Он скрылся внутри здания, второй стражник остался со мной, не стесняясь разглядывая меня с ног до головы.
— Это ты, что ли, квадру Фрее подарил? — полюбопытствовал он.
— Угу. — Вступать в долгий разговор мне не хотелось.
— А теперь сам пешком пойдешь, — заметил стражник.
— Угу. — Ничего не оставалось, как вновь согласиться.
— На всех квадр не хватает, — глубокомысленно изрек стражник.
Он был прав, но обсуждать очевидное мне совсем не хотелось. На счастье, из домика наконец появился зевающий архивариус. Увидев меня, он доброжелательно улыбнулся и поспешил ко мне с протянутой рукой.
— Доброе утро, Эдди.
— Рад тебя видеть, Альбер, — я крепко пожал его тонкую ладонь, — как самочувствие Верховного хранителя?
— Слава богам, это была лишь небольшая слабость. Я с утра заходил к нему, он ждет тебя с нетерпением.
Мы зашагали в сторону города. Альбер, очевидно большую часть времени проводящий в одиночестве, всю дорогу болтал. От него я узнал, что Верховный хранитель провел вчера почти весь вечер в хранилище мудрости, перебирая старинные свитки.
— Верховный хранитель очень ответственный человек, он хочет все подготовить к твоему приходу в самом лучшем виде, так, чтобы тебе все было легче понять. Выбирает, что показать тебе первым.
— А что совсем не показывать, — пробормотал я.
Альбер вопросительно посмотрел в мою сторону:
— Ты что-то сказал?
— Говорю, это хорошо. Думаю, мне будет очень интересно.
— Нам самим очень интересно, — с горячностью отозвался Альбер, — неужели мы связаны родством с твоим народом. Скажи, а в тебе течет кровь одного из братьев?
Я почувствовал огромное желание соврать.
— Увы, нет, — с сожалением признался я, — мой род не такой древний.
— Жаль. — В голосе архивариуса слышалось искреннее разочарование.
Мы вошли в город. Утренний туман немного рассеялся. Облака по-прежнему затягивали все небо, и не было даже намека на солнце, но хотя бы стало чуть дальше видно. Мы шли по той самой улице, по которой я вчера влетел в город на квадроцикле. Улочка была довольно короткой, и вскоре мы вышли на уже знакомую мне центральную площадь. Квадратная, покрытая серой брусчаткой, она была достаточно велика. Не знаю, могло ли собраться на ней все население Гонду’руса, но половина — это точно. На одной стороне площади возвышалось двухэтажное здание с колоннами, дом большого совета, как сказал мне Альбер, именно здесь изредка собирались сто достойнейших, которые обсуждали все мало-мальски важные вопросы жизни острова.
Однако вовсе не это массивное, в чем-то даже величественное здание было главным украшением площади. На другой стороне, напротив дома большого совета возвышалось здание необычайной красоты. Фасад здания, обращенный на площадь, был разделен пилястрами на три части, три яруса галерей возвышались над площадью, при этом нижний ярус был украшен тремя порталами куполообразной формы. Да это же вылитый Нотр-Дам де Пари! Как я мог вчера этого не заметить? Ошеломленный, я уставился на это чудо архитектуры. Увидев, что я замер, Альбер тоже встал рядом.
— Храм Обретения. Наш главный храм. Десятидневные службы здесь ведет сам Верховный хранитель.
— Слушай, Альбер, это поразительно, — я не мог сдержать своего восхищения, — у меня сейчас нет с собой, я потом покажу тебе фотографии. Ты знаешь, что такое фотографии? — спохватился я.
— Знаю, — кивнул архивариус.
— Завтра покажу. У нас, ну не совсем у нас, — поправился я, — в одной из стран на Большой земле есть храм, построенный почти восемьсот лет назад. И он очень похож на ваш. Поразительно похож.
— У разных людей мысли о боге могут идти разными путями, но порой они обязательно пересекаются, — глубокомысленно изрек Альбер и продолжил путь.
Я зашагал рядом, периодически оглядываясь на медленно исчезающий в тумане храм.
— Так ведь и боги у нас разные, — заметил я Альберу, — вот вы в кого верите?
— Мы верим во множество богов, — отозвался Альбер, — мы не знаем, сколько их и как их зовут. Множество неисчислимо, каждый может найти того бога, который ближе ему самому, и просить его о помощи.
— Интересная концепция, — я потер затылок, — а вот у нас в основном считают, что бог один.
Альбер всплеснул руками:
— Я слышал об этом. Это просто ужасно. Одиночество — это худшее наказание, которое может испытывать любое живое существо. Все мы стремимся к себе подобным, и предполагать, что тот, кто превосходит нас в разуме и могуществе, обречен на вечное одиночество, — это просто безумие. Прости, если я тебя обидел.
— Нет, что ты, все нормально, — успокоил я Альбера. — Я считаю, что у каждого может быть свое мнение. Ты мне только объясни, если богов у вас целая куча, то в честь кого выстроен храм?
— Мы поклоняемся символу веры, — объяснил Альбер, — он соединяет наш мир и мир богов.
— И что это? — уточнил я.
— Великий круг, он же око познания. — Архивариус сделал плавный жест рукой. Открытая ладонь описала полный круг в воздухе и на мгновение замерла.
— А у нас крест, вот так делаем. — Я быстро перекрестился.
Альбер поморщился:
— Для нас крест — это символ смерти.
— Знаешь, у нас во многом то же самое. Во всяком случае, за него много умирали. И на нем тоже.
Архивариус вопросительно смотрел на меня.
— Вижу, миссионеры до вас еще не добрались. Потом как-нибудь расскажу.
— Хорошо, тем более мы почти пришли, — согласился Альбер.
Улица, по которой мы шли, упиралась в самый берег озера. Последний дом был окружён высоким, в два человеческих роста, каменным забором. Альбер подошел к железной калитке, упрятанной в нише ограждения, и громко постучал. В глухой калитке была проделана узкая щель, за которой мелькнул чей-то глаз. Этот глаз несколько раз моргнул, затем лязгнул засов, и калитка открылась. Альбер сделал приглашающий жест рукой, и я шагнул вперед, пригнув голову, чтобы не удариться о низкий проем.
— Я так понимаю, конунг, что Торбьорн не может найти убийцу? — Ульрих разгневанно мерил шагами пол зала приемов.
— Стража опросила всех жителей острова, всех до единого, — Готфрид восседал в огромном, похожем на трон кресле, из последних сил сохраняя невозмутимость, — особенно тщательно опрашивали рыбаков, но никто ничего не видел. Торбьорн не волшебник. Кстати, где он? — обратился конунг к сидящему рядом с ним советнику.
Свен рассмеялся:
— У нашего начальника стражи большая беда. Вчера он объелся грибного супа и теперь мается животом. Жена сказала, что он все утро не встает с выгребной ямы. Думаю, сегодня мы его точно не увидим.
