– Господа, простите великодушно, но мне передали, что кто-то желает переговорить, и указали, чтобы явился в этот кабинет, – появился на пороге господин весом килограммов под сто, а ростом всего с метр шестьдесят, не более.
– Господин Баргинов Игнат Матвеевич, известный в городе промышленник, – представил его глава города. – Проходите, с вами пожелал переговорить наместник Урала господин Чурков Иван Макарович.
– Очень, очень приятно! – прижал руку к груди промышленник, преданно глядя мне в лицо, но выступивший на его лбу пот дает понять, что он занервничал.
– Да, есть у меня пара вопросов, – кивнул я и указал промышленнику на стул: – Игнат Матвеевич, присаживайтесь, у нас есть пара минут, пока дамы и господа в зале рассядутся.
– Да-да, разумеется, – смахнул пот со лба промышленник, осторожно садясь на стул.
– Господа, – обратился я к главам города и городской думы, – узнайте, как там приглашенные; если места уже заняли, то на пару минут отвлеките каким-нибудь сообщением, нам с господином Баргиновым больше времени не потребуется.
Марков и Ивлев поняли все правильно и мгновенно ретировались, но не удержались и сочувственно на промышленника посмотрели. Уже в дверях градоначальник обернулся и уточнил:
– Иван Макарович, приказать принести вам чего-нибудь испить? Как говорится, любое ваше пожелание исполним!
– Благодарю, – отрицательно покачал я головой, но потом добавил: – Прикажите графин с водой принести в зал, где я с приглашенными общаться стану.
– Сделаем, не волнуйтесь, – покивал головой Марков и прикрыл за собой дверь.
Промышленник сидит и потеет, его редкие кудряшки, и те уже от пота насквозь промокли.
– Насколько понимаю, заочно вы с моей персоной познакомились, – начал я.
– Да, ваше высокопревосходительство, в городе вы стали очень популярны. Не могу понять, из-за чего вы проявили такой интерес к моей скромной персоне, – ответил Баргинов.
– Игнат Матвеевич, обозначу вкратце, из-за чего я принял данный чин и каковы устремления императрицы, а выводы сделаете позже, да и разговор этот – предварительный. Хорошо?
– Да-да, конечно, – чуть облегченно выдохнул мой собеседник.
– Ольга Николаевна прислушалась к моим словам и пожелала сделать из Сибири место, где жизнь будет не хуже, чем в столице. Не стану скрывать, на этот шаг она решилась и из-за внешнего воздействия; если понимаете, о чем я, то хорошо, нет – не беда.
– Ситуацию с данной точки зрения не рассматривал, но думаю, что понимаю, о чем вы говорите, – растерянно ответил Баргинов.
– Само собой, разумеется, что для подобных планов требуются определенные шаги. И, как ни банально это звучит, в первую очередь – устроенный быт и плодотворная работа подданных императрицы. Да, забыл уточнить: для Ольги Николаевны нет особой разницы между министром или крестьянином, и в том и в другом жителе империи она видит в первую очередь человека. Очень расстраивается, когда кто-то не соблюдает права чиновников. Обижается, если министры тащат на своем горбу непомерный воз забот. Ну, естественно, чем выше чин, тем больше человек на виду, но часто случается, что прошения и жалобы простых рабочих и крестьян до императрицы доходят. С развитием же газет и журналов такую информацию стало получать проще.
– Э-э-э, Иван Макарович, извините, не совсем понимаю этот разговор, и… при чем тут я? – медленно проговорил промышленник.
– Знаете, Игнат Матвеевич, давеча я встречался с рабочими одного завода, даже сумел походить по цеху, посмотреть на склады. Гм, случился там у меня конфликт с охранниками, неправильно они себя повели, – потер я сбитые на руке костяшки, – но не про охрану речь. Жаловались мне работники, и, как я лично убедился, их слова подтверждаются. Придется мне принимать суровые меры, а этого ох как не хочется.
– И какие же действия могут последовать с вашей стороны? – закусил губу промышленник.
– Полная проверка предприятия; боюсь, что из-за несоблюдения множества требований там выставят такие большие штрафы в казну, что завод легче с молотка пустить или отдать на баланс империи. Но, – я широко улыбнулся, – всего этого можно легко избежать, если немедленно исправить ситуацию. Надеюсь, мы друг друга поняли, – встал я из-за стола.
– Да-да, Иван Макарович, не сомневайтесь, – подскочил со стула и так закивал промышленник, что капли пота во все стороны полетели.
– Советую вам рассказать о нашей беседе другим знакомым вам владельцам предприятий, – хмуро сказал я и, услышав, как в дверь кто-то осторожно постучал, крикнул: – Войдите!
Выражение лица Сергея мне не понравилось. Человек ротмистра выглядит виноватым и глаза прячет.
– Игнат Матвеевич, не смею задерживать, – кивнул я промышленнику на выход.
Господин Баргинов сумел меня удивить: с его-то комплекцией он молниеносно покинул кабинет, и даже как-то между Сергеем и косяком двери смог просочиться, хотя расстояние там оставалось небольшое.
– Проходи и докладывай, – махнул я Батону, предчувствуя, что новости – хуже некуда.
Глава 14
В городской управе
Сергей помялся, прошел и положил передо мной несколько листов допроса ювелира, с которыми я уже знакомился. Правда, добавилась еще одна бумага с чистосердечным признанием господина Юштевича. К протоколам невозможно придраться, оформлено все так, что хоть сразу в суд передавай.
– И в чем проблема? – бегло просмотрев бумаги, уточнил я.
– Гм, Иван Макарович, Саша сказал, что вы собрались свидетеля представить. Дело в том, что он… не в лучшей форме, – отвел глаза Батон.
– Ха, ты его пытал, что ли? – хмыкнул я, а потом, видя, что Сергей глаза потупил, воскликнул: – Да ну на фиг! Батон, мать твою, ювелир-то жив?!
– Он в машине, – не поднимая на меня глаз, ответил Сергей.
– Пошли! – встал я и, взяв автомат, отправился на улицу. Пальто надевать не стал, не так и холодно.
Ну, свидетеля в таком виде показывать кому бы то ни было ни в коем случае нельзя. Мало того что ювелир связан по рукам и ногам и лежит в багажнике, так еще и все его лицо распухло.
– У него кости целы? – поинтересовался я, прислушиваясь к хриплому дыханию господина Юштевича, который в данный момент находился без сознания. – И у меня еще один вопрос. Ты чего с ним сотворил, дебил?! Не помню, чтобы я давал указания выбивать признания!
– Он в отказ пошел, – виновато ответил Сергей. – Обзываться начал и стращать, что как только в город войдут войска Квазина, то он со всех нас самолично кожу лоскутами спустит и к позорному столбу привяжет. Простите, не сдержался.
– Охренеть! Не сдержался он! – Я приложил пальцы к шее ювелира и проверил пульс, так как Юштевич подозрительно затих: – Живой, это лучше, нам же потребуется обвиняемый и важный свидетель. Так, – закрыл багажник машины, – вези его обратно и выхаживай. Надеюсь, с машиной управишься, Александр мне может понадобиться.
