— Ты сейчас мне угрожаешь? — подняв голову, она смотрит мне в глаза немигающим взглядом.
— Я ставлю тебя в известность, что в следующий раз в меню будут не только твои губы и язычок, tatlım, — снисходительно сообщаю, дотронувшись пальцем до ее подбородка.
Мятежные глаза возмущенно темнеют до глубокого бирюзового оттенка. Нажав большим пальцем на дрогнувшую нижнюю губу девушки, я резко склоняюсь к раскрасневшемуся лицу. Она перестает дышать, опуская ресницы, и, наверное, ждет, что я снова сделаю все сам, дав ей повод злиться и ненавидеть меня.
— Готовься, — коротко выдыхаю в ее губы и, выпрямившись, быстро отстраняюсь.
— Ты уходишь? — удивленный возглас догоняет меня практически у дверей.
— У меня встреча с твоим отцом, — обернувшись, сообщаю я. Она недоверчиво хмурится.
— Папа здесь?
— Да, — подтверждаю сказанное. — Но в ближайшие пару часов он будет занят. Можешь позвонить матери. У нее для тебя есть счастливые известия.
— Какие еще известия? — озадаченно бормочет Алиса. — Постой, а мне что делать, пока тебя нет?
— Отдохни, прогуляйся по резиденции и ложись спать. Мы вылетаем в Штаты рано утром.
Алисия
Каждый шаг в сторону моей спальни дается мне с неимоверным трудом. Колени бьет мелкая дрожь. Едва чувствую онемевшие стопы с той самой минуты, как оказалась заперта в объятиях Амирана и прикована к нему собственным страхом.
Я никогда не боялась Сэви, но по сравнению с дикими и агрессивными обитателями зверинца Амирана, она — своенравная кошечка, которую я не намерена отдавать в лапы Тумана.
Как и себя — в собственность Рана.
Хотя каждое его действие до сих пор отожествляет собой авторский лозунг «ты принадлежишь мне», и от моих реакций на некоторые его манипуляции мне до сих пор стыдно и тошно. Что-то мне подсказывает, что прелюдия в вольере — лишь легкий оскал его истинных намерений.
Дальше будет хуже. Как бы ни было страшно давать ему отпор и будить в наследнике зверя, в следующий раз я выберу более ранимое место на его теле и сил не пожалею.
Наспех попрощавшись с Радой, проводившей меня до двери, захлопываю ее изнутри комнаты, прислоняясь спиной к гладкой поверхности.
— Дыши, первое свидание уже позади, — с болезненным стоном выдыхаю я, запрокидывая голову к потолку. Несколько часов назад примерно в таком же положении я находилась под прицелом его взгляда, чувственно-порочного натиска и обволакивающей мужской энергетики.
«Я хочу посмотреть, как будешь царапаться, кончая подо мной. Что скажешь, tatlım?» — намеренно ударяюсь затылком о поверхность двери, пытаясь прогнать хрипловатый шепот Рана из своей головы.
Но он здесь, со мной, в моей голове — настойчивый свидетель моей ошибки и бесстыдного предательства по отношению к Нейту. Да, отказ от побега, я отчасти считаю ошибкой, потому что настойчивость Амирана заставляет меня сомневаться в правдивости нашей договоренности. Чувствую себя ужасно, не могу избавиться от вины, ядовитым коконом, сковавшим сердце.
Я могла сейчас быть в бегах с Нейтом и оставить всех и все позади, а вместо этого — невольно поощряю сближение с принцем.
Это происходит не специально, но происходит. Я чувствую.
Даже себе в этом страшно признаться. В том, что Амиран может оказаться прав…
«— Это слишком легко, чтобы быть правдой. Слишком просто, Амиран.
— Это слишком просто лишь по одной причине. Ты передумаешь, Алиса.
— Не передумаю…»
Мое тело определенно отзывалось на прикосновения эмира. И на это есть физиологически объяснимые причины, но мне все равно противно от того, что я позволила ему вдоволь полапать себя, прежде чем осмелилась на отрезвляющий удар.
Если бы Амиран аль-Мактум знал, что меня влечет к единственному парню на земле, он бы перестал все время распускать руки.
Весь этот кошмар нужно просто переждать, запастись терпением. Еще два свидания, и я снова буду с Нейтом — и зацелую его так, что сама забуду о некрасивых моментах сближения с Амираном.
Мы оба забудем, вычеркнем эти четыре года разлуки из нашей истории.
И он непременно простит меня, когда мы оба получим право официально быть вместе, без оглядки и страха.
С разбегу я устало падаю на кровать и достаю телефон, чтобы набрать маме. Как всегда, от нее — больше всего пропущенных вызовов и тревожных сообщений.
— Да, милая. Наконец-то ты позвонила, я не находила себе места, — нежный и взволнованный голос Мелании Саадат даже сейчас звучит, как успокаивающая колыбельная, которую она пела мне перед сном.
— Привет, мам. У меня все отлично. Настолько, насколько это возможно, учитывая положение, в которое вы меня поставили, — не могу удержаться от обвинения я.
— Алиса, — с отчаянием в голосе отзывается мама. — Я знаю, ты очень злишься на меня…
— Мам, я не понимаю! Как ты могла допустить это? Фактически отдать меня в собственность человеку, которого не знаешь? Ты хоть понимаешь, каково мне? Каково бы тебе было на моем месте? — сжимаю телефон, пытаясь сдержать куда более обидные, разрушительные и жестокие слова. Чувствую себя паршиво, но я не железная.
Я не могу, не могу, черт подери, притворяться «милой Алисой», когда у меня душа горит и сердце обливается кровью.
— Алиса, успокойся, пожалуйста. И вспомни, что все сводится к одному: отказать наследнику практически невозможно. Тебе было всего тринадцать, когда Амиран изъявил желание взять тебя в жены. Мы оба были в шоке. И я и отец, мы на твоей стороне. С самого начала. Я приложила все усилия, чтобы убедить Джареда найти способ избежать свадьбы, но единственное, чего он смог добиться — договориться об отсрочке. Мы надеялись, что принц передумает. Потом, когда тебе исполнилось восемнадцать, и Амиран подтвердил свои намерения, не оставив вариантов. Надо было тебе сказать, предупредить. Знаю…, но я подумала, что вдруг лучше, если ты его узнаешь до…, то возможно, влюбишься… Алиса, если бы я рассказала правду, ты бы возненавидела Амирана, не дав вам обоим ни малейшего шанса.
— Поэтому я так часто сталкивалась с ним на разных мероприятиях? — вспыхиваю я, припоминая несколько таких мимолетных встреч. — План не сработал, мам.
Потому что я была совершенно слепа и не видела мужчин. Нейтан Каттан занял место в моем сердце намного раньше, чем я стала замечать, что нахожусь в центре мужского внимания. В то время, когда ко мне были прикованы десятки взглядов, мне не хватало лишь одного.
— Не сработал, — искреннее раскаяние в голосе матери заставляет меня смягчиться. — Но сейчас, ты обо всем знаешь, Ли. И немного уже знаешь принца. Какой он? Хорошо с тобой обращается? Расскажи мне, я очень переживаю. Амиран аль-Мактум кажется достойным мужчиной, и я очень надеюсь, что так оно и есть.
