Глянул в ту сторону, куда лает его друг, вскочив на банку, и упершись лапками в фальшборт. Вот так. Не было печали, купила баба порося. И откуда только нарисовались. Извлек из футляра мощный бинокль и навел на уже просматривающиеся очертаний корабля. Легкий крейсер, с британским флагом. Надежда на то, что он его не заметил из-за спущенных парусов никакой. Даже если и так, прет он прямо на «Надежду», так что заметит в любом случае.
— Принесла тебя нелегкая. Целый океан, а тебе места мало, — сдергивая через голову парусиновую рубаху, в сердцах произнес Борис.
Спустился вниз, подхватил с мольберта полотно и вогнал его на стену под зажимы. Прошел с машинное отделение, и запалил горелку. Пусть прогревает форсунки. Тут все устроено так, что дальше можно регулировать уже и из кокпита. Даже перископ имеется в машину, чтобы наблюдать за состоянием котлов.
Взбежал наверх, и спешно начал поднимать паруса. С крейсера просигналили по международному коду. Приказывают лечь в дрейф. Чисто технически «Надежда» и так дрейфует. Но вот прямо сейчас на ней поднимают паруса.
Управившись с ними и подняв все до последнего клочка, взял курс по ветру. Яхта начала быстро набирать ход. Конечно мерному покачиванию на волнах пришел окончательный и бесповоротный абзац. А там, когда разгонится, еще и попрыгать придется. Хотя это и не гоночная яхта, однозначно будет весело.
С англичанина повторили требование остановиться. Запалил ацетилен в кормовом фонаре, и отстучал: «В помощи не нуждаюсь. Следую своим курсом.»
Нет, ну что ты будешь делать. Опять талдычат свое, и требуют лечь в дрейф. Догоняйте, придурки!
Глава 25
Вынужденная стоянка
Город со стороны океана производил впечатление. Три широкие улицы убегающие от побережья вверх по склону. Узких конечно большинство, но их с такого расстояния не рассмотреть. Черепичные крыши, светлые стены. Островки зелени. За городом склон горы сплошь покрытый зеленью. В гавани несколько крупных судов и множество небольших парусников, словно чайки опустившиеся на воду. У входа в бухту стоит белокаменный форт, наследие двухвекового прошлого. Картинка тропического рая.
Борис так и видел, как все это великолепие ложится на полотно. Опять испытал зуд, желая непременно все это запечатлеть. И время для этого у него будет. А иначе зачем он сюда направлялся. В Белен он прибыл не просто так, а по поводу.
Это богатый город, расположенный на одноименном острове и входящий в провинцию Гран-Пара. Она раскинулась на огромном одноименном архипелаге, состоящем из сотен островов. Распложены они настолько тесно, что зачастую отделены друг от друга проливами в несколько десятков метров. Хотя конечно есть и такие, до которых придется проплыть с пару десятков километров.
Остров достаточно крупный и на нем расположено множество плантаций гевеи, источника каучука, все больше и больше входящего в обиход людей. Прорезиненные плащи, резинки, калоши, резиновые сапоги, всевозможные шланги, а с недавнего времени покрышки и камеры для автомобилей. Потребность в этом сырье из года в год будет только расти. А потому и плантации появляются одна за другой, как грибы после дождя. Как результат, высокое благосостояние местных плантаторов.
Борис конечно не испытывал затруднений со средствами. Тем более, что начала капать копейка с предложенных им предприятий роду Москаленко. И портной Ицхак ничуть не разочаровал. Так-то он обшивал народ потихоньку, и в ус не дул. Но получив возможность приложить руку к золотой жиле, не растерялся, подключив к этому делу свою обширную родню. Британец конечно оказался предприимчивым, кто бы спорил. Но с евреями ему все же не тягаться.
Но несмотря на обеспеченность, Измайлов и не думал отдавать свои картины за бесценок. А где можно еще поучить достойную плату, как не в среде кичливых плантаторов. К тому же, пришла пора провести на яхте ремонт и очистить днище от различных растительности и живности.
Едва вошел в гавань, как к нему подошел катер с таможенным чиновником. Ничего так, нарядно одеты. Даже представительно. Любят в этих банановых странах все эдакое, яркое и вычурное.
Процесс осмотра яхты, уплаты пошлины и отметки в паспорте о пересечении границы вполне стандартный. Ничего особенного. То что молодой человек путешествует инкогнито, его ничуть не удивило, как и одиночное плавание. Среди молодежи и впрямь явление довольно распространенное.
Покончив с формальностями, чиновник указал направление на марину, где можно было не опасаться за сохранность имущества. После собрался было сойти на таможенный катер, но спохватившись, обернулся к Борису.
— Сеньор, у вас есть револьвер?
— А вы как думаете? — задал парень встречный вопрос, кивая на зачехленный Гочкис.
— Пушку вы с собой носить не сможете, — с самым серьезным видом, возразил чиновник. — Если у вас нет револьвера, в таком случае сходя на берег захватите с собой одну из ваших винтовок или ружье. Пожалуй, ваш винчестер детской модели будет предпочтительней всего, ввиду его компактности.
— В городе так опасно? — удивился парень.
— Скажем так, я бы не советовал вам ходить на окраины. Центр вполне безопасен даже в ночное время.
— И к чему тогда оружие?
— Белое население острова не превышает пятнадцати процентов. Жители архипелага в основном бывшие чернокожие рабы, далее идут индейцы и метисы. Дав всем свободу, никто не подумал о том, на что жить этим бедолагам. Временами случаются бунты нищей и вечно недовольной черни. По закону все белые мужчины обязаны носить оружие. Штрафы весьма высокие.
Вообще-то сомнительно, что чиновник стал бы с ним так долго разглагольствовать. Тут скорее всего сыграли свою роль два фактора.
Первый, Борис не видел греха в том, чтобы подмазать таможенника. Реальных причин для этого не было. Но и жадничать он не привык. Обычно это окупается. И яркое тому подтверждение данный разговор.
Второй, уверенность чиновника в том, что перед ним стоит дворянин. Согласно местных законов таможенник мог потребовать показать Суть, а в случае отказа развернуть несговорчивого восвояси.
Измайлов, как впрочем и любой другой благородный, мог скрывать информацию о своем происхождении, вассалитете и талантах. Чтобы их рассмотреть нужен был характерник, причем в случае если перед ним был имеющий этот же навык, их ступень должна была быть равной.
Однако, как ни скрывай, а в предъявленной Сути серьезно выделялась цифра свободного опыта. Сорок две тысячи и двадцать восемь умений, пусть и без подробностей, при его пятой ступени, не баран чихнул. Заставляет задуматься, что все это неспроста.
У причала в указанной марине Измайлова уже встречали. Высокий мужчина в широкополой шляпе, с револьверном на боку и винчестером на сгибе левой руки. Незнакомец указал место, куда следует причалить. Что Борис без труда и сделал, благо входил в гавань не под парусом, а запустив машины.
— Добрый день, сеньор, я управляющий этой марины, Мигел Бонилья, — коснувшись полей шляпы, поздоровался он.