– Здравствуйте.
– Здравствуй, мальчик. Чем могу помочь?
– Я вот по поводу вашего телефона.
– Да, я его потеряла. Ты не находил?
– Находил какой-то. Вот. Это ваш?
Играть в это жутко, но не играть в это еще жутче. Егор хочет остановиться, но язык сам молотит слова:
– Да, мой. Спасибо! Как хорошо, что ты его нашел. Только что-то я не могу его включить. Не поможешь?
– Запросто. Вот… Просто надо посмотреть в камеру. И… Глаза можете открыть?
– Зачем это? Я тебя и так вижу.
– Я… Черт. Это чтобы телефон разлочить.
– А кому ты будешь по нему звонить? Это ведь мертвый телефон, он для мертвых людей… А ты, кажется, живой пока. Не боишься?
– Пиздец как боюсь, если честно.
Пальцы оскальзываются на вздутом лице, веки опухли, и Егор не знает, как их поднять.
– А если я не хочу просыпаться? Разбудишь ты меня – и что?
– Ой, ну хорош, блин! Свят, свят, свят, свят! Сатане и шах, и мат!
Наконец, вроде бы, получилось. Глаза у нее голубого цвета, смотрит она ими сквозь Егора в небо. Так. Он переводит дыхание и наставляет телефон на женщину, ловит ее глаза в камеру осторожно, как Персей ловит зеркальным щитом взгляд Медузы Горгоны. Телефон молчит – и Егор осторожно, так чтобы самому не заглянуть в это зеркало, проверяет: сработало?
На экране надпись: не удается распознать Face ID. Попробуйте еще раз.
И Егор пробует еще раз – еще аккуратней, с еще большим почтением, затаив дыхание.
Не удается распознать… Никак не удается.
Третий раз… Последний. Сосредоточиться.
– Это ведь твой телефон, да? Ну! Ну помоги мне. Тебе-то он зачем?
– А тебе зачем?
– Я хочу понять, что тут с вами со всеми случилось. У меня за спиной – вот там – мой дом. Куча народу. И я… Ну, я боюсь, как бы с ними не произошло того же самого, что с вами тут. И я надеюсь, что в твоем телефоне найдется что-то такое, чтобы я все понял. Я расскажу нашим там… Вот зачем.
– Чтобы с ними не повторилось того же, что случилось с нами?
– Да! Да!
От телефона исходит слабая вибрация.
Егор судорожно отдергивает его от ее лица, как будто боится, что клюнувшая удача сорвется с крючка… Переворачивает экраном к себе…
«Верификация с помощью Face ID не удалась. Введите код-пароль».
– Сука! Вот сука!
Егор не выдерживает и пинает лежащую перед ним женщину – огромную каучуковую куклу. Она закоченела, окостеневшая плоть сопротивляется ему, и удар ощущается как-то неправильно, как-то леденяще неправильно. Он оглядывается – никто не видел?
– Бля… Прости. Реально.
– Ничего, ничего. Ничего, мальчик. Ты меня, а потом и я тебя. Это ты ведь спешишь. Я-то… Я и подожду, сколько надо.
Егор хочется сбежать, но он заставляет себя сесть рядом. Берет ее сумку, выворачивает ее. В коде шесть цифр. Может же в ее сумке найтись какой-нибудь намек? Может, записала на бумажке… Или…
– Брось… Это тебе надо спешить. Вон, гляди, ты вся поехала уже… Чернеешь…
– А давай-ка поспорим с тобой, кто дольше протянет?
– Иди в жопу, теть! Не буду я с тобой спорить!
Егор перебирает какую-то женскую чепуху: помаду, пудреницу, ключи. Паспорт. Паспорт.
– Тебе кто в сумку ко мне лезть разрешал? Ты соврал мне, так выходит?
– Мне для дела! Я объяснял же!
Кострова Надежда Павловна, 1986 года рождения. Не такая уж и старая, оказывается. День рождения 29 февраля… Вот это фокус. Повезло тебе, Надежда Павловна, ничего не скажешь.
Фокус.
Егор застывает на несколько секунд, потом осторожно набирает на телефоне: 29 02 86. Такие цифры, которые захочешь – не забудешь. Свой день рождения!
– Твой день рождения, да?
– А ты попробуй.
Неверный код-пароль.
Ну а что тогда, что?!
Шесть нулей?!
Неверный код-пароль. Да ведь ты пробовал его уже! Черт…
– Сдался тебе мой телефон…
Кроме паспорта, никаких бумажек в телефоне нет. Егор в ступоре принимается листать странички – пальцы в толстой резине слушаются плохо, страницы склеились и разделяются нехотя.
Прописана была в Екатеринбурге. Да, издалека ты причапала.
– Гляди ж, и у вас там жизнь, оказывается, есть, да? А мы-то думали, за мостом конец света.
– Есть жизнь, да еще и какая. Получше вашей.
– Ну хорошо, что сказала, теть Надь. Я к вам в гости приеду.
– А приезжай, приезжай. Мы тебя славно примем.
– Да я шучу только так.
Егор налистывает графу «ДЕТИ».
Там значится: Костров Николай Станиславович, 15 января 2019 года. Это сколько ему лет, типа… Было бы.
– Коленька. В честь деда назвала его. Любимый мой. В честь его деда, моего отца. Коля. Красивый и такой смешной. Умница-разумница. Волосы рыжие, вихор причесать не могу. Глаза зеленущие, как у котенка. Все со своими трансформерами бегал. Господи… Я уж думала, все, не будет детей у меня. Поздний. Поздних, знаешь, как любишь? Поздних и единственных! А знаешь, как любишь детей, когда они умирают раньше тебя?
Егор смотрит на экран. Коля. В честь деда.
15.01.19
И вдруг все на экране разъезжается: пароль верен, телефон впускает Егора в себя. Все! Все?!
– Вооооу! Спасибо!
– Я тебе этого не разрешала.
– Ну и насрать на тебя!
Егор сует телефон в карман: все. Посмотреть можно уже и дома.
Он встает – ноги задеревенели.
Надо ими шагать теперь обратно, к Посту, но Егор медлит. Победа уже одержана, цель достигнута, он заработал себе и на прощение, и сверху. Еще час – и он этим телефоном уест их всех…
Но отсюда ведь, наверное, совсем чуть-чуть остается до другого берега.
На него не обязательно сходить, достаточно просто глянуть.
Все, что Егор знал о нем до сих пор, все, что знали о нем на Посту, может оказаться неверно. Может быть, он и не заброшен вовсе, может, там идет себе обычная человеческая жизнь – вон, у Надежды Павловны Костровой из самого аж Екатеринбурга ведь и паспорт с собой был! А если есть паспорт, то какой же там Сатана?
Если есть паспорт, то и бравый казачьим сотник со всем своим воинством, может, вовсе и не сгинули. Может быть, ничего Егор его и не загубил. Ну, бандиты там… Неужели он не отобьется от бандитов своими-то пулеметами! Прокатится и вернется… Пускай уж лучше вернется, честное слово.
