке, нежно, будто касается лепестка и проговорил:
— Встретимся за ужином. Мне надо закончить мелкие дела.
После чего развернулся и быстро направился куда-то, как показалось Рише, к капитанскому мостику.
Сразу стало как-то одиноко и грустно. Когда юнга вел ее по палубе к каюте, которую по его же словам капитан этого судна выделил специально для нее (как и для остальных, кто потерпел бедствие на каравелле), Риша испытывала какую-то необъяснимую тоску.
