Все обернулись на женский голос. Фрея, незаметно для всех появившаяся в зале, подошла к столу.
— Ты давно здесь, дочь? — осведомился конунг.
— Не так давно, отец. — Фрея уселась в кресло рядом с отцом. — Не так давно, чтобы понять, за что именно ты хочешь запереть меня в доме.
— Фрея! — Не покрытая растительностью часть лица конунга неожиданно покраснела.
— А еще я не пойму, почему ты не предложишь этому юноше, который дает тебе дельные советы, присесть. Разве вежливость не достойна конунга?
— Фрея! — Побагровевший Готфрид с силой ударил кулаком по столу.
— Что, отец? — Дочь конунга склонила белокурую голову и отчаянно заморгала ресницами.
— Ничего. — Усилием воли конунг взял себя в руки. — А ты не стой, особо приглашать никто не будет, — кивнул он юноше.
— Фрея права, — молодой человек уселся за стол, — надо, чтобы люди не знали, зачем им раздают метки, тогда никто не будет уклоняться от их получения. О том, что надо собраться на досмотр, объявить стоит уже завтра.
— Непонятно, как нам все успеть за одну ночь. — Свен задумчиво разглаживал седую бороду.
— Значит так, — принял решение Готфрид, — ты, Свен, беги к Торбьорну, пусть встает с горшка и тащится сюда. Надо собрать стражу, всех до единого. Фрея, распорядись послать гонца к архивариусу, мне нужна эта карта здесь, и как можно скорее.
Свен настолько быстро, насколько позволял ему огромный живот, вышел из зала.
— Архивариус пусть тоже идет сюда, нам понадобится его помощь, — молодой человек вновь вскочил на ноги, — а мы с Фреей можем начать делать метки, вот только, — молодой человек взглянул на запястье левой руки, — мне надо предупредить моего товарища, что я задержусь. Можно воспользоваться твоим квадроциклом? — обратился он к Фрее.
Улыбка озарила ее лицо.
— Так и быть, дам покататься. Держи ключ. Только не долго!
Глава 6
— Держи ключ. Только не долго!
Ее пальцы коснулись моей руки, и я на миг ощутил себя восьмиклассником. Повернув голову так, чтобы конунг не мог видеть моего лица, я чмокнул губами воздух, изображая поцелуй.
Смех Фреи разлился по залу звонкими колокольчиками.
— Пошли, я покажу, где стоит квадра.
Квадроцикл одиноко скучал на заднем дворе, сплошь утыканном какими-то хозяйственными постройками.
— А вот это у нас тюрьма, — Фрея с улыбкой указала мне на приземистый каменный амбар с мощными железными решетками на узеньких оконцах, — она обычно пустует.
— Ждет свою жертву. — Я усмехнулся, заводя двигатель.
— Разве те, кто туда попадают, жертвы? — неожиданно серьезно спросила Фрея.
— Всякое бывает, — пожал я плечами, — иногда ведь может попасть и невинный.
— Только не у нас!
Фрея распахнула одну створку ворот. Этого вполне хватало, чтобы мог проехать не такой уж широкий квадрик, и я с оглушительным ревом выкатился на площадь. Арки собора с любопытством смотрели на меня, очевидно удивляясь, куда можно спешить на острове, где спешить некуда и незачем.
Быстро проскочив городскую улицу, я выкатился на свободное пространство и помчался еще быстрее. Мои часы показывали пять минут шестого. Гартман опять будет недоволен.
К моему удивлению, на развилке у блокпоста стоял не только квадроцикл профессора, но и остальные машины. Вся компания и присоединившиеся к ним стражники собрались в кружок вокруг моего уважаемого руководителя и что-то внимательно слушали. На мое шумное приближение никто даже не отреагировал. Почувствовав легкий укол ревности, я заглушил мотор и прислушался. Гартман как раз добрался до кульминации истории, которую я уже слышал во время пьянки на «Звезде Шанхая».
— Сижу я, значит, в этой котловине, и так мне хорошо. Водичка тепленькая, гейзер булькает помаленьку. Немного тухлыми яйцами попахивает, но не сильно. Так я разомлел, что даже глаза закрыл от удовольствия. И тут слышу, кто-то рядом со мной в воду плюхается, да так неаккуратно, мало того что все лицо мне обрызгал, так еще и в бок толкнул. Я человек незлобливый, но ведь во всем должна быть взаимность. Я тоже этого наглеца так локотком легонько по ребрам двинул.
Гартман выставил вбок локоть правой руки, окружающие одобрительно загудели.
— И этот, который рядом со мной плюхнулся, как заныл, мне аж противно стало. Все удовольствие ушло. Открываю глаза, поворачиваю к нему голову, смотрю, а он тоже на меня смотрит, аж глаза выпучил. Мама дорогая, это же медведь. Я с перепугу как заору на весь Йеллоустон. Не знаю, как я из трусов не выскочил, но из гейзера выпрыгнул в одно мгновение. А самое смешное, что мишка от моего крика тоже перепугался, да как сиганет из лужи. В общем, бежал он быстрее меня, хорошо, что в другую сторону.
— Очевидно, медведь был совсем молодой, — заметил Мартенс, американский коллега профессора, — в начале самостоятельной жизни без матери они достаточно пугливы.
— Наверное, — согласился Гартман, — мишка был не очень здоровый, хотя с его коготками он бы меня одолел. Явился — не запылился? — поприветствовал меня профессор.
— Да, но я на минуту. — Я потянул Гартмана за рукав, мы отошли на несколько метров в сторону. — Я сейчас опять уеду, скажите Зиверсу, чтоб шум не поднимал. Часам к десяти буду.
— Парень, ты опять чудишь? — Гартман недовольно нахмурился. — Говори, что случилось.
Я как мог вкратце обрисовал ему ситуацию.
Выслушав меня, Гартман помрачнел еще больше. Он в задумчивости разминал рукой свою могучую шею.
— Ты перед кем выслуживаешься? Перед конунгом или его смазливой дочуркой? На мой взгляд, ты лезешь туда, куда лезть вовсе не обязательно, — высказал он свое мнение.
— Возможно, но я уже пообещал, что вернусь.
— А, тогда конечно, — усмехнулся профессор, — ты же хозяин своего слова. Только, знаешь, я не удивлюсь, если Зиверс завтра тебя запрет под замок.
— Не запрет, если вы ему все нормально объясните. У вас же дар истории сочинять. А к десяти я буду. Черт возьми, я пацаном позже домой возвращался.
— Ладно, — неожиданно согласился профессор, — без четверти десять я буду ждать тебя здесь. Если опоздаешь, больше ко мне не обращайся.
— Я понял, буду как штык.
— Езжай, штык. Кстати, где твоя рация? Я тебя несколько раз сегодня пытался вызвать.
— Рация?
До меня медленно дошло, что вчера, отдав квадроцикл Фрее, я забыл забрать брошенную в один из закрепленных на багажнике кофров рацию. Я открыл сундучок. Рация была на месте. Я тут же закрепил ее на поясе. Гартман с ироничной улыбкой наблюдал за мной. Кивнув профессору, я двинулся в обратный путь.
— Седьмой канал! — крикнул он мне в спину.
